Сел на Сивку и поскакал прямо к городу.

Нагнал он по дороге своих братьев, поровнялся с ними.

Смотрят они на Иванушку, сами дивуются — никогда такого молодца не видели!

Прискакал Иванушка на площадь — прямо к царскому дворцу. Смотрит — народу видимо-невидимо, а в высоком терему, у окна, сидит царевна — Елена Прекрасная. На руке у нее перстень сверкает— цены ему нет! А собою она красавица из красавиц.

Смотрят все на Елену Прекрасную, и никто не решается до нее доскочить: никому нет охоты шею себе ломать…

Ударил тут Иванушка своего коня по крутым бокам… Фыркнул конь, заржал и прыгнул — только на три бревна до царевны не допрыгнул.

Удивился народ, а Иванушка повернул Сивку и ускакал.

Кричат все:

— Кто таков? Кто таков?

А Иванушки уж и след простыл. Видели, откуда прискакал, не видели, куда ускакал.

А Иванушка примчался в чистое поле, соскочил с коня, влез ему в левое ухо, в правое вылез и стал по-прежнему Иванушкой-дурачком.

Отпустил он Сивку, взял лукошко, набрал в лесу мухоморов и принес домой.

Рассердились братнины жены на Ивана:

— Какие ты, дурень, грибы принес? Только тебе одному их есть!

Усмехнулся Иванушка, забрался на печь и сидит.

Воротились братья домой и рассказывают женам, что в городе видели:

— Ну, хозяйки, какой молодец к царю приезжал! Такого мы сроду не видали. До царевны не доскочил только на три бревна.

А Иванушка лежит на печи да посмеивается:

— Братцы родные, а не я ли это там был?

— Куда тебе, дурню, там быть! Сиди уж на печи да мух лови!

На другой день старшие братья снова в город поехали, а Иванушка взял лукошко и пошел за грибами.

Вышел в чистое поле, в широкое раздолье, лукошко бросил, сам свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:

— Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!

Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет.

Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный.

Влез Иванушка коню в правое ухо, в левое вылез и стал молодец молодцом. Вскочил на коня и поскакал.

Видит — на площади народу еще больше прежнего. Все на царевну любуются, а скакать никто и не думает: кому охота шею себе ломать!

Ударил тут Иванушка своего коня по крутым бокам. Заржал Сивка-бурка, прыгнул — и только на два бревна до царевнина окна не достал.

Поворотил Иванушка Сивку и ускакал. Видели, откуда прискакал, не видели, куда ускакал.

Отпустил Иванушка своего коня, а сам пошел домой. Сел на печь, сидит, дожидается братьев.

Приезжают братья домой и рассказывают:

— Ну, хозяйки, тот же молодец опять приезжал! Не доскочил до царевны только на два бревна.

Иванушка и говорит им:

— Братцы, а не я ли там был?

— Сиди, дурень, помалкивай!..

На третий день братья снова собираются ехать, а Иванушка говорит:

— Дайте мне хоть плохонькую лошаденку: поеду и я с вами!

— Сиди дома! Только тебя там и не хватает!

Сказали и уехали.

Иванушка вышел в чистое поле, в широкое раздолье, свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:

— Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!

Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет. Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный.

Влез Иванушка коню в правое ухо, в левое вылез. Стал молодец молодцом и поскакал к царскому дворцу.

Прискакал Иванушка к высокому терему, стегнул своего коня плеткой… Заржал конь пуще прежнего, прыгнул — и доскочил до окна!

Поцеловал Иванушка царевну в алую щеку, снял с ее пальца заветный перстень, повернул коня и умчался.

Тут все зашумели, закричали;

— Держи его! Лови его!

А Иванушки и след простыл. Только его и видели!

Отпустил он Сивку, пришел домой. Одна рука грязной тряпкой обмотана.

— Что это с тобой приключилось? — спрашивают братнины жены.

— Да вот, искал грибы да на сучок накололся…

И полез на печку.

Вернулись братья, стали рассказывать, что и как было.

— Ну, хозяйки, тот молодец как скакнул сегодня, так до царевны доскочил и перстень с ее пальца снял!

Иванушка сидит за трубой да знай свое:

— Братцы, а не я ли это там был?

— Сиди, дурень, не болтай зря!

Тут Иванушке захотелось на царевнин драгоценный перстень посмотреть.

Как размотал он тряпку, так всю избу и осияло!

— Перестань с огнем баловать! — кричат братья. — Еще избу сожжешь.

— Пора тебя совсем из дому прогнать!

Ничего им Иванушка не ответил.

Через три дня царь снова клич кликнул: чтобы весь народ, сколько ни есть в царстве, собирался к нему на пир и чтобы никто не смел дома оставаться. А кто царским пиром побрезгует — тому голову с плеч долой!

Нечего делать, пошли братья на пир, повели с собой и Иванушку-дурачка.

Пришли, уселись за столы дубовые, за скатерти узорчатые, пьют-едят, разговаривают.

А Иванушка забрался за печку, в уголок, и сидит там.

Ходит Елена Прекрасная, потчует гостей. Каждому подносит вина и меду, а сама смотрит — нет ли у кого на руке ее перстенька заветного. У кого перстень на руке — тот ее и жених.

Только ни у кого перстня не видно…

Обошла она всех, подходит к последнему — к Иванушке. А он за печкой сидит, одежонка на нем худая, одна рука тряпкой завязана.

Братья глядят и думают: «Ишь ты, царевна и нашему Ивашке вина подносит!»

А царевна подала Иванушке стакан вина, да и спрашивает:

— Почему это у тебя, молодец, рука обвязана?

— Ходил в лес по грибы да на сук накололся.

— А ну-ка, развяжи, покажи!

Развязал Иванушка руку, а на пальце царевнин перстень заветный. Так всех и осиял!

Обрадовалась царевна, взяла Иванушку за руку, подвела к отцу и говорит:

— Вот, батюшка, мой жених!

Умылся Иванушка, причесался, оделся и стал не Иванушкой-дурачком, а молодец молодцом, прямо и не узнаешь!

Тут веселым пирком, да и за свадебку!

Я на том пиру был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.

ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь с царицей. У него было три сына: все молодые, холостые, удальцы такие, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Младшего звали Иван-царевич.

Говорит им царь такое слово:

— Дети мои милые! Возьмите себе по стреле, натяните тугие луки и пустите в разные стороны. На чей двор стрела упадет, там и сватайтесь.

Пустил стрелу старший брат — упала она на боярский двор, прямо против девичья терема. Пустил средний брат — полетела стрела к купцу, а на том крыльце стояла душа-девица, дочь купеческая. Пустил младший брат — попала стрела в грязное болото, и подхватила ее лягушка-квакушка.

Говорит Иван-царевич:

— Как мне за себя квакушку взять? Квакушка не ровня мне!

— Бери, — отвечает ему царь, — знать судьба твоя такова.

Вот поженились царевичи: старший на боярышне, средний на купеческой дочери, а Иван-царевич на лягушке-квакушке.

Призывает их царь и приказывает:

— Чтобы жены ваши испекли мне к завтраку по мягкому белому хлебу!

Воротился Иван-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч буйну голову повесил.

— Ква-ква, Иван-царевич! Почто так кручинен стал? — спрашивает его лягушка. Али услышал от отца своего слово гневное, неприятное?

— Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка приказал тебе к завтраку изготовить мягкий белый хлеб.

— Не тужи, царевич! Ложись-ка спать-почивать; утро вечера мудренее!

Уложила царевича спать да сбросила с себя лягушачью кожу и обернулась душой-девицей Василисою Премудрою. Вышла на красное крыльцо и закричала громким голосом:

— Мамки-няньки, собирайтесь, снаряжайтесь, приготовьте мягкий хлеб, каков ела я, кушала у родного моего батюшки.