185. Черная коса
Там, где свистящие картечи
Метала бранная гроза,
Лежит в пыли, на поле сечи,
В три грани черная коса.
Она в крови и без ответа,
Но тайный голос произнес:
«Булат, противник Магомета,
Меня с главы девичьей снес!
Гордясь красой неприхотливой,
В родной свободной стороне
Чело невинности стыдливой
Владело мною в тишине.
Еще за час до грозной битвы
С врагом отечественных гор
Пылал в жару святой молитвы
Звезды Чир-Юрта ясный взор.
Надежда храбрых на Пророка
Отваги буйной не спасла,
И я во прах веленьем рока
Скатилась с юного чела!
Оставь меня!.. Кого лелеет
Украдкой нежная краса,
Тому на сердце грусть навеет
В три грани черная коса…»
ФЕДОР ТУМАНСКИЙ
(1800–1853)
186. Птичка[197]
Вчера я растворил темницу
Воздушной пленницы моей:
Я рощам возвратил певицу,
Я возвратил свободу ей.
Она исчезла, утопая
В сияньи голубого дня,
И так запела, улетая,
Как бы молилась за меня.
АЛЕКСЕЙ ХОМЯКОВ
(1804–1860)
187. <Из трагедии «Ермак»> («О чем, скажи, твое стенанье…»)[198]
О чем, скажи, твое стенанье
И безутешная печаль?
Твой умер друг, или изгнанье
Его умчало в синю даль?
Когда б он был в стране далекой,
Я друга бы назад ждала,
И в скорбях жизни одинокой
Надежда бы еще цвела,
Когда б он был в могиле хладной
Мои бы плакали глаза,
А слезы в грусти безотрадной —
Небес вечерняя роса.
Но он преступник, он убийца,
О нем и плакать мне нельзя.
Ах, растворись, моя гробница,
Откройся, тихая земля!
188. «Подвиг есть и в сраженьи…»[199]
Подвиг есть и в сраженьи,
Подвиг есть и в борьбе;
Высший подвиг в терпеньи,
Любви и мольбе.
Если сердце заныло
Перед злобой людской
Иль насилье схватило
Тебя цепью стальной;
Если скорби земные
Жалом в душу впились —
С верой бодрой и смелой
Ты за подвиг берись:
Есть у подвига крылья,
И взлетишь ты на них
Без труда, без усилья
Выше мраков земных,
Выше крыши темницы,
Выше злобы слепой,
Выше воплей и криков
Гордой черни людской!
ФЕДОР АЛЕКСЕЕВ
189. «Меня покинули желанья…»
Меня покинули желанья,
Я разуверился вполне,
Одна печаль, одни страданья
Теперь в сердечной глубине.
Исчезла пламенная сладость
Любви и юности живой:
Уж не волнует сердце радость
И сны поэзии благой.
Как тень, как образ привиденья,
Как надмогильные огни,
С волшебной негой вдохновенья
В груди потухнули они.
Лишь в память их очарованье
На дне сердечной пустоты,
Одни души воспоминанья,
Одни осталися мечты.
ДМИТРИЙ РАЕВСКИЙ
190. Романс («Что грустишь ты, одинокой…»)[200]
«Что грустишь ты, одинокой,
Полно, странник, слезы лить».
— «Ах! от родины далеко
Чем себя мне веселить?»
— «Посмотри, как здесь прекрасно:
Вся природа весела!»
— «Не теряй слова напрасно:
Радость сердца отцвела!»
— «Посмотри — людей здесь много;
В них найдешь себе друзей».
— «С милыми простясь надолго,
Я отрекся от людей».
— «Думы черные рассея,
С нами веселись, пришлец!»
— «Близких сердцу не имея,
Я меж вас — живой мертвец».
АНДРЕЙ ПОДОЛИНСКИЙ
(1806–1886)
191. Индейская песня
Катитесь! волны,
Плещите! волны,
Шуми! поток!
Быстрей бегите
И вдаль несите
Мой огонек!
Там день свежее,
Там ночь темнее,
Цветы вокруг,
И дышит нега —
И он у брега,
Мой тайный друг.
Мои гаданья,
Мои признанья
Узнает он.
Всю ночь со мною,
Рука с рукою,
Забудет сон.
Как с ним украдкой
Свиданье сладко,
Не говорю,
Его дыханье,
Его лобзанье…
Ах, я горю!
Бегите! волны,
Плещите! волны,
Шуми! поток!
Гори светлее,
Катись быстрее,
Мой огонек!..
