— У меня нет доверия к Хлодосвинде. У меня есть другое решение. Воздушное.

Клод Ренар колебался, стоит ли спрашивать Роземонда о плане «В». Профессор истории не собирался распространяться о нем. Он знал, что делал. Пират уже решил отложить свой уход.

— Вы, Лилит и маленькая Густавсон удираете по воздуху. Я же беру Ганса-Фридриха. — Клод Ренар схватил ежа. — Бегу в Мондораму. Нахожу Роберту, и мы уходим.

Пират выбежал из апартаментов, не позволив Роземонду возразить и даже просто попрощаться. Грегуар положил Лилит на ковер, схватил чемодан, увеличил внутреннее пространство, бросил туда все, что было под рукой, не забыв о живой воде, сборнике сказок и домашних тапочках с лебединым пухом, принадлежащих ненаглядной Роберте. Апартаменты опустели. Роземонд захлопнул волшебный чемодан, Мишель сама юркнула в карман его пиджака. Он подхватил Лилит и вышел на террасу.

Достал странный аппарат, который Роберта принимала за зажигалку и который действительно мог служить зажигалкой. Открутил нижнюю половину, обнажил выключатель и щелкнул им. Потом направил сопло к небу и стал ждать. Лилит первой увидела корабль, который пробил облака и с легким рокотом винтов заскользил над водой в их сторону.

— Коябль? — спросила она.

У нее был удивленный вид. Любому это зрелище было бы в диковинку. Поскольку большой корабль не плавал, а летал.

Вагонетка, наполненная беззаботными взрослыми, ринулась вниз с высоты американских горок. Многие отдыхающие стали пленниками дворца зеркал. Раскачивающийся, как маятник, драккар со свистом рассекал воздух. Роберта заметила в нем родителей Мартино в тот момент, когда пассажиры зависли вниз головой. Клементина позеленела, а Робер покраснел как мак. Колдунья попросила Уоллеса ускорить шаг. Она хотела быть далеко отсюда, стремясь вернуться на готовый к отплытию корабль.

— Как «Дева с канцлером Роленом» попала к вам? — спросила она мага.

— Я купил картину у одного торговца антиквариатом почти сразу после Потопа. Бронированное стекло спасло ее во время взрыва. — Он поздоровался с группой акробатов-карликов. — Это полотно всегда оказывало на меня колдовское действие. Вы знаете, оно действительно магическое. Любители погружения, как ваши родители, не ошиблись, спрятавшись внутри.

Они вышли из зоны ярмарочных увеселений и двинулись по мостику вдоль застекленного здания. Роберта собралась с духом и решилась на прямой вопрос:

— Вы не последуете за Баньши?

«Иначе бы ты не прогуливалась так спокойно в его компании», — добавила она про себя.

— Признаюсь, я долго колебался перед принятием решения. Могущество искушает... Но Баньши допускает ошибку. Ее подход не соответствует реальности святилищ. Рано или поздно ей придется расплачиваться за неосторожность. — Маг остановился и широким взмахом руки указал на понтон. Они продолжили прогулку. — Поглядите на эти здания. Они как храмы Дельф, камни Карнутов, деревья Гуэлля или фетиши, которые мой друг Тагуку носит в своем мешке. Элементы чистой магии, соединившиеся в одно целое отнюдь не случайно. Согласно легенде, ядро Мондорамы было бурей оторвано от Конни-Айленда, а остальные обломки присоединялись к нему в течение многих лет, чтобы организовать... чтобы создать этот обособленный мирок, которым мне поручили управлять. Мы, хранители, не имеем права владеть этими культовыми местами. У нас есть только обязанности. У Баньши извращенное восприятие ситуации. Для нее святилища — лишь способ быстрее захватить власть.

«Почему я не встретилась с этим человеком раньше?» — спросила она себя. Уоллес, как и Грегуар, был скалой, опорой, внушающей спокойствие.

— Думаете, они могут спасти Лилит?

— Основательницы? Они часто выдирают друг другу волосы, но благородное дело может их объединить. Даже Фредегонда отказалась от своих прежних слов. Они попробуют что-то сделать даже втроем. После своего концерта.

— Концерта?

Маг распахнул плащ, вскинул трость и торжественно, как глашатай, объявил:

— Сегодня вечером мисс Рагнетруда, Вультрогота и Фредегонда будут совместно исполнять лучшие произведения. Эксклюзивный концерт в Мондораме Уоллеса-мага!

— Лучшие произведения кого? — спросила Роберта. — Битлов?

Можно захватить с собой Ганса-Фридриха, чтобы тот отвлекся от грустных мыслей.

— А почему бы не «Стоунс», поскольку вы здесь? «Землю, Ветер и Огонь», в конце концов! Это их любимая группа. Почему — не знаю.

Мостик вывел их к круглому зданию без окон, похожему на цирк, накрытый серо-зеленой бронзовой крышей. Уоллес открыл дверь и запер ее за Робертой. Они пошли вверх по коридору, едва освещенному мигающими лампочками. В конце коридора они поднялись по нескольким ступенькам и оказались на округлой платформе, где стояло несколько декораций, вращающаяся мишень, картонный ящик на ножках, громадный чемодан, две клетки, граммофон. По платформе гуляли сквозняки. Слабый свет, падавший с потолка, не позволял различить, что было вокруг.

— Где мы?

— В моем кабинете.

Уоллес покрутил ручку граммофона. Поставил иглу на черный вращающийся диск. Послышались звуки волынки — те, что она услышала накануне вечером на «Тузитале». Колдунья вздрогнула. Уоллес дернул за шнур, свисавший с потолка. Металлическая диафрагма, закрывавшая верхний свет, разошлась.

— Да будет свет, — провозгласил он, наслаждаясь удивлением Роберты.

Она внезапно перенеслась в долину, зажатую двумя скалистыми черными стенами, которые возносились на высоту три тысячи футов. Рваные вершины терзали небо. В глубине провала серыми отблесками сверкало озеро, а по пологим склонам тянулись сплошные зеленые леса. У озера торжественную стражу несли руины древнего замка, похожие на резную колоннаду среди россыпи алмазов.

— Добро пожаловать в долину Гленкоу! Ее склоны воспел Оссиан. Эхо его песен до сих пор звучит здесь, прячась в тайных нишах, расположение которых знаю только я.

Волынка не просто творила волшебный ландшафт, она наделяла его удивительной красотой.

— Это панорама?

— Это — Мондорама, ядро святилища и, надеюсь, призыв к погружению, который не должен оставить вас равнодушной. Вы знаете, что некоторые из подобных увеселительных заведений пришлось закрыть, поскольку зачастую посетители не выбирались из них, попадая в вечный плен?

Но Роберту перестал интересовать гигантский мираж. Ее глаза торопливо оглядывали предметы, стоящие на платформе. Уоллес быстро ознакомил ее с реквизитом.

— Ящик, в котором исчезал Гудини, мой духовный учитель. Ребенком он взлетал благодаря свойствам Эфира. Говорят, он исчез в нем до того, как за ним явилась смерть. И Старуха до сих пор ищет его. — Он открыл крышку чемодана и извлек несколько предметов. — Китайские кольца. Волшебная палочка. Три стаканчика с фиглярским шариком. Модель волшебного фонтана Герона Александрийского... — Он внезапно захлопнул крышку. — Могу показать вам несколько своих самых замечательных фокусов. Или продемонстрировать фильм Мельеса. Наверху есть кинозал.

— Вы знаете, что мне надо, — устало пробормотала колдунья.

Маг ущипнул себя за кончик носа, вытянул руку, раздвинул пальцы и начал сеанс чтения мыслей для единственного зрителя.

— Конечно, — серьезным тоном произнес он. Протянул руки к центру платформы, выкрикнул звонкое

«Шагазам!». Раздался взрыв, и вверх взметнулись клубы белого дыма. На мольберте появилась «Дева с канцлером Роленом». Картина выглядела меньше, чем в воспоминаниях Роберты. Но она видела ее ребенком. Роберта медленно приблизилась к полотну.

Она еще не подготовилась к погружению. Но ее уже пленила красота картины, сияние и тонкость мазков, выполненных тончайшей кистью, тщательно выписанные детали. Она застыла в полуметре от шедевра, ее взгляд переходил с одного чудесного предмета на другой — хрустальный шар в руке ребенка и загадочное отражение в нем, стражники на мосту, виноградные ветви с листьями и драконы, маленький горящий дом, крохотные люди на берегу реки.