Изучение материалов, посвященных национальным инновационным системам развитых государств, приводит к парадоксальному выводу: ни одна из этих систем не стимулирует творческую, креативную, инновационную активность. Речь идет, скорее, об учете уже созданных технологических новаций и вписывании их в существующую экономическую структуру.

Как правило, включение осуществляется путем присоединения к системе производства изолированного функционального блока — инновационной отрасли. В физическом пространстве эти блоки тоже изолированы (технополисы, Силиконовая долина и пр.). В результате инновационный модуль экономики носит все черты анклава или даже гетто.

Такая государственная система удовлетворительно решает проблему внедрения инноваций; по крайней мере допустимых. Она обеспечивает оплату некоторых форм инновационной активности и успешно поддерживает индустриально-когнитивный баланс. К ее недостаткам следует, в первую очередь, отнести прогрессирующую потерю связности между инновационным анклавом и остальной экономикой.

Это с неизбежностью приводит, во-первых, к периодическим кризисам традиционных отраслей экономики и, во-вторых, к нарастанию противоречий между экономико-географическими областями страны. В конечном итоге инновационная анклавизация вступает в противоречие с «транспортной теоремой». До поры до времени данная проблема маскируется транснациональным характером современной глобализированной экономики. Тем не менее, проектируя инновационную систему для России, где равновесие между центростремительными и центробежными тенденциями весьма непрочно, следует при любых обстоятельствах отказаться от создания инновационных анклавов, противопоставленных окружающим территориям.

Альтернативой является инновационная экономика, в каждой точке фазового пространства соприкасающаяся с индустриальной (применительно к России — с сырьевой). Простейшим решением, автоматически обеспечивающим индустриально-когнитивный баланс, являются индустриально-информационные кластеры как новые субъекты российской экономики.

Будем понимать под таким кластером дуальную систему, «сшивающую» онтологическое и информационное пространства. Речь идет о территориально-производственном комплексе, построившем самодостаточную информационную оболочку. Или, напротив, об инновационно-когнитивном комплексе, «привязавшем» себя к конкретному ландшафту и фиксированной производственной базе.

Индустриально-информационный кластер есть инноватика, закрепленная в пространственном развитии страны.

С формальной точки зрения дуальный кластер возникает как результат слияния информационного капитала с промышленным вместо объединения с финансовым капиталом, что характерно для западной версии «knowledge based society» («инноватика, прописанная на бирже»). В зависимости от геополитического контекста и геоэкономической конъюнктуры кластер образует ту или иную бизнес-конфигурацию: традиционную, инновационную или информационную. Это придает ему устойчивость по отношению к системному давлению со стороны индустриальной экономики: подвергнувшись воздействию, кластер не разрушается, но лишь переконфигурируется, как бы поворачиваясь в объемлющем пространстве. (Несколько упрощая, можно сказать, что давление рынка переводит кластер в информационную форму, информационное давление возвращает его в производственную плоскость).

Кластер, географически «привязанный» к апробированной производственной базе, является агентом инновационного пространственного развития. Понятно, что это развитие будет идти вдоль дорог, нефте— и газопроводов, постепенно создавая когнитивную карту России.

Общие принципы создания гетерогенных корпораций приведут к интеграции кластеров в региональные информационно-индустриальные агломерации, часто построенные поверх старых советских территориально-производственных комплексов.

Западные национальные инновационные системы (НИС) имеют дело практически только с естественнонаучными или чисто техническими инновациями. Ни гуманитарные, ни социальные инновации не являются предметом их деятельности. Между тем ни компьютерные технологии, ни производство программного обеспечения, ни биотехнологии не остановили падение эффективности капитала. Уже из этого следует заключить, что технические инновации (во всяком случае, сами по себе) не носят прорывного характера и не способствуют преодолению постиндустриального барьера.

Здесь необходимо заметить, что проблема технических и технологических инноваций была решена в общем виде созданием ТРИЗа (Г. Альтшуллер, СССР, 1960-е годы). На данный момент массовое производство таких инноваций тормозится только отсутствием их востребованности.

Возникают обоснованные сомнения в необходимости как-то стимулировать со стороны государства изобретательскую и рационализаторскую деятельность. С функциональной точки зрения такая деятельность достаточно технологизирована и при наличии хоть какого-то оплаченного спроса будет доведена до автоматизма. Проблема же внедрения инноваций носит скорее психологический, нежели организационно-функциональный характер.

В истории известны (и неоднократно описаны в литературе: Ньютон, Петр I, Лоуренс Аравийский) гениальные люди, для которых инновационная деятельность носила встроенный и едва ли осознанный характер. Столкнувшись с той или иной проблемой, они «на ходу» из подручных средств мастерили инновацию — техническую, информационную, гуманитарную, социальную, словом, какую нужно, — применяли ее к проблеме и, использовав, немедленно забывали о ней. Работать рядом с подобными людьми очень трудно, но именно они добиваются результатов, лежащих за пределами как гауссианы случайного распределения событий, так и экспоненты индустриального развития.

Альтернативой инновационной системы, эксплуатирующей массовую личную гениальность (что как минимум предполагает переформатирование образовательной системы с полной ее переориентацией на инновационный производственный модуль), является значительно более дешевая схема, предусматривающая широкое использование социальных тепловых двигателей. Подобно тому как энергетика является двигателем индустриальной экономики, социальная энергетика может служить локомотивом инновационных форм производства.

Основой креативного генератора является «социальная машина», оптимизированная по критерию производства информации (распаковки смыслов). Базовым процессом в «двигателе» является информационная генерация.

Подобных «двигателей», исправно создающих новые смыслы, в России очень много. Однако производимая ими информация слабо структурирована, плохо передается по существующим коммуникативным каналам, не отвечает современным требованиям к формату сообщения и поэтому бесцельно рассеивается в окружающей среде.

В креативном генераторе информация, созданная «двигателем», поступает на вход специальной рефлексивной группы, задачей которой является генерализация смыслов и представление их в адекватном формате. Рефлексивная группа рафинирует смысл, превращая его в инновацию.

Рефлексивная структура, представляющая собой инновационный усилитель, также может быть «собрана на социальных тепловых двигателях. Допустима двухтактная схема», в которой одна и та же «двойка» последовательно используется сначала как генератор информации и затем как рефлексивная (штабная) структура.

Таким образом, принципиальная схема креативного генератора, структурной основы российской инновационной системы, выглядит следующим образом: