— Конечно, мой друг, — улыбнулся кровожадно, но Мирослав этого не распознал. — Заходите, будьте как дома. Я сейчас же вам все поведаю. Самую что ни на есть горькую правду. Все — все — все расскажу, как на духу. Только вы сможете меня понять!

И чуть ли не под руку провел гостя в комнату.

«Делаешь успехи, — похвалила Совесть, — может, ты и не такой пропащий колдун, как все вокруг считают. Я верю, что в глубине твоего сердца тлеет искорка добра, и моя обязанность — раздуть из нее мощное, ровное пламя, которое не угаснет и согреет теплом окружающих тебя живых. Вместе мы добьемся таких высот, о которых раньше ты мог только мечтать. Ты — на верном пути, пупсик, ты станешь вершиной моего творчества, вишенкой на торте, если мне будет позволено такое фривольное сравнение; своего рода образцом, на который будут ориентироваться заблудшие во тьме души, маяком для отчаявшихся… ты чего, ты… куда, но… не вздумай, не вздумай, ты обалдел, умник, ты чего с ним сделал?!»

Полностью игнорируя истеричные выкрики Совести, Рич усадил гостя на диван, а затем, ни слова не говоря, с тем же благодушно — кровожадным выражением лица, открыл позади него портал, и одним четким молниеносным пинком вытолкнул ничего не подозревающего Мирослава в темноту. Тот даже пискнуть не успел, не говоря уже о том, чтобы оказать сопротивление. Перед глазами Рича мелькнули белые носки, начищенные до блеска — в летнюю пылищу! — штиблеты, когда гость спиной повалился в портал.

«Ты… Ты… "

— Свинья? Урод? Негодяй? — насмешливо подсказал Рич, закрывая портал и демонстративно отряхивая ладони. — Я тебя, сволочь такую, когда изгоню, лично в первое попавшееся тело запихну и тогда посмотрим, кто кого, это понятно? Будешь у меня тапочки приносить и газету в зубах по понедельникам, тварь. Я пассажи твои про доброту и нравственность припомню все…

"Ну — ну, тоже мне умник нашелся, — в голосе Совести зазвучала чистая ирония, — наивный валенок ионского разлива, вот ты кто. Думаешь, первый, кто пытается от меня избавиться? Думаешь, так просто боги меня посылают? Да ты всю жизнь в лаборатории своей гнилой проведешь, а и на сантиметр к разгадке не приблизишься. Ты не понимаешь, с кем силой взялся мериться, умник. Воля Истины — неумолима, веление ее есть единственный верный путь, так что мой тебе совет — забей. И думать начинай над своими поступками".

Ричмонд Брайт мысленно сплюнул и быстрым шагом направился в лабораторию — отчищать, если он правильно догадался о причине шума, стол, на котором готовилось зелье. Вошел и понял, что все куда хуже, чем он предполагал. Жирные, маслянистые пятна покрывали не только, и даже не столько, стол, сколько стены и потолок.

"Отвратительно", — констатировал колдун и для начала смёл со стола осколки стекла — взорвавшиеся колбы. Затем сотворил заклинание, убравшее грязь из помещения.

"А вручную никак? — спросила Совесть. — Взял бы тряпочку и шмыг — шмыг, взад — вперед. Труд сделал из обезьяны живого, как считают некоторые сумасшедшие ученые. Что такое "обезьяна", они, правда, не уточняют, но я склоняюсь к мнению, что это некое подобие тролля, только поменьше раза в два. Ты же, друг мой, по всей видимости, завис где‑то в промежуточной стадии. Не тролль, конечно, запах не тот, но и полноценный живой из тебя никакой…"

Рич хотел было ответить, но тут взгляд его случайно упал на письма, адресованные Мариссе Новиковой, которые он давеча "одолжил" у Миры для изучения. Они лежали на столе, и потому на них тоже попало зелье. Колдуну показалось, или буквы одного из писем начали расплываться, словно смытые дождем чернила? Мгновенно забыв про Совесть, Рич вынул из кармана брюк тонкие перчатки, нацепил на руки и, соблюдая предельную осторожность, развернул письмо до конца, внимательно вглядываясь в строгие линии. Все оставалось по — прежнему, на своих местах. Рич еще подождал, но ничего не менялось, и он с разочарованным вздохом отложил бумагу. Но стоило колдуну отвернуться, как очертания букв опять поплыли, образуя нечто вроде замысловатого орнамента, необходимого для создания заклинания перехода. Выстроившись в определенном порядке, линии стали наливаться чернотой, вылезать за пределы листа. Над ними заискрились белые молнии — пробуждалась древняя магия. Почуяв неладное, Рич обернулся, но было поздно — ослепительно — яркая вспышка озарила комнату, весь мир закачался и исчез.

— Соскучилась… — Мира скромненько притулилась на краешке кресла, пытаясь успокоить бешеный стук сердца, когда открылся портал. Ее никто не пугал, нет; никто не грозился убить, покалечить, или того хуже, проклясть повторно. Просто Тим пришел домой, и это оказалось так неожиданно приятно, что внутри все ходуном ходило.

Несколько часов ведьмочка провела в гостиной, ожидая прихода рядового Брайта, смотрела телевизор и попутно размышляла над словами ангела — была ли в них хоть крупица правды или рыжий в своем репертуаре? Зная его всего без году неделя, девушка уже не раз убеждалась, что ангел может и подлянку организовать без зазрения совести и оглядок на то, что он — существо, изначально призванное творить благо и только благо, сеять разумное, доброе, вечное и далее по списку. А ежели он не соврал — то стоит ли привлекать Тима к этому делу? Почему‑то Мире казалось неправильным вести парня на первой неделе знакомства на кладбище, пусть и с расследовательскими целями. А ну как испугается ее причуд и на дверь укажет? Что она тогда будет делать?

Нет, конечно, всерьез такую возможность Мира не рассматривала — Тим был надёжным как скала и решений легко не менял. Но червячок сомнения оставался и исподволь грыз ее все это время. Всё‑таки всего он ей о себе не рассказал. Как теперь быть в нём уверенной на все сто процентов? Может, самой быстренько смотаться? Но как уйти незамеченной? Навести сонные чары на парня? А если узнает? Получится еще хуже, чем если она правду скажет. Мира призадумалась, так и сяк вертя идею в голове. А если травку в чай заварить, для крепкого сна? Тогда и объяснение придумывать не надо — мол, добавила для вкуса, да переборщила с дозой — и результата нужного достигнет без труда.

Возникала другая трудность — где эту травку достать? Дома у Миры имелись запасы, но кто ж ее домой отпустит? Мало того, она сама туда ни за что не войдет до тех пор, пока квартира не очистится от теорина. Да и после этого только в противогазе и костюме химической защиты.

У Матрены Патрикеевны? Мира представила себе диалог:

" — У вас сушнянки не найдется?

— А то, милка, вона пучки висят. Выбирай, какой по нраву. А пошто те?

— Да внучка вашего, младшенького, усыпить надо на пару часиков".

Или что‑то в этом духе. Кроме того, до лавки знахарки было довольно далеко. Часа за два Миры бы обернулась, да кто ж гарантирует, что Тим в это время домой не прибудет? Отвечай тогда на неудобные вопросы.

Оставался еще вариант.

— Рыжий! Рыжий! А ну немедленно явился передо мной, как конь перед травой! — и ногой притопнула для пущего эффекта.

В воздухе — к немалому удивлению ведьмочки — появилась недовольная заспанная физиономия.

— Сама ты лошадь облезлая. Чего надо?

— Так ты меня слышишь? — не поверила девушка своим ушам. — Ты все это время меня слышал и нагло игнорировал?

— Когдай‑то я тебя игнорировал, слово‑то нашла, прости Истина! Я всегда на посту! Бдил, бдю и бдить буду! Какие претензии?

— Да… да вот… да вот, недавно! Когда мы ритуал проводили, я тебя звала, звала, а ты не шел.

— Ты, коровушка, если б по делу важному звала, так я бы вмиг примчался, а по мелочевке — сама разбирайся, тебе голова на что? — отбрил рыжий, сдувая со лба всклокоченную челку. — Я могу идти дальше спать или будут еще дурацкие вопросы?

— Ничего они не дурацкие, — обиженно прогундосила Мира. — А ты сволочь. Вот. Но не в этом дело. И кстати, почему ты сейчас‑то пришел? Откуда ты знаешь, может мне соку апельсинового захотелось, а сбегать некому?