Если эта модель верна, то Соединенные Штаты Америки уже осуществили важнейшее звено когнитивного проекта, выстроив «общество со скрытой когнитивностью». Сейчас в этой стране идет речь об изменении масштаба преобразования, о переходе через определенный масштабный порог, за которым фазовое преобразование станет неустранимым и начнет лавинообразный рост.

Следует заметить, что платой за возникновение очень тонкого (сотни, едва ли первые тысячи людей) когнитивного слоя оказалось вытеснение остальной «белой Америки» в пространство еще более жестокого, нежели в колониальную эпоху экзистенциального голода. Поэтому американский глобальный когнитивный проект не столько работает сейчас со своей трансценденцией, сколько пытается ограничивать чужие трансценденции.

Япония — единственная страна, в которой когнитивный проект отрефлектирован правящими элитами и представлен в виде государственного программного документа (см. карту 12.4.)

Японский проект базируется на высочайшем научном и техническом уровне страны, сохранении в стране элементов до— и внеиндустриальных организованностей, исторически сложившемся тензорном характере религиозной идентичности[339], восточных корпоративных структурах, функционирующих в режиме ОДИ-подобных тепловых двигателей.

Карта 12.4. Японская версия

Важнейшими элементами проекта является опережающее технологическое развитие, управление сном и сновидениями, использование в качестве проводника национальной[340] трансценденции обобщенную культуру анимэ, распространенную в интернет и в кинематограф, «культуру смерти», как основу квантовой (шестиконтурной) психологии.

Корни японского когнитивного проекта лежат во Второй Мировой войне. В 1942 году в Токио состоялся закрытый просмотр американских фильмов «Унесенные ветром» и «Белоснежка» на правительственном уровне. Было сделано заключение о превосходстве американского кино над японским. Молодой кинематографист А. Куросава присутствовал на этой встрече. На развитие японского кино выделено необходимое финансирование. Уже в 1943 году выходит фильм Куросавы «Гений дзюдо», появляется фантастический комикс «Робот науки приходит в Нью-Йорк», во многом определивший дальнейшее развитие сюжетов манги и аниме.

В это же время создается две ортогональные государственные программы. Первая предусматривает спасение, по крайней мере части, военной элиты страны[341], а вторая — создание института камикадзе. Следует подчеркнуть, что камикадзе не относились к «народным массам, доведенным до потери инстинкта самосохранения»[342]. Напротив, от воинов специальной атаки требовалась высокая рефлексия, умение действовать индивидуально и самостоятельно принимать решение о самоубийственной атаке или о возвращении на базу.

С военной точки зрения отряды камикадзе останутся примером поиска Японией любых, даже фантастических и нечеловеческих шансов на сопротивление многократно превосходящему врагу. С политической точки зрения — специальные атаки были лучшим способом подготовить страну к капитуляции: практически все способные организовать сопротивление такому решению со стороны правящей элиты погибли в последних атаках против американских авианосцев. Наконец, с когнитивной точки зрения это был масштабный социальный эксперимент, направленный на изучение и преодоление страха смерти. Насколько можно судить, такое преодоление является необходимым звеном любых форм когнитивной трансценденции. Такая многоуровневая стратегия характерна для японского стиля мышления.

Предполагалось, что после поражения будет установлен оккупационный режим с запретом всего «довоенного своего». В этих условиях начала формироваться японская анимационная культура. Проект финансировал, судя по всему, флот.

После войны начались еще большие чудеса. Молодые и не очень японцы бросали свою работу в городах и шли по деревням с деревянными ящиками с картинками. Что это было? Миссия? Тайная идеология? Но они тем не менее несли японцам глубинки то, чему могли радоваться в городах, несли в смысле ознакомить и просветить. В это же время начинается производство комиксов.

Сюжеты комиксов: фантастика о будущем, о том, как обустраивается послевоенная жизнь, например приключение мальчика-робота в будущем Японии[343].

А роботы-то были в то время разве только чапековские, азимовские появились позже, берроузовские зомби вряд ли послужили японцам аналогом.

До начала 1960-х, кстати, выходило довольно много вещей, основанных на японской традиционной литературе и средневековой истории. Потом — как отрезало на 30 лет.

1979-1980 годы — первый качественный скачок в графике, в ее усложнении.

К 1979 году японцы смогли сделать графику, превосходящую диснеевскую.

В 1980 году начался расцвет — появление анимэ во всех жанрах. Если быть совсем точным — все жанры были созданы в течение пяти лет. Быстрее, видимо, показывать не успевали — пропускные возможности телеканалов все же ограничены.

Появляется, в частности, жанр новой космической оперы: Super Dementional Fortress Macross, Mobile Suit Gandam, Spase Battleship Jamato. В первом сериале оружием против традиционных инопланетян оказывается музыка.

Музыка — один из важнейших реперов когнитивного мира, роль музыки в коммуникации с Богом, инопланетянами, с собой признается в когнитивном мире очень высокой. Музыка понимается как разновидность условного ритмического языка Вселенной. Страна, не создавшая новой музыки, то есть не распаковавшая новых посланий Неба, едва ли добьется успехов в проектировании когнитивной фазы развития.

Культура анимэ способствует повышению социальной связности и по каким-то еще не вполне ясным причинам позволяет поддерживать более высокий уровень образования вблизи постиндустриального барьера.

С 1945 по 1950 г. Япония восстанавливала разрушенную бомбардировками промышленность. База для этого была очень удачная, поражение в войне, посыпание головы пеплом, готовые кадры — ведь в Японии даже сельское хозяйство было до войны вполне индустриальным.

В настоящее время индустриальный вектор японского глобального когнитивного проекта выглядит следующим образом:

Мобильные сети 3-го поколения развернуты.

Япония опережает Запад в компьютерной технике, причем новые модели сразу входят в обращение: японцы по три года с одним «палмом» не ходят, старую технику сдают и тратят деньги на ее утилизацию. В стране господствует лозунг: новинка должна быть приобретена в первый же день продажи.

Уровень жизни высок, значительное количество людей образуют «гедонистическую элиту» Лири—Уилсона, способную к импринту высших контуров мышления. По данным последних социальных опросов, в Японии 85% считают себя средним классом, 10% — богатыми и 5% — бедными.

В японской деловой сфере снижено информационное сопротивление, оно вынесено за скобки работы. Активно применяются технологии оптимизации, например безскладовые магазинчики все, что нужно жителю данного района (так называемые удобные магазины), остатки считаются с точностью до единицы, создается список всех предпочтений покупателя. Логистика идеальная.

С 1942 года в японской истории отчетливо видна фигура Проектанта. В свое время задача сохранения идентичности и японской культуры была сформулирована вполне серьезно и аппарат, который вырос на ее решении, пригодился и для когнитивного проектирования. С 1944 года проект был четко осмыслен как постиндустриальный.

В современной массовой культуре Японии смысл имеет больше значение, чем знак (форма). «Аниматрица» перешагнула структуру киберпанка и декларирует инаковость и даже демонстрирует фигуру Проектанта. Это позволяет вспомнить такие культовые фильмы, как «Звонок». В японской культуре постоянно читаются намеки на то, что существуют и прорываются к нам миры то умерших, то будущего; такой «танец отражений» рано или поздно превратит психику отдельного человека в сложную многомирную структуру.