— Не бойся, Осип! Хоть старик тебя раньше и не видел, но сразу узнает. Никому, кроме меня, дорога к нему в пещеру неизвестна. Он и поймет, что ты — от меня. Помирать ему пора, он уже на ладан дышит, а смерти ему не будет, пока мне свой самовар не передаст. Этот самовар он только мне завещал.

— Ну, что ж, коль нужно для счастья твоего и наших детишек — схожу! Только расскажи, как мне этого волшебника найти.

— Часовню на «Замках» ты знаешь. В северном направлении от часовни ты найдешь пруд. От пруда свернешь в лес, на запад, и там, в лесу, найдешь заколдованную плиту с кольцом. Поверни кольцо с запада на восток, и плита, как дверь, откроется.

Под плитой увидишь камнем выложенный колодец. Не бойся в нем утонуть — он пустой, В нем есть каменная лестница. Спускайся по ней. Спустишься — и увидишь камнем выложенную пещеру. Иди по ней до самого конца, пока не упрешься в дверь. Откроешь эту дверь и войдешь в комнату старца-волшебника. В комнате будет слабый свет, как будто лампадка теплится. При этом свете ты разглядишь волшебника. Он тебя сразу узнает, поймет, зачем ты пришел. Станет он тебя спрашивать о моей жизни. Ты ничего не таи, говори все, как есть. Вот тут и скажешь, что я просить наказывала. Не забудь, что бы он ни давал, кроме самовара, ничего не бери. Долго старик будет спорить с тобой, испытывать разными страстями, проверять достойный ли ты мне муж, но не бойся. Может быть, все это долго будет продолжаться, старик прихотлив, но ты не отступай, он и отдаст то, что просим. А как получишь, выходи пещерой и колодцем на землю. Выйдешь — чугунная крышка со звоном за тобой захлопнется, кольцо в крышке само повернется; в этот момент волшебник умрет. Со смертью старика крышка закроется так, что никому ее уже не открыть. Навсегда останется эта плита в лесу, а то местечко также навечно сохранит название «Замки».

Простился Осип с женой и пошел искать пещеру старика-волшебника. Нашел плиту с кольцом, открыл ее, по лестнице спустился на дно колодца, нащупал вход в пещеру. Идет Осип пещерой, как по темному коридору; шел до тех пор, пока в дверь не уперся. Повернул Осип скобу, открыл дверь и вошел в комнату. В комнате был полумрак, но после совсем темной пещеры Осипу показалось светло. Увидел Осип старца, который лежал в постели, разглядел — и мурашки по телу побежали. Как было такого старика не испугаться? Голова вся лохматая, волосы долгие и, как мох, зеленые, лицо казалось черным, грязным. Брови — зеленые, вроде травы-плавуги.

Отвел старик костлявой рукою свои брови, да как глянул страшными большими глазами — у Осипа поджилки затряслись. Посмотрел старик и говорит:

— Давно я тебя поджидаю, а то смертушки моей нет. Наконец-то дождался. Поведай, как ты с моей красоткой живешь.

Рассказал Осип о своей жизни с Акулиной, ничего не утаил, сознался, что трудно жить стало, семья-то разрослась, а своего, кроме рук, нет ничего.

— Знаю, — сказал старик-волшебник, — зачем ты ко мне пришел, Осип. Бери у меня все, что захочешь. Не оставляй ничего, моя жизнь, как на волоске, еле теплится, а вам мое добро нужно будет.

— Немного мне из твоего добра надо, — ответил Осип. — Дай только то, что жена просит…

— Бери вон тот сундук с драгоценными камнями! — сказал старик, показывая в угол комнаты.

— Нет! Жена мне наказала самовар просить.

— Бери то, что ценнее самовара!

— Ничего мне не надо, дай только, что жена наказывала!

Много и долго волшебник спорил с Осипом. Наконец, старик вышел из терпения да как напустит на Осипа летучих мышей; а затем змей всяких. Летают, вьются они вокруг Осипа; он стоит ни жив ни мертв, со страхом видит, как от этих гадюк искры огненные сыплются, а вокруг — страшный визг и писк.

Кончилось одно испытание, началось другое. Напустил волшебник в комнату крыс и кошек, да таких страшных — горбастых да глазастых. Шипят, урчат они, вот-вот в лицо Осипу бросятся, глаза выцапают. Стоит Осип, не шелохнется.

Видит волшебник: и эта страсть Осипа не берет. Тогда сам волшебник раскрыл свой страшный рот. Зубы в нем, как острые вилы, язык — что лопата. Оскалился старик, того и гляди — живьем Осипа съест. А Осип хоть и трясется, как в лихорадке, но стоит на месте. Стоило Осипу назад попятиться или упасть от страха — и жизни его была бы крышка. А он и эту страсть выдержал, простоял. Вдруг старик как закричит на разные голоса по-звериному, от этого рева стены зашатались, у Осипа волосы дыбом встали, но и это он вынес.

Прилег старик и спокойно сказал:

— Выстоял ты, Осип. Бери самовар, иди с ним домой. С ним ты унесешь на тот свет и мою душу. Скажи Акулине, что я ее, как дочь, любил.

Осип взял самовар и вышел из комнаты. Прошел пещеру, и, как только выбрался из колодца на землю, чугунная плита упала и тут же со звоном на волшебные замки навсегда закрылась.

Принес Осип самовар домой, поставил его на стол и рассказал жене о всех страстях, какие пережил.

— И что только этот волшебник на меня ни напускал, так и думал я, что от страха с ума сойду или он, старый колдун, меня задушит. Не представляю, как я все перенес и жив остался.

— Да, — сказала Акулина, — по голове видно. Полдня там не пробыл, а виски уже поседели. Ну да ничего, волос человека не старит, а вот та жизнь, в какой мы с тобой жили, нас скорее бы состарила. А теперь, Осип, давай жить по-новому, жить так, как нам хочется. Сами себе мы будем хозяева и на себя работать станем. Ну их, этих богачей, мы им больше не батраки!

— А куда же мы от попа денемся, кому еще с такой семьей мы нужны? — спросил Осип.

— Ни к кому в работники не пойдем, а свой дом поставим, земли купим столько, сколько с тобою обработаем. Купим хорошего коня и все, что нужно в хозяйстве, купим коровушку. Работать мы с тобою не боимся, умеем, вот и заживем не хуже хорошего крестьянина.

— Много, Акулюшка, на это надо денег, а где мы их возьмем? Век люди работают, а в долгах, что в грязи, увязли и вылезти не могут, как мы с тобою.

— Так, Осип, было, но сейчас не будет, на что ж ты самовар принес? — Тут Акулина отвернула кран у самовара. Из крана капля показалась, а упала она на стол золотым червонцем. И так капля за каплей — червонец за червонцем.

Накапала Акулина из самовара столько червонцев, что Осип их в свой кисет насилу уклал.

— Ну, как? — спрашивает Акулина мужа. — Полно?!

— Хватит, Акулюшка, хватит, любимая! Вот чудо-то какое! Как тебя за это не расцелуешь!

— Целовать — хитрость невелика и секретов на это нету. А вот как деньги умно и хозяйственно расходовать — дело посложнее! Главное — нужно никому о нашем волшебном самоваре не сказывать.

— Не сказывать? Почему?

— Разбойники или царь самовар от нас отнимут: им всегда золота мало.

— И вправду — отнимут!

— А то еще хуже может быть. Царь возьмет да и сошлет нас в Сибирь.

— В Сибирь? За что в Сибирь?

— Чтоб от нас совсем отделаться. Припишет нам подделку, дескать, подделка карается по закону. Мы в Сибири сгнием.

— Да бедняку с царем лясы не точить.

— Поэтому ни о самоваре, ни о старце-волшебнике никому не говори!

— Теперь сам все понимаю: не скажу!

С этого дня Осип с женою нужды ни в чем не знали. Всех детей даже в школу устроили. А как хозяйством полностью обзавелись, золотой самовар где-то зарыли, да в таком месте, что никому не найти. Словом, на крепкие замки заперли.

Нам искать этот самовар, кажется, бесполезно. Впрочем, если кто захочет, — пусть ищет.

ХРУСТАЛЬНОЕ ОЗЕРО

Жил в старину богатый барин. У него было много всяких рабочих и слуг. Был Иван, выполнял всякую работу, а больше всего ходил на охоту, стрелял, уток, гусей для барского стола доставлял.

Пошел раз как-то на охоту, ходил-ходил и заблудился. Вышел на открытую поляну и увидал перед собой хрустальное озеро, а на нем двенадцать лебедей. Никогда таких красивых не видывал. Даже жалко стрелять. Посмотрел-посмотрел, лебедушки взмахнули крыльями и улетели в поднебесье.