Позже, когда мы отпраздновали и разошлись по своим новым каютам, Лина, лёжа между мной и Элис в постели, задумчиво произнесла:

— Без Кортни как-то непривычно.

— Тебе понравилось с ней? — спросила Элис.

— Допустим, понравилось. А тебе что, нет?

— Мне тоже понравилось, — признала моя старшая жена. — Но она была лишней.

— Да, лишней, — согласилась младшая. — С ней было хорошо, но мы не чувствовали себя единой семьёй. А сейчас всё стало как прежде, так легко и уютно… хотя немного грустно.

Я молчал и не вмешивался в их разговор.

— И мне грустно, — сказала Элис. — Но так всегда бывает, когда расстаёшься с хорошим другом. Это быстро пройдёт… А Кортни всё-таки молодчина. Она поняла, что не сможет ничего изменить, и ушла. Хотя она очень старалась, делала всё, чтобы мы влюбились в неё.

— А я люблю её, — сказала Лина. — Но только как подругу… А знаете что?

— Что?

— Если вы не против, давайте будем приглашать её в гости. Нечасто, раз в месяц-полтора. И ненадолго — всего на пару деньков.

Элис хмыкнула:

— Вообще-то неплохая идея. Саша, как ты думаешь?

Я обнял обеих девушек, поцеловал Лину, а Элис погладил по щеке.

— Мне и вас двоих хватает, милые жёнушки. А вот вы — настоящие нимфоманки. Моё счастье, что вам не нужен второй мужчина.

Через несколько дней сдавшиеся вражеские суда сбавили скорость до допустимого уровня, и началась массовая высадка космических пехотинцев. Пленных тяньгонцев переводили на старые линкоры, временно переоборудованные под тюремные транспорты, и доставляли на планету.

Между тем, в тридцати астроединицах от звезды, на самой окраине системы, Звёздный Флот Ютланда добивал непокорные корабли, чьи экипажи решили погибнуть, но не сдаваться. Впрочем, некоторые из них в последний момент всё же принимали решение о капитуляции, погружались в апертуру, которая на таком расстоянии была уже более или менее безопасной, затем немедленно всплывали, погасив свою скорость до нуля, и принимали на борт пехотный десант с призовой командой.

Я внимательно следил за всеми сводками из района боевых действий и всякий раз облегчённо вздыхал, когда получал известие о благополучном возвращении «Ориона» на базу. А в одной из сводок я встретил имя второго лейтенанта Адамса, который служил у меня на корабле перед самой войной, когда мы патрулировали систему. Во время высадки десанта на один из сдавшихся фрегатов часть его команды внезапно оказала сопротивление, но Адамс во главе своего взвода быстро угомонил тяньгонцев, получил незначительное ранение, был награждён медалью «За храбрость» и повышен в чине до первого лейтенанта.

На пятый день нашего, с позволения сказать, боевого дежурства нас навестили дорогие гости — Яна и Павлов. Как и меня, сестру тоже сняли с её крейсера «Викторикс», но не перевели в Группировку Планетарной Обороны, а временно прикомандировали к Ставке Главного Командования. Учитывая её опыт, можно было не сомневаться, что там она занималась ответственной работой. Мы с ней ежедневно обменивались видеопосланиями — вести прямой разговор с сорокаминутными паузами было попросту нереально.

После небольшой церемонии, вызванной появлением на борту эсминца главнокомандующего Военно-Космическими Силами, я провёл Яну и Павлова в в свою капитанскую каюту. Естественно, Элис и Лина присоединились к нам.

Как только дверь за нами затворилась, Яна мигом отбросила свою сдержанность, повесилась мне на шею и стала целовать меня.

— Алекс, братик, слава богу, ты жив. Я так рада! Я так волновалась за тебя!

— Ну, уймись, сестрёнка, — растерянно пробормотал я. — Что с тобой?

Павлов объяснил:

— Запоздалая реакция. Всё это время она не могла поверить до конца, что тяньгонцы разбиты, и боялась какой-нибудь каверзы с их стороны. Боялась, что тебя снова пошлют в бой.

— Теперь уже точно не пошлют, — сказал я, обнимая Яну за плечи. — Ни тебя, ни меня. И, кстати, дорогая, я за тебя тоже сильно переживал. Не для того я нашёл сестру, чтобы терять её.

Она решительно мотнула головой:

— Да что со мной могло случиться! Ничегошеньки! А ты… ты мог нарваться на неприятности.

Усаживаясь в кресло, Павлов произнёс:

— Привыкай к заботе старшей сестры, Александр. Скоро ты почувствуешь всю её прелесть на собственной шкуре. Почти весь прошлый год тебе удавалось скрываться от Яны — то в полёте на перевалочную базу, то на Вавилоне. Но не всё коту масленица.

— Прекрати, несносный! — огрызнулась Яна. И ко мне: — Ты не слушай кэпа. У него сестра сущая мегера. Потому-то он окопался на Ютланде и рад-радёшенек. Но я совсем не такая. Ты ведь не против, чтобы я заботилась о тебе.

— Нисколечко, — ответил я и тоже сел в кресло.

К вящему неудовольствию Элис и Лины, сестра устроилась у меня на коленях. Павлов смотрел на нас с благожелательной улыбкой, словно добрый дядюшка.

— И чем же мы обязаны честью вашего визита? — спросил я. — Просто так или по делу?

— Просто так, — ответил Павлов. — Пролетали мимо, решили навестить родственников, поболтать.

— Вы на Ютланд?

— Да, нас отозвал твой отец. Теперь за главного в Ставке адмирал Биргофф. Так бы выразиться, подметает оставшийся мусор.

— А почему не Бенсон? Позавчера я слышал, что он получил четвёртую звезду и стал вашим заместителем.

— Его тоже отозвали, — пояснил Павлов. — Сейчас он уже должен быть на Ютланде. Кстати, и ты, Александр, готовься — тебя вызовут если не завтра, так послезавтра. Скоро грядут большие перемены.

— А в чём дело? — заинтригованно спросил я.

— Отец сейчас на пике своей популярности, — стала объяснять сестра. — Его поддерживают даже те, кто всегда относился к нему скептически. И он намерен выжать из ситуации максимум.

— Какой максимум?

— Через три дня собирается Совет Старейшин. Но не только на торжественное заседание по случаю победы, а ещё и для того, чтобы провести конституционную реформу, которая должна наполнить титул императора соответствующим содержанием. Проще говоря, учредить монархию. Наследственную.

Элис ахнула. Лина взвизгнула. А я от изумления разинул рот.

Яна чмокнула меня в щеку и добавила:

— Вот так-то, мой принц. А точнее — кронпринц.

— Но это же… — промямлил я, едва ко мне вернулся дар речи. — Это же…

— Ну и что же это? — спросил Павлов. — Хочешь сказать, что глупо? Вовсе нет, это очень даже умнo. Твой отец закладывает прочный фундамент стабильности системы, которую сам не создал, но которую укрепил и довёл почти до совершенства. Смена власти при элективных авторитарных режимах всегда сопровождается политическими пертурбациями, порой в мягкой форме — борьба за лидерство в верхах, а бывает и в жёсткой — вплоть до гражданской войны. Император решил устранить эту угрозу путём конституирования передачи власти по старшей мужской линии.

— Но я… Чёрт возьми, я для этого не гожусь! Да и не примут меня…

— Примут, примут, не беспокойся. В ближайшее время твой отец умирать не собирается, а со временем ты станешь для ютландцев в доску своим парнем. Впрочем, ты и так свой, тебя уже приняли. Ты что, новости не смотришь?

— Смотрит, — отозвалась Элис. — Но Саша у нас слишком застенчивый. Как только упоминают о нём, он сразу переключается на другой канал или вырубает телик.

— Ты ведь герой, Александр, — продолжал Павлов. — И не только потому, что отлично сражался. Наряду с твоим отцом тебя считают спасителем Ютланда. Ведь это ты обратил внимание на вооружение зарконских катеров, ты настоял на их покупке и пригласил к нам принца Горана, который привёз с собой ещё пять сотен «звапов».

— Нет, нет! — запротестовал я. — Всё было не так.

— По официальной версии, именно так. И принц Горан в своих интервью подтвердил это.

— Просто из любезности.

— Не важно, из каких соображений он так сказал. Важно, что это стало фактом. Важно, что, благодаря «звапам», мы наголову разгромили противника, потеряв шестнадцать тысяч человек, вместо прогнозируемых двухсот тысяч.