АЛЕКСЕЙ ИВАНОВ-КЛАССИК
(1841–1894)
512. В остроге[518]
Звенит за стенами острога
Обычный полуночи бой,
И брякнул ружьем у порога
Вздремнувший на миг часовой.
Назло утомленному взору,
Опять сквозь решетку окна
Бросает в позорную нору
Безжизненный луч свой луна.
На пук полусгнившей соломы
Припал я, и видится мне:
Под кровлею отчего дома
Живу я в родной стороне.
Я вижу: в семье разоренной
Бывалого счастья следы,
Мне снится отец изнуренный
Под игом нежданной беды.
И образ страдалицы милый,
И горю покорная мать,
И тот, кто сгубил наши силы,
Кто мог наше счастье отнять,
Пред кем я, собой не владея,
Покончил о жизни вопрос
В тот миг, как с ножом на злодея
Преступную руку занес…
И снится, что будто встаю я
От тяжкого долгого сна,
Что в очи глядит мне, ликуя
Блаженством небесным, весна.
Но цепи со звуком упрека
С колен упадают, звеня,
И черные думы далеко,
Далеко уносят меня…
ДМИТРИЙ САДОВНИКОВ
(1847–1893)
513. Зазноба[519]
По посаду городскому,
Мимо рубленых хором,
Ходит Стенька кажный вечер,
Переряженный купцом.
Зазнобила атамана,
Отучила ото сна
Раскрасавица Алена,
Чужемужняя жена.
Муж сидит в ряду гостином
Да алтынам счет ведет,
А жена одна скучает,
Тонко кружево плетет.
Стенька ходит, речь заводит,
Не скупится на слова;
У Алены сердце бьется,
Не плетутся кружева.
«Полюбилась мне ты сразу,
Раскрасавица моя!
Либо лаской, либо силой,
А тебя добуду я!
Не удержат ретивого
Ни запоры, ни замки…
Люб тебе я аль не люб?
Говори мне напрямки!»
На груди ее высокой
Так и ходят ходенем
Перекатный крупный жемчуг
С золотистым янтарем.
Что ей молвить?.. Совесть заэрит
Слушать льстивые слова,
Страхом за сердце хватает,
Как в тумане голова…
«Уходи скорей отсюда! —
Шепчет молодцу она. —
Неравно старик вернется…
Чай, я — мужняя жена…
Нешто можно?» — «Эх, голубка,
Чем пугать меня нашла!..
Мне своей башки не жалко,
А его — куда ни шла!
Коль от дома прочь гоняешь,
Забеги через зады
В переулок, где разбиты
Виноградные сады…
Выйдешь, что ли?» — «Неуемный!
Говорю тебе — уйди!
Не гляди так смело в очи,
В грех великий не вводи!..»
— «Ну, коль этак, — молвит Стенька, —
Так, на чью-нибудь беду,
Я, непрошеный, сегодня
Ночью сам к тебе приду!»
Отошел, остановился,
Глянул раз, пообождал,
Шапку на ухе поправил,
Поклонился и пропал…
Плохо спится молодице;
Полночь близко… Чу!.. Сквозь сон
Половица заскрипела…
Неужели ж это он?
Не успела «ах» промолвить,
Кто-то за руки берет;
Горячо в уста целует,
К ретивому крепко жмет…
«Что ты делаешь, разбойник?
Ну, проснется, закричит!..»
— «Закричит, так жив не будет…
Пусть-ка лучше помолчит.
Не ошиблась ты словечком, —
Что вводить тебя в обман:
Не купец — казак я вольный,
Стенька Разин — атаман!
Город Астрахань проведать
Завернул я по пути,
Чтоб с тобой, моя голубка,
Только ночку провести!
Ловко Стеньку ты поймала!
Так держи его, смотри,
Белых рук не разнимая,
Вплоть до утренней зари!..»
514. Песня («Из-за острова на стрежень…»)[520]
Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны
Выбегают расписные,
Острогрудые челны.
На переднем Стенька Разин,
Обнявшись с своей княжной,
Свадьбу новую справляет,
И веселый, и хмельной.
А княжна, склонивши очи,
Ни жива и ни мертва,
Робко слушает хмельные,
Неразумные слова.
«Ничего не пожалею!
Буйну голову отдам!» —
Раздается по окрестным
Берегам и островам.
«Ишь ты, братцы, атаман-то
Нас на бабу променял!
Ночку с нею повозился —
Сам наутро бабой стал…»
Ошалел… Насмешки, шепот
Слышит пьяный атаман —
Персиянки полоненной
Крепче обнял полный стан.
Гневно кровью налилися
Атамановы глаза,
Брови черные нависли,
Собирается гроза…
«Эх, кормилица родная,
Волга матушка-река!
Не видала ты подарков
От донского казака!..
Чтобы не было зазорно
Перед вольными людьми,
Перед вольною рекою, —
На, кормилица… возьми!»
Мощным взмахом поднимает
Полоненную княжну
И, не глядя, прочь кидает
В набежавшую волну…
«Что затихли, удалые?..
Эй ты, Фролка, черт, пляши!..
Грянь, ребята, хоровую
За помин ее души!..»
вернуться
518
Из «тюремных» песен.
вернуться
519
В стихотворении использованы мотивы преданий о любовных приключениях Степана Разина. Известна граммофонная запись начала 1900-х годов в исполнении Ф. Павлова (четыре строфы). Варианты первой строки: «Как по саду городскому…», «Мимо саду городского…». При пении текст изменен и сокращен до восьми строф (1–6, 11, 19).
вернуться
520
В основе стихотворения — предание, изложенное Н. И. Костомаровым («Бунт Стеньки Разина»). Инсценировалось с музыкой солдатами Ярославля (1905), частично вошло в народную драму «Лодка». При пении изменено.
