— А порочный, развратный наследник трона! — продолжала мисс Горди. Она с отвращением покачала головой и резко махнула сигарой. Роза была словно загипнотизирована. — Однако! — Мисс Горди была настроена закончить свою короткую речь на положительной ноте. — Принцесса Шарлотта — следующая в линии наследования, а ее отец из-за какого-нибудь излишества в один прекрасный день буквально лопнет. Женщина на троне — это окажет положительное действие на состояние дел! — Мимо них пробежала крупная крыса или что-то очень на нее похожее. Роза еле удержалась, чтобы не взвизгнуть. Мисс Горди, казалось, ничего не заметила. Она продолжала смотреть на звезды. — Ах, только посмотри туда, вверх! Неудивительно, что древние египтяне разбирались в астрономии. Посмотри, как ярко светят звезды.

Поднялся слабый ветер. Они с радостью почувствовали его прикосновение, словно услышав звук моря. Обе вздохнули, но даже не заметили этого. Мисс Горди встала.

— Я должна идти в комнату.

— Пожалуйста, останьтесь, — быстро попросила Роза. — Ненадолго.

Мисс Горди улыбнулась в темноте, но снова села.

— О чем ты хочешь поговорить? Хочешь, расскажу, что я сейчас читаю?

— Расскажите о своем женихе, — попросила Роза. Слова вырвались раньше, чем она смогла остановить их. «Грустная история», — говорили пожилые джентльмены. Роза была готова провалиться сквозь землю.

Ветер усилился.

Наконец мисс Горди сказала немного невпопад:

— А ты знала, что колокольчики бывают светло-лиловыми?

Роза была так обескуражена, что покраснела в темноте. Мисс Горди, конечно, пыталась сменить тему.

— Простите, мисс Горди, я не знаю, что на меня нашло. — А звезды все сверкали. — Я не знала, что колокольчики могут быть лиловыми.

Они услышали, как шуршит песок, поднимаемый ветром. Так он шуршал в темноте на древних дорогах многие века.

— Под деревьями был ковер из лиловых колокольчиков, когда мы подъехали к небольшой церкви, в которой служил викарием мой отец. Вероятно, все дело в освещении. На мне было белое платье и вуаль. Никогда бы не подумала, что надену белое снова, так далеко, в Египте! Это было очень давно, сорок лет назад. Я носила локоны, а Наполеона тогда еще и на свете не было. Мы собирались жить в Лондоне, так я мечтала.

— Значит, вы все-таки вышли замуж? — Роза затаила дыхание, внезапно вспомнив, как когда-то в карете мисс Горди показалась ей молодой.

— Я должна была выйти замуж. Он служил на флоте. Он пообещал мне, что, когда мы переедем в Лондон, я смогу ходить на все публичные лекции, на каждую выставку… везде мы будем ходить вместе… потому что его тоже интересовали подобные вещи. Мы бы учились вместе. Поверить не могу, что мне так повезло встретить его.

Воцарилась продолжительная тишина. Роза ждала, боясь пошевелиться.

— Он приехал в деревню на свадьбу накануне вечером. Хотя, по обычаю, мне нельзя было его видеть, он вышел нарвать мне колокольчиков. Знаешь, запах колокольчиков по весне до сих пор напоминает мне о том дне. Тогда я зарылась лицом в букет колокольчиков, который мне принесли от него, и плакала от счастья. Так плакать можно только в молодости. — Снова молчание. — Мой будущий муж появился у церкви с моими братьями. Они все были одеты в морскую форму. — Роза увидела небольшую церковь и яркие голубые мундиры, золотые галуны. — Я прошла по приделу в белом подвенечном платье, опираясь на руку брата. — Роза увидела, как лучи весеннего солнца проникают внутрь церкви сквозь высокие узкие окна. — Мы стояли рядом, мой дорогой отец улыбался, глядя на небольшой алтарь, готовый выдать замуж единственную дочь. А мой… мой жених улыбался мне, а потом… я помню это настолько четко, словно бы это произошло вчера… он посмотрел на меня как-то странно, вопросительно. А потом… он упал.

— Упал, — глупо повторила Роза.

— Что-то случилось… с сердцем, головой… мы не знали… он почти мгновенно потерял сознание. Конечно же, в приходе был доктор. Они перенесли его в ризницу, послушали сердце, пустили кровь.

У Розы было много разных вопросов, но она не осмеливалась задать их, она даже не могла посмотреть на человека, который сидел возле нее выпрямившись, в арабской одежде. Она увидела молодую невесту в белом, кровь на полу, кровь на ее белом платье; в маленькой темной, душной ризнице люди наклонились над телом, а братья мисс Горди озабоченно смотрели на сестру, пытаясь заставить ее уйти.

Неожиданный порыв ветра сдул мошек и комаров, а ночь все шелестела и шептала, облака бежали по небу, звезды мерцали.

— Мне… так жаль, — сказала Роза, ощущая всю глупость этих слов.

— Он умер через час… а солнце все светило на улице. Я помню, что очень хотела… это, конечно, было недостойно так думать. — Роза заметила кривую усмешку на ее лице. — Я хотела, чтобы мы обвенчались, прежде чем он упал. Потому что я так и осталась тем, кем была, — мисс Констанцией Горди.

— Что… что вы сделали?

— Мне повезло с семьей. Братья купили мне дом на Саут-Молтон-стрит. Но у них еще были корабли, как я уже говорила. Один из братьев стал консулом в Испании. Он сказал, что ему нужна моя помощь. На самом деле я не верю, что так оно и было, но я почувствовала, что необходима кому-то. Я путешествовала по Европе несколько лет. Но потом мать заболела. Я снова поселилась в Уилтшире, так как была единственной дочерью.

— Поэтому я решила… что даже в Уилтшире… я буду делать то, что собиралась делать с… мужем. Я решила, что займусь самообразованием… если даже все придется делать самой. Я начала читать все книги, которые попадали мне в руки. Все. Все, о каких я когда-либо слышала. — Роза увидела мисс Горди в гостиной у родителей на Брук-стрит, как она наклонялась над каждой книгой, словно хотела ее съесть. — Почему-то я знала, что книги спасут мне жизнь.

Наконец мисс Горди снова встала. Она выглянула из хана.

— Знаешь, Роза, живя так далеко от нашего мира, слушая призывы муэдзина, я начинаю понимать, почему я, дочь викария, столько лет чувствую сильную неловкость из-за нашего Бога.

Роза снова подумала о Пьере: «Нельзя изучать древние цивилизации и верить, что право лишь христианство».

— Вы не верите… что Бог есть?

— Столько войн ведется из-за религии! Люди верят в свою правду, а не в твою. Это глупо! — Мисс Горди просто сыпала словами. Она оставила прошлое в прошлом. — Я начала верить, что мы делаем с нашими жизнями то, на что способны. Возможно, все это судьба, а может — хаос. Но мы не должны искать помощи у другого, высшего существа. Наша жизнь здесь, на земле, а не в небе; это все, что у нас есть, и мы должны использовать ее наилучшим образом.

— Жаль, что здесь нет Фанни, — медленно сказала Роза. — Она любит поразмышлять, и я знаю, что она борется со своим представлением о религии. Но… возможно, в конце концов, мир не имеет смысла без Бога.

— Возможно, в конце концов, мир не имеет смысла с Богом, — твердо возразила мисс Горди. Она смело взглянула на звезды.

— Мне так жаль, дорогая мисс Горди, — сказала Роза.

Мисс Горди подняла руку в жесте признания или прощания, и маленькая прямая фигура в темной одежде двинулась по балкону и исчезла. Ветер доносил стук барабана и звуки жалобной, чужой песни о любви.

Еще до того как послышался первый призыв к утренней молитве, они были готовы. Миссис Алебастер дала Розе тонкие шаровары и длинное легкое одеяние. На ноги ей они обули небольшие мягкие кожаные сапожки, поверх которых надели туфли. Затем на голову Розы опустили нечто, напоминающее плоский тюрбан. Миссис Алебастер прицепила к нему белую вуаль таким образом, что были видны лишь глаза. А сверху на Розу накинули черные одежды, которые закрыли ее с ног до головы. «Я похожа на изнывающую от жары монашку», — пробормотала Роза, но миссис Алебастер сказала, что она привыкнет. Миссис Алебастер была одета так же. Она чувствовала себя в этом свободно и двигалась с неповторимым изяществом. Ворота хана были открыты; они взобрались на небольших серых ослов, причем Мэтти и мисс Горди отчаянно махали им руками, и вместе с мистером Алебастером и арабом, вооруженным саблей, они тронулись в путь. По мистеру Алебастеру нельзя было сказать, мучает его похмелье или нет.