Он отвернулся, чуть не упал, и еле удержавшись на ногах, поспешил к лестнице.

— Жень, прости, я не знал, пожалуйста прости, я больше не буду, не уходи! — сзади бежал Слава.

— Отвали, урод! — рявкнул Женя. — Не подходи ко мне!

Он развернулся, схватил одноклассника за руку, одним движением вывернул её и бросив трость, ударил по лицу Славу, отбросил к стене и кулак врезался в солнечное сплетение парня. Он захрипел, оседая на пол. Вторая рука дёрнулась, чтобы устремиться к шее, но Женя смог себя пересилить и остановиться.

— Чёрт! — выругался он, ужасаясь от того, что только что чуть не натворил.

— Же-же-же… — пытался сказать Слава, хватаясь за грудь, в его глазах было непонимание и страх. — Прости…Пр…

Быстро подняв упавшую трость, Евгений поспешил вниз, на улицу.

— Я не она! — выкрикнул, когда выходил из школы. — Поняли, уроды?! НЕ ОНА!

Женя шёл по улице, из глаз текли слёзы, он не понимал, что с ним произошло и это злило.

Телу понравилось, он даже ощутил теплоту в животе, такую знакомую и манящую.

Ему лично — это было противоестественно.

— Я не она, я он, я не она… — шептал Евгений, глотая непрошенные слёзы.

Сколько бы он себе не твердил этого, всё равно получалось что он теперь как раз эта самая «она» и никак иначе. Он теперь «она» и это навсегда.

Но ведь никто не запрещает быть одинокой девушкой, нет никаких правил, которые говорили бы ему, что нужно спать с мужиками, встречаться, целоваться с ними.

— Да, так и будет. — решил для себя Женя, открывая дверь. — Значит буду одинокой девушкой, с друзьями, но без пары, меня это вполне устроит, я никому и ничего не должен.

В воскресенье Женя выключил телефон и выдернул провода из звонка. Ему не хотелось ни с кем говорить и никого впускать к себе домой. Приходил Слава, что-то кричал в дверь, но Евгений заткнул уши. Стучался кто-то ещё, но сейчас всё было не важно.

Его мысли были об одном — что, если он не Евгений, а та самая Женя, что не было никакого Евгения, что она просто сошла с ума?

Он резко встал, почувствовал боль в ноге — сегодня не выпил таблетки, и конечность особенно сильно беспокоила. Сейчас было не до этого, сейчас было важно понять — он или она, сошёл или сошла с ума, или всё-таки…

Ящик письменного стола открылся, оттуда Женя достал бумагу и карандаш, уселся на стул и принялся рисовать, шепча:

— Корпус с кронштейном, маховички, флажок, освещение сетки, бленда, наглазник, крепления…

Он посмотрел на то, что получилось — оптический прицел.

Могла ли знать девочка, как устроен оптический прицел, как он выглядит в деталях, как называются все части? Он не знал, вполне могло быть, что она смотрела какую-то передачу и это отложилось в памяти.

— Хорошо, дальше.

Лист был перевёрнут, он нарисовал круг, в нём шкалу боковых поправок, основной угольник, дополнительные, дальномерную кривую. Рядом изобразил несколько чёрточек, в тысячных пометил цену деления.

— Могла она это знать? — спросил он себя, откладывая карандаш.

Наверное, всё-таки нет, но оставалось ещё кое-что, и он достал новый лист, быстро набрасывая на нём и бормоча себе под нос:

— Линия выстрела, линия бросания, угол вылета, высота траектории, угол падения, цель…

Дальше шли несколько формул. Он быстро прикинул погодные условия, какое оружие использует, примерную скорость ветра, вес пули.

Новости, с одной стороны, были радостные — он не сошёл с ума, он и правда Евгений Орлов, старший сержант. Не радостно было то, что он застрял в этом слабом девичьем теле.

— Может быть лучше было умереть? — спросил себя Женя, запивая таблетку и усаживаясь на кровать.

Он вздохнул, и решил в очередной раз, что как бы там ни было — это лучше, чем умереть. Тем более, всё это стоило того, потому что он увидел какой должна была быть его настоящая мать. Ему это было важно, он сам не знал почему, видимо какая-то психологическая травма или что-то вроде того. Но денег на психолога у Жени не было ни в той жизни, ни в этой, новой и неказистой.

***

В понедельник с утра Евгений отправился на рынок. Не красился, оделся максимально просто и в самое заношенное что нашёл — серые джинсы, чёрные кроссовки, такая же футболка и ветровка с высоким воротником. На улице вновь потеплело, несмотря на то что был уже конец октября.

— Жень, постой, да постой ты! — нагнал его знакомый голос сзади.

Он остановился, взглянул назад и увидел Славу. Было стыдно что он сорвался так на парне, и это, наверное, была единственная причина, по которой он ему не отвечал.

— Женька, прости меня пожалуйста, я не знаю, что я сделал, но ты прости, ладно? — одноклассник мялся с ноги на ногу, у него были синяки под глазами, усталый вид. — Я не буду больше!

— Ты тут всё время дежуришь что ли? — спросил Женя сочувственно.

— Почти. — грустно улыбнулся друг, пожимая плечами.

— Это ты прости, сама не знаю что на меня нашло. — Евгений отвёл взгляд в сторону. — Просто я пока не готова, и вряд ли буду готова к каким-то отношениям. Мне сложно это объяснить, но возможно, когда ни будь я расскажу тебе в чём дело.

— Я буду ждать. — серьёзно ответил парень. — Так ты прощаешь?

— Мне не за что тебя прощать. — покачал головой Женя. — А вот простишь ли ты меня, не сильно я тебя приложила?

— Да нормально! — повеселел Слава. — Ты куда сейчас?

— На работу. — вздохнул облегчённо Евгений.

— Хочешь, я с тобой?

— Нет. — он посмотрел однокласснику в глаза. — И не звони мне пока, не заходи, я хочу побыть одна.

— Я всё равно буду ждать. — услышал он, когда удалялся от парня.

— Что именно? — остановился и оглянулся Женя. — Отношений, или общения?

— Общения. — улыбнулся друг, потом добавил, разворачиваясь и уходя: — И отношений.

***

Ашот не забыл о договорённости, и Женя приступил к работе. Обязанности были простые — следить что бы ничего не украли, называть цену вещей, помогать покупателям с выбором.

Само рабочее место было в старой длинной армейской палатке, коих Женя в последние годы своей жизни повидал множество. Тут же стояли ржавые раскладушки, где кое как лежали вещи. Евгений сразу всё решил переставить — чтобы удобно было ходить, и чтобы вещи лежали хоть в каком-то порядке.

Его палатка сразу стала отличаться от тех, которые стояли рядом. Ашот же, посмотрев и оценив изменения, даже притащил откуда-то мягкий стул, чтобы Жене не приходилось целый день стоять.

— А можно за часть зарплаты вот это взять? — спросил в конце первого дня Женя, когда уже собирался уходить.

— Сейчас, подожди. — улыбнулся Ашот, и удалился в сторону склада, который находился в пяти минутах ходьбы от торговой точки.

Когда он вернулся, то передал Евгению пару полиэтиленовых пакетов, кое как почищенных от пыли. Там лежали штаны, куртка, футболка, нижнее бельё — всё цвета хаки, без знаков различия. Ашот снова удалился, а когда вернулся, всучил Жене пару новеньких берцев.

— Молодец, заслужила, считай, что премия от меня. — в этот раз горец не улыбался, смотрел серьёзно и с прищуром. — Правильная ты девочка, хорошая.

— Спасибо. — кивнул Женя, протягивая руку.

Торговец ответил на рукопожатие, уверенно, но не сильно стиснул его маленькую ладошку, они распрощались.

Следующие несколько дней прошли одинаково. Работа была хоть и не сложной, но изматывающей. Женя не знал, что было виной усталости под конец дня — сама специфика, где нужно за всем следить и всем всё подсказывать, или его слабое тело.

Иногда получалось заработать лишний рубль — помогая соседям и подменяя их. Тут уже приходилось работать на две, а то и три рабочих точки одновременно.

Ашот выдал ему ключи от склада, и это значило что теперь он доверяет Евгению как себе. Ведь в кладовке были не только товары, но и какие-то личные вещи торговца. Там же Женя в первый же день подметил пистолет, и пока его начальника не было рядом, внимательно осмотрел — обычный с виду «ТТ» оказался лишь копией настоящего. Стрелял он маленькими стальными шариками, а в обойме имелось место для баллона с газом, который лежал тут же.