— Ур-ру-ррр! — выдал тот, что приземлился ближе всех, глядя на молодых людей, заметно склонив голову набок, а собратья его тут же подхватили.

Любовь отщипнула несколько кусочков от порядком уже заветренного батона и кинула птицам — те налетели, склевывая все за милую душу.

Валентин, разместив одну руку на спинке скамейки, повернулся корпусом к Любе, а второй рукой погладил пальцами ее щеку. Женщина закусила губу, закрыла глаза в предвкушении, поластилась к его руке, а он склонился ближе…

И вдруг замер, в сантиметре от желанных губ.

— Валь? — Люба открыла глаза. — Что-то не так?

Не получив ответа, она проследила его безразличный взгляд… обернулась, чтобы сквозь еловые лапы, по ту сторону от деревьев, на точно такой же аллейке увидеть… Сергея. В обществе другой женщины, которую он держал за обтянутую мини-юбкой ягодицу.

— Так вот ты с кем мне изменяла, — проговорил Валентин, рассматривая высокого и, в общем-то, неплохо сложенного амбала.

— О, ч-черт…

— Что?

— Это… твоя жена? — ответ был очевиден, и Люба пробормотала следом: — С ней… Сергей. Мой бывший муж.

Муж вчера явился поздно. Слегка навеселе, и явно в приподнятом настроении. За ним тянулся шлейф коньяка вперемешку с чем-то неразличимым, приторным. И теперь Люба знала наверняка: так пахнут духи… соперницы? Да нет, смешно. Какая же она соперница, если Любовь уже ни на что не претендует. Тогда… кто? Жена… любимого? Ха! И снова соперница…

«Жена Вали», — проговорила про себя Любовь, закусив губу и отчаянно размышляя обо всем сразу…

Валя.

От одной мысли, что он спит с этой рыжей стервой в одной постели больно кольнуло в груди. Люба осела на пол, перестав перебирать белье из корзины и устало прислонившись лбом к стиральной машинке. Хотелось проплакаться, чтоб избавиться от этой неопределенности и суметь наконец найти, если не выход, то как минимум правильный путь к решению всех проблем…

Вчера, как только они увидели Елену с Сергеем, Люба всполошилась: вскочила и потянула Валю за руку, глядя на него с немой мольбой во взгляде. Мужчина понял ее правильно и, достав быстренько мобильник, сфотографировал миловавшихся голубков, а после они с Любой спешно ретировались в автомобиль.

Правда, на полпути Валентин остановился: хотел вернуться, разобраться с Сергеем по-мужски. Нет, не от любви к жене, а чисто из принципа, чтоб неповадно было засранцу, чтоб место свое знал. Но недолго подумав, отказался от этой затеи: не хотел подставлять Любовь, которая — оба знали это, — не отпустит его одного. И как только они оказались в машине, вместо того, чтобы горевать и плакать — переглянувшись, рассмеялись. Нервно, напряженно, но каждый новый вдох приносил обоим подобие облегчения. Плакали не люди, нет, — души, и только души. О потерянных годах, о лжи, которую получили взамен на абсолютное откровение…

По щеке женщины скатилась скупая слезинка, как вчера. И пусть не было рядом любимого мужчины, а слезы стирали собственные пальцы, вот только Любовь по-прежнему ощущала прикосновения его губ к своему лицу…

В прихожей хлопнула дверь.

«Сергей», — Люба быстро стерла остатки влаги с лица и сосредоточилась на домашних делах. Не упуская, тем не менее, из виду, что должна сегодня поговорить с ним о разводе…

О том, куда ехать после, когда развод все же состоится, — а в том, что состоится, Любовь ни на секунду не сомневалась, — думать не хотелось. Слишком уж унылая выходила картина: у мамы семеро по лавкам, близких родственников или подруг нет… Если только Валя позовет к себе… Но у него ситуация с женой не лучше. Тогда, скорее всего, им придется судиться с супругами, за право отхватить половину совместно нажитого, а для жилья снимать квартирку… Но ничего. Они обязательно прорвутся, ведь теперь им обоим есть за что бороться: они есть друг у друга, а это уже дорогого стоит — иметь родственную, близкую душу.

— Че мужа не встречаешь? — ощерился Сергей, сбрасывая обувь. — Совсем от рук отбилась!.. Или соскучилась по «волшебной палочке»?

Люба поморщилась внутренне, при упоминании скалки, которой «любимый» супруг пересчитывал регулярно наличие полного набора косточек в ее теле, и поежилась, стоило вспомнить сеанс последней экзекуции — ребра заныли, зачесались, как при цветении очередного синяка.

Она молча вышла из ванной. Прошла в кухню и, накрыв на стол, отошла к плите, делая вид, что занята, а на деле же занимая выжидательную позицию. Терпеливо прождала, пока муж выйдет из ванной и соизволит сесть за стол. А затем, набрала в легкие воздуха и выпалила:

— Сереж, нам надо поговорить, — и тут же сжалась внутренне, закусила губу до боли, молясь только об одном: чтобы выслушал, перед тем, как приспичит заорать.

— Ну? — полный недовольства голос. Люба спиной почувствовала прожигающий взгляд.

— Нам… — она покрутила обручальное кольцо и обернулась: — Мне нужен развод.

Мгновение, и в стену — туда, где только что стояла женщина, — летит вилка. Глаза Сергея выражают безумство, лицо краснеет, от злобы и негодования.

— Че ты сказала? Повтори!

Сердце стучит так гулко, что отдает болезненным пульсом в висках. В носу начинает свербеть, а в груди жжет от нехватки кислорода…

— Я хочу развода.

В два шага он оказался перед ней.

Секунда, вторая… Дыхание Сергея перешло на хрип.

Люба гулко сглотнула, но не отвела взгляда, как это случалось обычно.

— Да пошла ты на хуй, шалава! — проорал он ей в лицо и тут же впечатал кулак в стену, совсем рядом с ее лицом.

Женщина дернулась, как от удара током, и тут же поднырнув под его рукой, выбежала из кухни.

— Ебаря себе на стороне завела, сучка течная?! Вот и пиздуй к нему, скатертью дорожка! — рыкнул Сергей вслед и, прежде чем выставил жену под локоть и захлопнул дверь прямо перед ее носом, Люба каким-то чудом успела схватить с вешалки куртку.

Все произошло за полуминуты, или даже меньше. Оказавшись вот так внезапно на лестничной клетке, она коротко всхлипнула, от накатившего волной отчаянья. Поджала пальцы на ногах, ощущая леденящий ступни бетон и, готовая разрыдаться в голос, задержала дыхание.

Она постаралась взять себя в руки, тем более, в небольшой нише за их кладовкой с маринадом и соленьями, располагавшейся промеж лестничных пролетов — в гараже-то в основном все завалено хламом мужа-автослесаря — она запрятала новые сапоги, в страхе, что один только их вид способен стать катализатором для вечно ищущего повода мужа.

Накинув пуховик и натянув сапоги, она выбежала из подъезда и направилась, куда глаза глядят — той стороной двора, до которой не хватало света единственного рабочего фонаря поблизости.

Нашарив в кармане забытый мобильник. Люба порывалась позвонить любимому, но в последний момент одернула себя: наверняка он сейчас дома, и не хотелось бы давать его жене повод для скандала, а заодно и возможность обернуть ситуацию в свою пользу, в превентивных мерах. А посему Люба решила погулять час-два и вернуться к остывшему Сергею, либо — что было бы много лучше, — в пустую квартиру.

Елена с утра пораньше ускакала к Алле (или к «Алле»?), напомнив напоследок Валентину не забыть встретить маму. По-хорошему, ему бы послать все к чертям, но мужчина собирался сегодня поговорить о разводе, и присутствие тещи как раз приветствовалось. Да и потом: при желании, та добралась бы в любом случае.

Как ни хотелось мужчине пойти в гараж, но пришлось заняться работой. В итоге, просидев полдня за ноутбуком, Валя перекусил на скорую руку и поехал встречать тещу.

Жена сегодня особенно задержалась, что Валентин прекрасно понимал: надо же выставить себя в лучшем свете перед родительницей, чтобы на фоне идеальной, работящей дочери зять выглядел еще хуже. Вот только мужчина таких стараний не разделял: все равно теща найдет, к чему придраться у нерадивого зятя, а дочь похвалит, даже если считает ее в чем-то заведомо неправой.