— Это после учёбы надо будет оставаться?

— Зачем? Вместо. Будешь приезжать к восьми и заниматься до трех.

— Целый день⁈

— Ну а как ты хочешь? Нам надо успеть тебя поднатаскать. Вдруг твой тесть опять вызовет вас неожиданно в Рим или ещё куда?

— Это сколько же часов я буду заниматься? С восьми до трех… семь часов? — Диана с недоумением посмотрела на куратора.

— И час перерыв. Обычный учебный день.

— Угу, обычный учебный день… А платить будете за полставки! — недовольно насупилась Диана, представив, как она после шести часов итальянского и английского ещё поедет на курсы арабского или французского.

А с другой стороны… Она же так и так хотела больше языков выучить. Может, надо не расстраиваться, а радоваться, что так все получается…

Москва. Камвольно-отделочная фабрика.

— Михаил Николаевич, а, может, съездим в выходные ещё куда-нибудь? — с надеждой посмотрел на Орехова Александр. — Так классно в субботу по Красной площади погуляли…

— Тебе волю дать, Озеров, так я вообще без выходных останусь, — беззлобно ответил переводчик.

— А мы можем и сами погулять, — сделал невинное лицо Озеров. — Аня сама с переводом прекрасно справится…

— Так, Озеров! Это что за самодеятельность? — едва сдерживая улыбку, строгим голосом спросил Орехов.

— Молчу, молчу, — рассмеялся Александр, вскинув руки, как будто сдаётся.

Леся с Аней хохотали, и Аня сквозь смех пыталась объяснить своим коллегам на английском языке, что происходит. Они уже привыкли за неделю друг к другу и позволяли себе и пошутить, и посмеяться. Атмосфера в интернациональном коллективе была очень дружественной и лёгкой.

Капитану Орехову нравилось это задание. На самом деле, он в субботу с удовольствием погуляет с иностранцами по Москве. И ближе к выходным он объявит им, что согласен съездить с ними на ВДНХ, тем более, что эта прогулка уже и согласована.

Вернувшись домой, дождался жену и поехали в деревню. Галия была радостно возбуждена. На работе её ждал полный аншлаг.

— Весь день сегодня не работали, только гостей из разных отделов принимали, — рассказывала она. — Я два раза за тортами бегала. Даже председатель нашего союза заходил.

— Ну, ты у меня теперь звезда, — улыбнулся я.

— И как мама могла подумать, что я от тебя ушла? — вспомнила она об утреннем происшествии.

Загиту долго пришлось объяснять ей, почему мы Оксане не позвонили… А мы про неё все попросту забыли. Вполне может быть, и потому, что с ней было связано много неприятных воспоминаний, а в таких ситуациях подсознательно стараешься от человека дистанцироваться. И уж точно его имя не всплывет у тебя в голове, когда речь идет о чем-то хорошем!

Галия привезла целую сумку конфет разных из Воронежа и часть прихватила с собой в деревню.

— Там на конкурсе выездную торговлю устроили кондитерские фабрики, я брала всего понемногу. А Ирине Леонидовне на день рождения купила воронежский пряник самый большой.

— А когда у неё день рождения?

— Так завтра же.

— Хорошо, что ты такие вещи помнишь, — кивнул я. — Но ты мне в будущем говори накануне, хотя бы, чтобы я тоже подарок какой-то приготовить успевал.

— Договорились! — улыбнулась жена.

В деревне мы поужинали, собрались и поехали обратно. Жена была рада до беспамятства, соскучилась по детям, села с ними одна сзади, а Ирину Леонидовну вперёд отправила.

— Так приятно, что малыши рядом, — смеясь, поделилась она.

Вечером купали с женой детей, поймал и себя на мысли, что так гораздо спокойнее, когда все дома. Мне, конечно, за сплошными делами не так и было когда особо скучать, но не будь их было бы очень некомфортно…

В среду утром мы с женой торжественно поздравили Ирину Леонидовну с днём рождения. Галия подарила свой воронежский пряник, а я букет роз, за которым съездил с утра к открытию рынка.

Жена уехала на работу, а я запланировал на сегодня спецхран до обеда. Ну а потом у нас запланирован был рейд в детский сад с Ильдаром… Та ситуация, когда хоть и взвалил на себя дополнительные обязанности, но понимаешь, что делаешь нужное дело. Если там подтвердится, что детей действительно объедают, то времени этого совсем не жаль… А я был уверен, что подтвердится, уж больно письмо искреннее было.

Только об Ильдаре подумал, как раздался звонок телефона. Вот, не зря говорят, чёрта вспомнишь и рога появятся.

— Павел, по поводу предстоящего рейда, — поздоровавшись, начал он. — Надо часа в два уже быть на месте. Сможешь вырваться к нам пораньше? Каждый человек на счету. Кто-то будет на улице, кто-то внутри…

— А зачем нам внутрь заходить? Нам же несунов надо за руку схватить.

— Мы разделимся, Марк с нами пойдёт. Одна группа во главе с Марком часов с двух будет караулить поварих, а вторая, как они из сада выйдут, заходит в пищеблок и конфискует суточные пробы для анализа.

— Что это за пробы такие? — удивился я.

— Ну, так положено. Оставляют суточные пробы всего, чем детей кормили. На случай ЧП, отравлений или инфекционных заболеваний…

— Вот даже как… Понятно. Ну, хорошо, приеду пораньше.

— В час уже выдвигаемся, — уточнил он.

Клинцы.

Милиционеры отправились к колонии на трёх гражданских машинах. Рыков остался в Святославле, а в Клинцы с группой отправился Олейников. Колония находилась прямо в городе, имела несколько КПП. Поэтому и решили задействовать в операции столько людей. Ещё решили брать Водолазова подальше от колонии, чтобы не встревожить раньше времени сообщников в системе охраны исправительного учреждения.

Если версия Николаева подтвердится, и Водолазова удастся взять за территорией колонии, то его предписывалось тихо этапировать в Святославль. Так было решено областным начальством. Рыков подстраховался, сообщил о предстоящей операции в соседнем районе и в областное управление МВД, а также в Инспекцию по личному составу.

За полдня разработать толковую операцию на объекте, который половина участников в глаза не видела, очень сложно. Просчитывая все возможные варианты, каким образом Водолазов мог покидать колонию, пришли к выводу, что скорее всего на воронке или служебной машине начальника колонии. Вот на них и решили сконцентрировать своё внимание.

Опера на двух машинах заняли свои позиции в обоих концах Парковой улицы, на которой находилась колония. План был прост до безобразия. Сесть на хвост подходящей машине, выехавшей из колонии, и сопровождать её до того момента, пока её не покинет Водолазов. Потом аккуратно взять его, не привлекая внимания.

Ивану Николаеву и Олейникову досталась ведущая роль в этом спектакле. Они, изображая поломку машины, встали на противоположной стороне улицы напротив колонии аккурат между двух КПП. Открыли капот «Волги». Олейников изображал начальника, а Иван водителя, пытающегося разобраться со сломавшейся машиной.

Олейников то и дело садился в машину, выходил из неё, хлопал дверцами, как будто сильно нервничает. Это он делал специально, чтобы никто не обратил внимания, когда он в очередной раз сядет в машину, если надо будет по рации сообщить операм о выехавшей машине.

А Иван тем временем старательно ковырялся под капотом, изображая бурную деятельность и отбиваясь от многочисленных желающих подсобить «молодому бедолаге, а то начальник больно нервный».

Сначала Иван пытался отказывать от помощи под всеми возможными предлогами, а то вдруг догадается кто, что это всё инсценировка. А когда понял, что вокруг не так много тех, кто реально разбирается в машинах, то перестал на них обращать внимания. В основном, люди просто поглазеть подходили. Иван уже заранее ослабил контакт на клемме стартера и добросовестно «искал неисправность», периодически усаживаясь обратно в машину и пытаясь её завести. А наличие вокруг зевак только придавало правдоподобности их спектаклю.