И не от страха за свою шкуру, не от боли. От огромного, невероятного, непредставимого никакими силами удивления. Ему до сих пор не верилось, что какой‑то тип просто зашел в кабинет и похитил его, И. И.Тулей, начальника управления администрации по делам пригородных районов. И притащил в это… в этот… в эту… клоаку. И. И. Тулей крепко — крепко зажмуривал глаза и открывал в безумной надежде обнаружить, что это всего лишь кошмарный сон. Переел за обедом и заснул на работе в неудобной позе. Вот и результат.

К сожалению, картина меняться не желала ни в какую. Его костюм от модного столичного портного!.. Его суперсовременная прическа!.. Его свежий маникюр!.. Его трусы от… ну, от кого точно были трусы, И. И. не помнил, но знал, что от очень именитого дизайнера. Все испачкано, порвано, осквернено! Столько денег на ветер! От мысли, что одежду придется выбросить, на глаза И. И. навернулись искренние слезы. А может, в химчистку? Или магией попробовать? Нанять колдуна незадорого… точнее, за дорого, но все дешевле выйдет, чем новые вещи покупать.

Илларион в отчаянии застонал. И что? Что вообще все это значит? Вначале И. И. надеялся на помощь со стороны колдуна, решив, что произошла какая‑то ошибка, и тот прихватил его с собой случайно, но услышав первую фразу, осознал с бесконечным унынием и ужасом, что выкарабкиваться придется самому. А как? Как выбираться, когда эта… это… этот… волосатый сидит рядом и смотрит? Да еще по волосам гладит лапой вонючей. Брррр… и откуда, спрашивается, взялись тролли в черте города?

— Вот и я о том же, мой дорогой. Вот и я о том же… — донеслось из‑под потолка. — Теперь у вас есть время над этим вопросом поразмыслить. Уж я прослежу.

Сам Рич на своём насесте был в относительной безопасности — тролли как огня боятся солнечного света, который щедро изливался в дыру. Чтобы колдуна достать, ему, точнее, ей пришлось бы вылезти на солнце. Идеально отутюженный костюм Рича чуть помялся и испачкался, но разве это имело хоть какое‑то значение, когда сладкая месть была в самом разгаре?

Все было замечательно и шло в точности по плану Рича — виновный повержен и унижен, и полностью в его, Рича власти — когда перед глазами возник Кассиопей. Мда… вот уж кого никто не звал. Возник и затянул свою песню:

— Ричмонд Брайт, я прошу тебя прекратить издевательства над несчастным!

— Какой же он несчастный? — весело бросил Рич. — Вон как страстно к ней прижался. И угощение заценил. По — моему, его все устраивает.

— Это почему же?

— Да потому, что если бы не устраивало, давно бы занялся делами окраин. А раз не хочет — окраины займутся им.

— Ричмонд, друг мой, я категорически против подобных методов воздействия. Это слишком жестоко. Это выходит за все рамки.

— Жестоко… за рамки… иди на митинги, там проповедуй, а меня оставь в покое. И без тебя тошно.

— Ричмонд, я еще раз прошу тебя подумать над моими словами. Жестокостью ничего не добиться. Это путь слабых, тех, кто ищет самый легкий вариант, тех, у кого не хватает стойкости и веры в свои силы. Это путь в логово бога Смерти и Лжи. Никуда не годится. Ты — взрослый, самодостаточный колдун, у тебя есть сила, у тебя есть некоторая власть, почему бы не сделать все правильно? Почему бы не пойти верным, хотя и более долгим путем? Ты же собирался написать жалобу, так в чем дело?

— Угу, угу, заливай больше. — Рич ухмыльнулся, глядя как троллиха нежно прижимает голову И. И., который уже успел прилежно скушать предложенное от чистого сердца угощение, к своей груди. Затем берет его на ручки и начинает укачивать. Даже с такого расстояния было видно, каким безумным огнем горят глаза Иллариона. — А что касается жалобы — там надо свидетельства прикладывать, я подумал, что показания очевидцев тоже сойдут, вот и решил… очевидца найти. Чтоб уж наверняка. Так что все в порядке, не переживай, дурилка. От написания жалобы я и не отказывался, просто решил ее дополнить.

— Мой дорогой подопечный, да будет тебе известно, что издевательства над живыми с целью развлечения уже давно запрещены. Ты не читал законы или что‑то пропустил в них?

— Да на оба вопроса. А теперь не будешь ли ты так любезен свалить отсюда? Обзор заслоняешь…

— Но… Ричмонд, это же грубо и…

— Хорошо тебе? — крикнул Рич начальнику, который все порывался что‑то вякнуть или сделать, но ничего не выходило. Касса колдун слушать не желал, одумываться не собирался и, вообще, был исполнен решимости показать начальнику управления администрации по делам пригородных районов всю степень запущенности этих самых пригородных районов. Здесь же наверняка не только тролли водятся, а еще какие твари поинтереснее. Хотя днем их вряд ли отыщешь… — Вот то‑то же. Все думаешь про четыре экземпляра? Я тут покумекал — а давай вместе жалобу напишем. Я — на тебя, а ты — на себя. Может, в два раза быстрее рассмотрят, как считаешь?

И. И. слабо дернулся в ответ и что‑то неразборчиво промычал.

— Ричмонд, негоже так поступать с живыми… — Касс подлетел к измученному начальнику и с укором покачал головой. — Ты посмотри на него!

— Смотрю, — живо отозвался Рич, — смотрю и вижу наглое, занятое лишь своими проблемами недоразумение… безразличное к бедам остальных…

Касс воздел руки к небу и произнес:

— Но… никого не напоминает?

— Например?

— Неужели не догадываешься?

— Нет, — вполне искренне ответил Рич. — Без понятия. А кого должно‑то?

Касс грустно вздохнул:

— Себя. Ты только что описал себя. Наглый, не заботящийся о других, занятый исключительно своими проблемами…

— Минуточку! — Рич от негодования повысил голос. — Да будет тебе известно, что я не подряжался нести благо жителям этого занюханного городишки. Я не протираю дизайнерские штаны в кабинете с восьми до пяти во имя процветания вверенных мне территорий. Я не брал на себя обязанностей по надзору за ними, я не несу ответственность за благополучие граждан. Я — колдун. Так что нечего нас сравнивать. Я никогда и не заявлял, что хочу заботить о народе. И зарплату — кстати, весьма приличную — мне опять же за это никто не платит. Как, например, этому придурку, который даже задницу от кресла своего оторвать не хочет, чтобы выяснить, с чем к нему…

"Заткнись, — вдруг подала голос Совесть. — Не стоит огорчать Касса так сильно… он нам еще пригодится…"

— То есть?

"Совсем тупой? Мы договорились вроде бы, что ты с ним будешь помягче, даже извинишься… Ты же хотел от меня избавиться? И, поразмыслив, я решила — я тоже от тебя хочу избавиться. На кой ты мне, такой умнице и красавице, сдался? Я себе и получше найду, вон, уже целая очередь собралась из желающих. Впрочем, что с тебя взять, дубины этакой, невоспитанной? Лучше я сама с Пипочкой поговорю, ты и без того уже дров наломал…"

— Даже так, — задумчиво протянул Рич, — Пипочка… как все запущено… — а Касс вдруг встрепенулся:

— С кем это ты говоришь? С Лилу? Она не спит?

И замолчал, подвис с отсутствующим выражением лица. Совесть — это ее Касс назвал… Лилу? — тоже замолкла, не отвечала, даже когда Рич ее пару раз окликнул. Судя по всему, эти двое общались. К великому сожалению, содержание их беседы было слуху колдуна недоступно, поэтому он сосредоточился на начальнике, который уже, судя по всему, готовился стать мучеником.

Наконец Кассиопей отмер и обратился к подопечному:

— Мой друг, дозволено ли мне будет сделать тебе предложение? Лилу мне все рассказала…

Рич понял, что его участие в переговорах не потребуется, ибо наглая соседка договорилась обо всем сама. Видимо, ей действительно не терпелось от него сбежать. С одной стороны, хорошо, с другой — знать бы подробности состоявшегося разговора, и реальную подоплеку такого энтузиазма, а то потом проблем не оберешься… ну да ладно, дальше будет видно.

— Слушаю, — стараясь не светиться радостью слишком явно, Рич повернулся к Кассиопею. — Говори.

— Хмм… — ангел пожевал губу и неуверенно спросил, — как ты смотришь на то, чтобы принять мою помощь в одном известном и важном деле в обмен на немедленное избавление этого несчастного от мучений? Хочу сразу обратить твоё внимание — я в этих делах не специалист, но думаю, поспрашивать кое у кого смогу…