Сначала по всему городу и окрестностям стали пропадать молодые и красивые девушки, чуть позже, и вовсе потеряв совесть, наёмники градоначальника средь бело дня стали ходить по хатам, высматривая самых красивых женщин, которых местные перестали выпускать из домов, и вот, год назад началось самое ужасное. Успевший за десять месяцев похоронить трёх своих молодых жён, Лорд Тутлюс, растеряв честь и достоинство дворянина, в пьяном угаре заявился на свадьбу старейшины одной из деревень. Изнасиловав молодую жену и убив сына старейшины, тот забрал девушку в своё имение, и спустя неделю тело той нашли у реки. Новость как пожар разлетелась по округе. Люди стали возмущаться и вскоре появилась новость, что семья старейшины готовила мятеж. Проглотив обиду и гнусную ложь, совет старейшин стерпел произошедшее и последовавшую за этим казнь одного из своих членов. Но спустя два месяца инцидент повторился. Тутлюс стал заявляться на все свадьбы, о которых до него доходили сведения. Люди стали говорить о его страшных казематах, где были заключены множество бедных женщин, лишившихся своих любимых. Молодые парни и девушки больше не могли терпеть подобного скотского отношение, и предпочли смерть в огне мятежа, чем скотскую жизнь без права на любовь и продолжение рода. Подобное я уже видел в одном историческом фильме, и там, для ребят занимающих мой пост, всё закончилось не очень хорошо. Думаю, для моей резиденции, а следом за ней и поместьем Тутлюса, всё закончилось предположительно также. Вот только…

— Почему вы первым делом вы пошли ко мне, в мой дом, а не дом лорда грабящего ваши дома? — Мой вопрос крайне болезненно отразился на лице старика. Частично я знал ответ, но мне требовалось убедиться.

— Мы желали добиться от ваших слуг поддержки… — Недоговаривая проронил плешивый дед.

— Или бы вы сначала сожгли и разграбили мою резиденцию, завладели бы нашим оружием, ресурсами, с которыми двинулись бы дальше, к Лорду Тутлюсу? — Мой хмурый взгляд встретил точно такой же взгляд деда.

— Именно так, ваше высочество. Я стар, и знаю цену своим действиям. — Заглянув мне за спину, дед понял, что в этом бою у них не было шансов, а после добавил: — Если вы решите наказать нас за наши деяния, то прошу, пощадите хотя бы наших молодых. Пусть лучше проживут жизнь в рабстве, чем сложат свои головы на вашей прекрасной лужайке…

— Ваша беда — моя ошибка, старейшина. К сожалению, я, как не самый опытный правитель, допустил ужасное и прямо сейчас займусь нашей всеобщей проблемой. — От моих слов дедка чуть инфаркт не схватил, уж слишком редко здесь аристократы принимали на показ выставление своих ошибок и слабостей. Говорил я громко, так что даже жители находившиеся от нас на отдалении изумлённо зашабуршали. — Советник, подайте карету и отчёты о налоговых сборах, – Вскинув по ветру плащ и подняв руку, пальцем указал на деда. — Вы старейшина, обвинили человека знатных кровей в страшном грехе, наказание за который может быть только одно, и если ты солгал, да простят меня небеса за то, что я сделаю с тобой и каждым, кто пришёл с оружием на мой порог!

Люди в страхе замолчали, и неожиданно один за другим взорвались радостными и решительными выкриками. «Славься четырнадцатый принц!», «Славься хранитель Нивгарда!», «Славься принц Карл!»

Прикольно, значит меня всё-таки Карлом зовут, а Нивгард, по-видимому, название местного региона. Как-то уж совсем я по распиздяйски отнёсся к своим прямым обязанностям. Надо с этим что-то делать.

Чумазый старейшина не врал. Судя по отчётам, налоги в моём регионе действительно оказались завышенными. Вот только ни о какой половине от урожая и речи идти не могло. Через моих слуг и до моих карманов доходило максимум на десять процентов больше положенного. То-есть, если крестьянская семья ежемесячно зарабатывала примерно десять средних медных или одну большую медную, то её налог составлял пятьдесят процентов, то бишь пять средних медных, из которых в мои карманы оседали четыре. Можно было бы сослаться на то, что тот пропадающий медный идёт на оплату услуг городского совета, но их работа так же оплачивалась с моих, всё тех же четырёх медных, а значит ссучившийся Тутлюс каждый месяц обдирал меня и престол на добрых двадцать процентов от всего налога. Таким образом, если бы вообще не интересовался делами в городе и просто считал получаемый доход, этот подонок спокойно мог бы грабить моих людей и дальше.

— Удивлён, что молодой господин может читать и понимать столь специфические трактаты о финансах и прочем. Раньше за вами я подобного интереса не замечал… — Усевшись вместе со мной в карету, пробубнел мой личный полуживой советник по имени Гвиний Мэдэс.

— Ну, побывай на том свете и не такое понимать начнёшь…

— Возможно… — задумавшись, пробормотал слуга. Из себя дедок представлял этакого божьего одуванчика. Маг вообще редко что-то у меня спрашивал. Все его действия сводились к удовлетворению всех моих хателок и нужд. Читая меня, словно раскрытую книгу, он отлично знал, когда позвать ко мне Лили, когда оставить одного и дать подумать. К тому же он хорошо помог мне во дворце, и если бы не его забота, я уже давно кормил бы червей в придворной гробнице нашего рода. Уверен, тринадцатый братик со своими возможностями с лёгкостью мне бы это устроил. Ведь в отличии от старших братьев, у меня в подчинение не было медных, серебряных и уж тем более золотодобытческих шахт. Про чеканный двор разделяемый первым и вторым принцем я вообще молчал. Единственное, что у меня сейчас было — это поля да леса у окраин столицы. Безопаснее места, чем мой надел ещё поискать нужно, к тому же по моим землям проходила широкая река, по которой часто двигались торговые галеры. Жаль только площадей у меня насчитывалось также крайне мало. Даже некоторые бороны, графы и даже лорды имели участки побольше, пусть и на опасных приграничных регионах.

— Гвиний, почему ты няньчишся со мной? — Уже решив как поступлю с вором, решил отвлечься и пообщаться с магом, спросил я.

— Меня никто не спрашивал, хочу ли я этого, или нет, — дедок, растегнув пуговку на своей мантии, показал странного вида пентаграмму, выбитую на солнечном сплетении. — Кажется молодой принц забыл, что маги не выбирают, кому служить. Меня назначили вашим стражем, и пока ваше сердце бьётся, моё тоже способно продолжать жизненный цикл.

— Получается, если умру я, умрёшь и ты? Поэтому ты спас меня? — Слегка разочарованно спросил я.

— Верно. — Отозвался тот, — Умирать вместе с вами мне хотелось меньше всего, и не сочтите мои слова за грубость, но вы не тот человек, за которым можно пойти на смерть.

Сказано это было в такой форме, чтобы пробудить во мне злость, какие-то эмоции или чувства. Однако я и до этого предполагал, что тут что-то не так. Уж слишком достойным человеком оказался этот Гвиний. За честность, которой я сейчас был крайне благодарен. Даже представить сложно, сколько он сделал для этой оболочки, на которую во дворце все смотрели с таким презрением, коего я даже в прошлой жизни не испытывал.

— Я услышал вас, Мэдэс. Когда разберёмся с продажной тварью ворующей мои день, отправьте весточку своим друзьям магам, пусть пришлют вам целителя на замену. Вас же я в благодарность за выслуги отпущу на покой. Так же, я предоставлю вам крупную денежную сумму и земельный надел. Одной из моей деревень будет достаточно? — Мой вопрос тот встретил испытующим, холодным взглядом. Неужели я сказал что-то лишнее?

— Вы хотите отправить меня в отставку? — По своему истрактовав мои слова, спросил дед, ставя меня в неловкое положение. Ну не сказать же ему, что таким вот образом я хотел выказать уважение и дань памяти моим родителем, вырастившим и воспитавшим такого оболтуса, как я.