— Постараюсь, сэр. Я подключусь к чипу памяти и, может быть, даже вытяну оттуда содержимое последнего трафика.

— Занимайтесь, — кивнул я.

Чтобы не отвлекать Уинтерса от работы, я сам вызвал контр-адмирала Сантьяго по отдельному каналу связи, доложил ему о нашей находке и высказал предположение, что обладателем передатчика был Гарсия, который воспользовался им для связи с сообщниками на лайнере, а затем выбросил его в мусоросжигатель, будучи уверенным, что замёл все следы. Заметно побледневший Сантьяго собирался было что-то уточнить в моём рассказе, но в этот момент вмешался Уинтерс:

— Капитан, я вытянул текст отправленного сообщения! «Звезда Аруна, SL 20458914». А другой передатчик, с борта лайнера, подтвердил его получение. Это катастрофа, сэр!

Контр-адмирал услышал слова Уинтерса и разразился проклятиями. Я же ругался мысленно, кроя на чём свет стоит и шпиона-Гарсию, и отца, который совершил величайшую глупость, отправив это ничтожество на такое ответственное задание, и адмирала Фаулера, решившего предать своих союзников… Хотя нет, тут же сообразил я, Фаулер здесь ни при чём. Он и так знал, где находится Ютланд, ему ни к чему эта информация. Значит, Гарсия затеял собственную игру, и наверняка в этом замешаны другие мятежники с «Марианны» — если не все, то некоторые. Или, может, я действительно спешу с выводами, обвиняя Гарсию в предательстве?… Но всё та же интуиция подсказывала мне, что я прав.

— Сэр, — обратился я к Сантьяго. — Мы должны перехватить лайнер.

— Да, должны, — согласился контр-адмирал. — Мы, конечно, обгоним его… Вот только мы не знаем, куда он летит. Вся эта секретность…

— Я имею в виду трек, сэр. Лайнер ушёл почти час назад, но его трек должен ещё сохраниться.

Сантьяго обречённо покачал своей седой головой. Он выглядел растерянным и подавленным. По всему было видно, что случившееся повергло его в шоковое состояние. Старый и верный соратник отца в этой критической ситуации оказался явно не на высоте. Сейчас он, похоже, уже представлял, как будет докладывать о провале своему верховному главнокомандующему.

— Безнадёжно, капитан. Беглецу достаточно было нырнуть глубже тридцать шестой степени, чтобы избавиться от следа. Или пройти вблизи одной из звёзд.

— Всё это так, — сказал я. — Но только в том случае, если лётная команда лайнера состоит из предателей. Я считаю, что это маловероятно. Думаю, у них, как и у нас, действовал одиночка. Короче, попробовать стоит. Вы разрешаете, контр-адмирал?

— Хорошо, капитан, действуйте, — вяло согласился Сантьяго. — Попытка не пытка. Удачи вам.

— Спасибо, сэр. «Орион» связь закончил.

Когда экран с изображением контр-адмирала погас, я поглядел на своих подчинённых. Все они уже заняли свои места, готовые выполнять мои команды. Первый пилот Купер, сидевший за пультом штурмана, доложил:

— Все ходовые системы готовы к старту, капитан. Реакторный отсек оповещён и докладывает о своей готовности.

— Запустить привод в холостом режиме, — распорядился я.

— Привод запущен, сэр!

— Оператор — экстренное погружение.

— Есть экстренное погружение! — ответила лейтенант Прайс.

В принципе, особой необходимости в экстренном погружении не было. Мы отставали от лайнера на целый час, и минута в ту или другую сторону ситуации не меняла. Однако я опасался, что контр-адмирал Сантьяго вот-вот выйдет из умственного ступора, сообразит, что поручил такое сложное задание наименее опытному из своих капитанов, и заменит «Орион» другим кораблём.

Мы ухнули в вакуум, прошили насквозь апертуру и очутились в инсайде. Прайс тут же приостановила погружение.

— Продолжать, капитан?

— Да, но очень медленно. Следить за состоянием вакуума.

— Слушаюсь.

На глубине десяти в тридцатой навигатор Дэвис сообщила:

— Обнаружен слабый трек! Считаю курс.

Вакуумный трек представлял собой «хвост» из возбуждённых энергетических уровней, оставляемый в верхних слоях инсайда сверхсветовым приводом корабля. При глубоком погружении трек рассеивался в считанные минуты, а то и секунды, но на глубине менее тридцать третьей степени он сохранялся в течение нескольких часов — если, конечно, поблизости не находился мощный источник гравитации, вроде звезды или других крупных космических тел.

— Стоп погружение! — скомандовал я. — Офицер связи, подготовить сигнальный бакен с сообщением: «Трек найден. Начинаем преследование. „Орион“, капитан Шнайдер».

— Бакен готов, сэр.

— Выпустить бакен, — приказал я, решив не возвращаться для этого в апертуру. Всё равно мы находились почти на поверхности инсайда, а вакуум здесь был спокойный.

— Бакен выпущен, капитан. Пошёл нормально.

— Штурман — лечь на курс, включить форсаж.

— Есть форсаж!

— Оператор — держать погружение на полстепени ниже трека. Навигатор — передавать корректировки каждые шестьдесят секунд.

— График корректировок принят. Трек стабилизируется на уровне десять в тридцать второй и одной десятой степени.

Отлично. Лайнер не пытался нырнуть дальше, чтобы замести следы, а шёл на оптимальной для кораблей своего класса глубине. Как я и надеялся, члены его команды не были предателями — во всяком случае, не все вместе. У Гарсии был сообщник-одиночка — или небольшая группа сообщников, действующая тайно от остальных.

Когда мы вышли на стабильный курс, навигатор сообщила:

— Ориентировочное время до контакта с целью — тридцать семь минут.

Разумеется, это при условии, что лайнер не отклонялся и не станет отклоняться от обычного режима разгона, а мы будем выжимать из «Ориона» максимум того, на что он способен при такой глубине погружения.

— Интересно, — задумчиво произнёс Уинтерс. — За нами идёт подкрепление?

— Можешь не сомневаться, — отозвался Купер. — Старик Сантьяго, конечно, здорово тормознул, но когда всплыл наш бакен, он точно очухался и послал по нашему следу все оставшиеся корабли.

— Он не просто тормознул, — возразила Прайс. — Он сорвался, потерял контроль над ситуацией. Ему пора на штабную работу. Хотя жаль — хороший был командир…

Следующие полчаса прошли в несколько нервозной обстановке, что вполне естественно для погони — особенно, если от её исхода зависит безопасность целой планеты. Но чем дальше, тем больше мы убеждались, что лайнер от нас не ускользнёт, и теперь нас волновало другое — как поступить, когда мы настигнем его.

Самым простым и надёжным решением было бы уничтожить корабль, и я знал, что мои действия признают оправданными. Однако лайнер не был вражеским судном, как раз наоборот — на его борту, за исключением одного или нескольких шпионов, находились наши союзники. Пускай их верность была куплена за деньги, даже за очень большие деньги, но это дело десятое. Единственная их вина заключалась в том, что они допустили в своих рядах предательство. Хотя в таком случае и мы не без греха — среди нас тоже затесался предатель. Гарсия это или кто-то другой… Впрочем, я был уверен в виновности Гарсии.

Навигатор Дэвис, постоянно производившая мониторинг трека, сообщила:

— Расчётное расстояние до цели — 1800 астроединиц. Скорость сближения — около 3200 узлов. Ориентировочное время до контакта — четыре минуты сорок секунд.

Быстро оценив ситуацию, я распорядился:

— Продолжать полёт в прежнем режиме до сближения на двести астрономических единиц. Потом начать замедление и уравнять скорости в десяти единицах от цели.

— Принято, сэр, — ответила Дэвис. — Считаю курс.

Через пять с небольшим минут мы почти в буквальном смысле этого слова сели на хвост лайнеру. Нас разделяло всего лишь десять астроединиц — сущий мизер для сверхсветовых скоростей. Впрочем, столкновение нам не грозило: мы шли на полстепени глубже, чем лайнер, и если бы он внезапно остановился, переключив привод в холостой режим, мы просто пролетели бы под ним.

— Орудийный расчёт, — произнёс я. — Приготовиться к торпедному залпу.