Другие исследования подтверждают, что на людей с геном восприимчивости обстоятельства влияют гораздо сильнее. Не так давно исследователи два года следили за судьбой тысяч малышей из Германии, отнесенных к группе риска из-за постоянного плача, капризов и неумения сосредоточиться{40}. Ученые делали видеозаписи общения родителей с детьми и затем давали рекомендации о том, как лучше взаимодействовать и заниматься с малышами. Под конец исследования организаторы отметили существенное улучшение поведения у всех без исключения детей. Самым же приятным сюрпризом оказалось вот что: наиболее заметные улучшения были отмечены у детей, чью вариацию дофаминового гена ученые связывают с высоким риском СДВГ, хотя, возможно, это просто еще один ген восприимчивости. Позитивное родительское вмешательство в их случае изменяло ситуацию к лучшему вдвое сильнее, чем у детей с нормальной разновидностью этого гена.

Ученые из Эссекского университета проверили эту теорию на взрослых. Использовав компьютерную игру с разнообразными картинками, они обнаружили, что люди с укороченной вариацией гена серотонина гораздо больше подвержены воздействию как позитивной, так и негативной информации. Они более восприимчивы и, как полагают некоторые исследователи, лучше адаптируются{41}.

Давайте попробуем проанализировать эту информацию с точки зрения реалий окружающего мира. Люди, рожденные с данной вариацией гена, возможно, обладают самой низкой уверенностью в себе среди ваших знакомых – а возможно, и самой высокой. Это зависит от сложностей, с которыми им пришлось столкнуться, и полученной в детстве поддержки.

«И, разумеется, – заметил Суоми, пожимая плечами, – то, в каких обстоятельствах вы окажетесь, зависит исключительно от везения». Он считает, что помимо детства существуют и другие критические периоды, в которые среда влияет на людей с геном восприимчивости. Не так давно он начал изучать связь между геном серотонина и периодами полового созревания, рождения детей и менопаузы.

Мы все еще ждали результатов генетических анализов, и теория гена орхидей здорово щекотала нам нервы. «Одуванчики» мы или «орхидеи»? Кэтти была уверена в своей «одуванчиковости», поскольку способна справиться с чем угодно. «Но при этом ты очень гибкая», – утверждала Клэр, к тому моменту уже совершенно неспособная представить, какими будут ее результаты. Может, на нее оказала влияние сверхзаботливая мама? Или стойкость закодирована в ее ДНК? Теперь она не могла отделаться от тревожных мыслей по поводу своих детей. «Кому из них не хватает внимания? Может, им тоже стоит пройти генетическое тестирование? А вдруг кто-то из них – “орхидея”? Неужели он высосет из меня всю энергию, ничего не оставив для других?»

Наиболее поразительны результаты научных изысканий, авторы которых, кажется, вплотную приблизились к разгадке секрета уверенности. Они утверждают, что каждый из нас способен заново перепрограммировать свой мозг – даже во взрослом возрасте! «Орхидея» или «одуванчик», воспитанный хорошей или дурной матерью, – любой из нас, изменяя свой образ мыслей и осваивая новые модели мышления, тем самым производит физические изменения в собственном мозгу.

Ребекку Эллиот много лет занимал вопрос о том, почему некоторые люди быстрее и лучше других оправляются после неудач и остаются непоколебимы даже перед лицом явной катастрофы. Ребекка – ведущий научный сотрудник в области когнитивной нейровизуализации из Манчестерского университета. Она ищет ключ к пониманию подобной стойкости. Возможно, отчасти она обусловлена генетически, поскольку связана с геном серотонина. Но Эллиот уверена: очень скоро исследователи сумеют доказать, что эта жизнестойкость, тесно связанная с уверенностью, может быть создана сознательным усилием. Говоря об этом, она указывает на все более многочисленные исследования, посвященные пластичности мозга{42}. По ее мнению, самые простые упражнения или освоение новых методов мышления способны создавать новые нейронные связи в мозгу взрослого человека. Это сделает нас более жизнестойкими и уверенными в себе. И в итоге данные качества станут частью нашей личности.

Сложно сказать, когда именно это произошло. Может быть, в тот самый момент, когда мы начали осознавать: информации о пластичности мозга у ученых скопилось столько, что мы никогда не охватим ее целиком. А может, это произошло после захватывающей беседы с Лаурой-Энн Петитто, выдающимся специалистом по когнитивной нейробиологии из Галлодетского университета. Но в какой-то момент мы в полной мере осознали, какие безграничные возможности открывает перед нами пластичность мозга. И это стало поворотным пунктом – мы по-новому взглянули на свою книгу. До этого мы на примерах из жизни изучали многообразные проявления недостатка уверенности и нас приводила в отчаяние мысль о том, что преодолеть эту проблему, скорее всего, удастся лишь через несколько поколений. Именно поэтому мы не планировали делать из своей книги сборник рекомендаций или методов самопомощи. Мы просто не верили, что сумеем подобрать достаточно подобных рекомендаций, применимых на практике, – за исключением простого совета сидеть прямо и не горбиться. Мысль о том, что уверенность в себе во многом определяется генетически, тоже не добавила нам оптимизма: узнав об этом, мы начали задумываться о том, есть ли у нас вообще выбор. Мы и подумать не могли, что столь несложный способ, как специальные умственные упражнения, может создать прочные изменения в поведении.

Пластичность мозга – мощный фундамент, поддерживающий наше убеждение в том, что уверенность – это выбор, который мы делаем сами. Если мы в состоянии заставить мозг работать по-новому, значит, даже те из нас, кому не повезло с генами, могут прочно и безоглядно поверить в себя с помощью правильной тренировки. Норман Винсент Пил далеко обогнал свое время. Позитивное мышление – это не только сила, но и наука.

(Чем больше мы читали о пластичности мозга, тем меньше беспокоила нас мысль о том, что мы можем провалить генетические тесты. Ведь даже если результаты нам не понравятся, мы будем знать, что эти проблемы преодолимы.)

Как большинство родителей, мы знали о том, что такое пластичность мозга – применительно к мозгам собственных детей. Мы знали, что наша обязанность – запихнуть в них как можно больше добрых и умных мыслей до тех пор, пока им не исполнится десять, потому что тогда их мозг лишится гибкости. На самом деле окно возможностей остается открытым гораздо, гораздо дольше. В период зрелости мозг по-прежнему сохраняет пластичность.

Эллиот рассказала нам, что когнитивно-поведенческая терапия, методика, созданная для того, чтобы помочь людям начать мыслить по-новому, наиболее эффективна для изменения моделей поведения. Но самые яркие примеры изменений в функциях и структуре мозга были связаны с медитацией. Ряд исследований, в ходе которых испытуемым делали МРТ (магнитно-резонансную томографию) до и после медитации, продемонстрировали снижение активности миндалины («центра страха» головного мозга) после примерно восьми недель практики{43}. При этом миндалина не только становилась менее активной, но и уменьшалась в размерах{44}. Это выяснилось в результате эксперимента, в котором участвовали подверженные высокому уровню стресса деловые люди. Кроме того, постмедитативная МРТ показала более высокую активность префронтальной коры головного мозга – зоны, отвечающей за спокойную рассудительность.

Мы обе пробовали заниматься медитацией и прекрасно знали об ее умиротворяющих свойствах. Теперь же, понимая, что она способна физически изменить мозг, мы решили медитировать регулярно.

С помощью когнитивной терапии врачи добились впечатляющих успехов в лечении посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). В результате ПТСР повышается активность миндалины. А когнитивно-поведенческая терапия возвращает активность лобной коре{45}. Исследователи из Северо-Западного университета зафиксировали значительные изменения в физическом состоянии мозга людей с боязнью пауков после короткого сеанса поведенческой терапии. Объектами эксперимента стали 12 взрослых, страдавших арахнофобией{46}. До начала терапии сканирование мозга показало, что отделы мозга, связанные с чувством страха (особенно миндалина), начинают функционировать гораздо активнее, когда человек разглядывает фотографии пауков. Затем был проведен двухчасовой сеанс поведенческой терапии. В ходе сеанса подопытным требовалось приблизиться к живому пауку и дотронуться до него. (Ох уж эта идея «посмотреть в лицо своим страхам»! Это все равно что выйти на сцену для борьбы со страхом публичных выступлений!) Повторное сканирование мозга, проведенное после сеанса терапии, показало, что миндалина вернулась в нормальный режим работы. При этом префронтальная кора (часть мозга, ответственная за анализ информации и рациональный взгляд на мир) стала активнее. Но кое-что впечатляет еще сильнее: когда спустя шесть месяцев сделали еще одну МРТ, выяснилось, что миндалина по-прежнему функционирует в нормальном режиме. После всего лишь двухчасового сеанса терапии. Спустя полгода участники эксперимента могли безо всякого волнения дотронуться до тарантула!