— Анатолий Степанович? Приветствую. Дятлов Алексей Иванович, Центральный комитет. Анатолий Степанович, вы можете объяснить, почему вы ограничиваете комсомольскую инициативу? Почему комсомольцы, которые хотят работать в общественных группах, не могут оказывать помощь комсомолу?

Гусев сразу подумал, что этот звонок неспроста. Он подчиняется городскому комитету и чтобы позвонили из ЦК республики, что-то должно было случиться. Из дальнейшего разговора стало ясно, что кто-то на него нажаловался…

— Это какое-то недоразумение, Алексей Иванович. Уверяю вас, у нас никто никого не ограничивает. Наоборот, развивается общественная работа, привлекается всё больше людей. О ком, вообще, речь? Может, человек что-то не так понял? Мы немедленно привлечём его к комсомольской работе.

— Регина Быстрова, — посмотрел в свои записки Дятлов.

— А, ну так она у нас в «Комсомольском прожекторе» работает, — озадаченно проговорил Гусев. — Уже вовлечена.

— Да? Но речь шла о какой-то группе писем, — подсказал Дятлов.

— Я понял, Алексей Иванович, немедленно найду её и поговорю с ней.

— Я надеюсь, Анатолий Степанович, что вы, впредь, не будете так бесцеремонно обрубать у молодёжи инициативу. Надо радоваться, что у вас есть такие энергичные и самоотверженные комсомольцы в организации, что хотят работать не только в одной вашей форме активности, но и в другой.

— Конечно, Алексей Иванович, — вынужден был ответить Гусев.

Наконец, Дятлов удовлетворился своей отповедью и попрощался.

Ну, Быстрова! Сучка! — треснул со злостью по столу Гусев. — И что с ней делать? Не идти же из-за неё против ЦК? Но откуда у нее такие связи?

Москва. Торгово-промышленная палата СССР.

Андриянов решил брать быка за рога и лично позвонил в Министерство бытового обслуживания. Выяснив, кто работал на выставке в Воронеже, он вышел на Эллу Родионовну Корчагину.

— Добрый день, Элла Родионовна, — заговорил он с ней будничным деловым тоном. — Заместитель начальника отдела выставок, ярмарок и презентаций Торгово-промышленной палаты Андриянов Антон Григорьевич. Начальство обратило внимание на одну из манекенщиц, что работала в Воронеже. Хотят привлечь её к участию в международных выставках…

— Правда? А какая именно вас заинтересовала?

— Та, что работала с Валерием Земченко. Первая премия за свадебную причёску.

— А… Так это не манекенщица, это сотрудница Союза советских обществ дружбы. Манекенщицу Земченко увезли с аппендицитом в первый же день конкурса и Галие пришлось её заменить.

— А как фамилия этой Гали?

— Не Галя, а Галия. Ивлева, Галия Ивлева. Мы от своего министерства даже ей благодарность объявили за эту выставку.

— А в каком она отделе работает?

— Отдел по книгообмену… Сразу хочу сказать, эта девушка не только красивая, но и очень сообразительная, внимательная и работоспособная. Учится в институте. Может быть полезна вашей организации не только как манекенщица.

— Спасибо, Элла Родионовна, за помощь.

— Не за что… Буду рада, если моя рекомендация поможет ей сделать хорошую карьеру.

Как всё просто, — положив трубку, подумал Андриянов. — Галия Ивлева. Союз обществ дружбы. Отдел по книгообмену… Значит, нам туда дорога! Значит, нам туда дорога! — начал он напевать в радостном возбуждении, прохаживаясь взад-вперёд по кабинету и поглядывая на себя в зеркало.

Наконец-то я её нашёл! — поправил он галстук и жилетку. — Теперь надо как-то к ней подобраться, не вызывая подозрений. И её, и начальства и вообще… Чтобы правильное впечатление произвести, и чтоб никто ничего плохого в мой адрес ей не вякнул. А то всегда найдется какой-нибудь урод…

Москва. МГУ.

Так и не придумав, как противостоять приказу сверху по поводу Быстровой, Гусев вызвал к себе Луппиан, решив пока что его выполнить. Но было горько и обидно, поэтому он очень жаждал расквитаться за то, что его так грубо нагнули… Хоть бы разузнать пока что, как так получилось.

— Найди Быстрову и передай ей, что она может приступать к работе в Группе по работе с письмами.

— Зачем, Анатолий Степанович? У нас там нормальные девчонки собрались. Там не нужна эта вертихвостка!

— Жан, звонили сегодня из ЦК комсомола насчёт неё, — опёрся руками о стол Гусев. — Что я могу сделать?

— Ничего себе, — ошарашенно проговорила Жанна и села за стол. — Это у неё такие связи? А чего же они допустили тогда то собрание, после которого девчонки на втором курсе с Костенко переругались?

— Что-то я вообще ничего не понимаю с этой Быстровой. Говорили, у неё отношения были с моим предшественником, после чего ему уволиться пришлось.

— Да. Костенко сама их застукала, — подтвердила Луппиан.

— А как же он тогда допустил то собрание?

— Это уже после собрания всё было, — задумавшись, вспомнила Жанна. — Думаю, после него они с ней и познакомились. И пошло-поехало…

— Так может, это он ей и помогает? По его просьбе из ЦК позвонили? Может такое быть? Куда он перевёлся?

— Понятия не имею. Говорили, вроде, ребята с факультета, что в Кремле его видели.

— Ну так тогда так оно и есть. Вот не было печали… Откуда она взялась только на мою голову? Сейчас она в Группу по работе с письмами захотела, а дальше она что захочет? Главное, я ЦК отказать не могу…

— Не переживайте, Анатолий Степанович, девчонки ей такую встречу устроят, она сама из группы уйдёт. Стоит мне только им рассказать, как она среди них оказалась.

Гусев всерьез задумался, потом сказал:

— Хорошо бы, но мне точно не нужен второй звонок из ЦК по поводу нее… Скажут же, что отдал приказ ее затравить…

— Эх, жаль! — вздохнула Жанна, уже начавшая было придумывать детали своего плана.

Москва. Завод «Серп и молот».

Ахмад ещё не успел обзавестись знакомствами в отделе кадров завода и пошёл за советом к своему другу Алексею Мыльникову, с которым учился когда-то в институте. Всё-таки, он много лет уже здесь и начальник паросилового хозяйства как никак.

— Ты серьёзно? — не поверил друг Ахмаду, когда он рассказал, что встретил в заводской ведомственной поликлинике того упыря, что его чуть не посадил в Святославле.

— Слушай, Лёх, рад бы ошибиться, но это точно был он. И он тоже удивился, увидев меня, но даже виду не подал, что мы знакомы.

— А ты?

— А что я? Я с Полей был…

— Ну, дела… Подожди, сейчас узнаем, — взялся Алексей за местный телефон. — Тамарочка, приветствую, Мыльников. Тамарочка, ты всё знаешь, скажи, а куда у нас товарищ Ваганович устраивается?.. Да, старый знакомый… Знаю, что из другого города, потому и интересуюсь… В партком? Спасибо, Тамарочка! С меня причитается.

— Значит, я не ошибся? — потерянно спросил Ахмад. — Блин, Лёх. Ну, так не бывает!

— Ещё и не так бывает… Сволочь, говоришь?

— Еще какая…

Пока были в Тверской области, Жуков сразу попросил заехать к электрикам в Конаково, там ещё минут тридцать его ждали, пока он по электроснабжению стройплощадки с тамошним начальство решал. Потом пошли на обед в местную столовую.

— Ну, что, хватит трансформатора в Городне, чтобы нас подключить? — полюбопытствовал я.

— Они уже новый поставили, — ответил Жуков. — Как согласовали наш проект, так сразу и озадачились. Впервые вижу такую предупредительность при строительстве простого заводского музея. Не надо никого вообще уговаривать. Теперь линию к нам бросить осталось, и они готовы сделать это очень быстро.

Я усмехнулся, но ничего не сказал. После того визита, что нанесла наша делегация, учитывая ее состав, иначе и быть не могло. Нужно быть сумасшедшим, чтобы, будучи местным чиновником, начать ставить таким большим людям из Москвы палки в колеса.