— Всё, что я могу тебе гарантировать, это то, что попытаюсь вывести его из дела. Но от меня не всё зависит, понимаешь? Покажут на него подельники, как на организатора, и что мне делать? Придётся же начальство подключать, дело обещает быть громким… Или сдавать твоих людей или другие какие-то условия обговаривать. Но ты же хочешь, чтобы информация о твоих знакомых у продавца и осталась, дальше не ушла?

— Это идеальный вариант, — согласно кивнул я. — Для этого надо гарантировать ему неприкосновенность.

— Я не могу этого гарантировать, Паш, при всём желании, — огорчённо развёл он руками. — Это не мой уровень.

— Я понял, Вась. Не расстраивайся так. Если у меня получится найти такие гарантии, заниматься этим делом по-любому будешь ты.

— Спасибо!

— Да рано ещё, — улыбнулся я и засобирался, решив сразу зайти к Брагину.

Получается, без генерала здесь не обойтись… Мы попрощались с расстроенным, что не смог мне помочь, Васей и я уехал. Не заходя домой, сразу отправился к Брагиным. Настроение у них у обоих было приподнятое.

— Сразу видно, в семье ожидается прибавление, — оценил я новенькую детскую тахту и жёлтого мишку на ней.

— У меня руки от волнения начали трястись, — призналась Женька. — Мы документы все уже собрали, остались только медсправки и характеристики с наших работ. Все документы должна рассмотреть комиссия. Потом ещё одна комиссия придёт к нам домой… Хорошо, Александра Мироновна нам помогает!

— Это директор детского дома, — пояснил Костян.

— Сами бы мы ни в жизнь бы не справились, — подняла она глаза кверху.

— Я представляю, о чём идёт речь, — кивнул я.

— Она уже переговорила с кем-то насчёт нас. Ей подсказали, чтобы мы взяли у нас в кооперативе справку, что пай уже выплачен, — поделился Костя. — Представляешь? Разве бы мы сами до такого дотумкали?

— О, молодец какая… Ну, тогда нечего волноваться, Жень. С такой-то поддержкой!.. Просто наберись терпения.

— Чаю? — предложила она, улыбнувшись.

— Не откажусь, — ответил я, надо же мне как-то с Костяном о своих делах насущных перетереть.

— Я что хотел-то, — перешёл я к делу, как только Женя нас оставила, убежав на кухню. — Мне бы с отцом твоим переговорить. Это возможно устроить?

— Ну, хочешь, сходим к тебе и позвоним? — предложил он.

— Лучше из автомата. Не хочу домашних беспокоить.

— Ну давай, из автомата, — пожал плечами Костя, мол, мне без разницы.

Мы тут же оделись с ним и вышли на улицу. Предлагать пройтись к дальнему автомату пять минут не стал, он, просто, не понял бы. Костян набрал отцу, поинтересовался, как у того здоровье и спросил, может ли он встретиться со мной?

Генерал Брагин тоже обеспокоенно спросил, что у нас случилось? И Костян ничего лучше не придумал, как сунуть мне трубку. Тут же ответил, что мне совет нужен.

— Ну, если это не срочно, то давай уже завтра, — попросил генерал, — а то я уже рюмочку чаю принял…

Договорились, что я подъеду к нему часам к одиннадцати. Он как раз поведёт дочку в парк гулять. Дал ему свой телефон на случай, если что-то поменяется, поблагодарил заранее и попрощался.

— Спасибо, дружище, — протянул я руку Косте. — А за Женькой приглядывай. Ей бы успокоительные какие-то попить. А то доведёт себя до нервного срыва… Комиссия к вам придёт, а если у неё руки будут ходуном ходить и глаз дергаться, то вам откажут. Подумают, что нервнобольная, как такой ребенка отдавать?

— Что ты прав, то прав! — с чувством махнул рукой Костян. — Изводит и себя, и меня! Сто раз уж ей сказал, что это не дело так дёргаться…

— А ты ей скажи, или она возьмёт себя в руки и успокоится, или вам ребёнка не дадут.

— Точно, так и сделаю, — усмехнулся он.

— И в аптеке капельки ей купи, что уж там предложит аптекарша. А некоторые вообще смешивают капли валерианы с каплями пустырника и боярышника, в равных пропорциях. Капель тридцать этой смеси два раза в день, глядишь, немножко и успокоится…

— Я хочу как некоторые, — деловито сказал Костян, — повтори-ка еще раз, что там нужно смешивать?

Пошли потом по домам. Не знаю, как у них вечер прошёл, а я до полуночи оформлял записки для Межуева. До среды их уже надо будет отвезти.

В воскресенье часов в десять позвонил Брагин-старший и предложил встретиться у метро «Сокольники».

— Чего ты будешь идти от метро к нам, потом с нами возвращаться опять к метро? — спросил он. — Вчера что-то не сообразил сразу…

— Хорошо, Лев Борисович, — тут же согласился я. Мне же легче, не надо крутиться по району в поисках их дома.

Не стал ему говорить, что на машине приеду.

Сестрёнка Костяна по отцу Валя оказалась хорошенькой девчушкой одиннадцати лет.

— Пятый класс уже заканчивает, — сообщил мне Лев Борисович и я заметил, как его взгляд тут же потеплел.

Что тут скажешь, дочка — это здорово, — вспомнил я свою Иришку. — Когда рождается сын, мужчина становится отцом. А когда рождается дочь — папулей.

Москва. Сокольники.

Мы не спеша пошли со Львом Борисовичем к Центральному Сокольническому кругу. Валя увидела у детей ветрячки и потребовала себе такой же.

— Валюш, ну тебе лет уже сколько? — попробовал отговорить её генерал, но малая надула губки и Лев Борисович сдался.

Валя тут же остановила какого-то пацана и строго спросила: «Где взял?». Тот показал на киоск немного в стороне и Валентина умчалась туда, а мы неспешно направились следом.

— Пятнадцать копеек! — вернулась к нам девчонка, генерал вручил ей монетку и она опять умчалась.

— Какая самостоятельная, — заметил я. — Пошла, всё выяснила, сейчас ещё и купит сама.

— Вся в маму, — хмыкнул генерал. — Так насчёт чего, Павел, ты хотел посоветоваться?

— Несколько достаточно высокопоставленных знакомых стали жертвами мошенничества. Злоумышленников уже сами нашли, должности позволяют, но встал вопрос, что делать с ними дальше?

— И что за мошенничество? — посмотрел на меня искоса генерал.

— Поддельные золотые монеты восемнадцатого века, — честно ответил я. — Что примечательно, очень высокого качества. Изготовлены на оригинальных штемпелях, хранящихся в музее.

— О, как! — поднял брови генерал. — Это каким же образом?

— Заимствуют экспонаты на время, напечатают партию и возвращают обратно в музей.

— Очень интересно, — оживился Брагин-старший. — И продают их, не оглядываясь на чины и звания? Какая дерзость, на грани фола… Конечно, это надо прекратить.

— Согласен, Лев Борисович. Поэтому я и здесь. Но есть одно большое «но». В этой банде есть человек, непосредственный продавец подделок, который знает, как минимум в лицо, несколько людей, которые очень хотели бы остаться за рамками расследования. Важно, чтобы этот продавец не попал под следствие. Это возможно устроить?

— Если я отвечу нет, то они не сдадут банду, и всё на этом. Так? — прищурившись, посмотрел на меня генерал.

— Согласитесь, это было бы логично с их стороны, — подтвердил я, следя глазами за дочкой генерала, бегающей вокруг нас со счастливой улыбкой. — Ну и еще один момент — я вовсе не уверен, что и следствие обрадуется, если выйдет на этих людей. Вернее, даже уверен, что постарается тут же о них забыть. Это как медведя за хвост в лесу поймать, лучше тут же отпустить, чем тянуть за хвост. Люди очень серьезные, и у них хватит власти закрыть этот вопрос. В конце концов, это всего лишь невинное хобби, а не что-то действительно серьезное. Но возникнут неловкие моменты, которые очень плохо отразятся на карьере тех, кто будет копать чрезмерно усердно. К чему все эти неудобства?

Что же это за люди такие, что сами нашли этих мошенников? — думал генерал. — Раскрутили их на подробности махинации во всех деталях, вплоть до технологии изготовления фальшивок и про оригинальные штемпели из музея… И готовы сдать их на условиях собственной анонимности… Вообще, это хорошая сделка. Дело может оказаться очень громким и полезным для карьеры, если, как предупредил Павел, не лезть слишком глубоко… А то, что один из бандитов избежит наказания… Так это только с точки зрения закона, а что с ним сделают те, кого он попытался кинуть, одному богу известно. Даже удивительно, что они вообще предпочли через Павла обратиться к нему…