Коротко говоря, возмущина есть человек, демонстрирующий непреклонность и мужество перед лицом третьестепенной чепухи. Интуитивно он, как и всякий землянин, чувствует, сколько в мире совершается гнусных ошибок и злодеяний, как непомыта и непричесана ещё Земля и жизнь на ней — от глобальных бед до погасшего плафона, от расхищения больших денег где-то наверху до мелких спекуляций совсем рядом.

Однако осознание реальных масштабов задач, которые ставит перед возмущиною жизнь, повергает его в смятение. И он выбирает то, что считает «важным врагом себе по силам». То есть отважно открывает забрало перед комарами, возлагая роль глобального врага на явления, настолько несоответствующие масштабам разговоров о них, что их можно смело считать вымышленными.

Возмущина — это вывернутый наизнанку дон Кихот, вскачь атакующий игрушечных трансформеров. Мой персидский коллега Р.А.-Нассири предполагает, что юркие жужжащие пластмасски пущены бегать перед мировоззрением возмущин специально, для отвлечения его от борьбы за Светлое Будущее — но это пока остаётся лишь теорией.

Важно другое: есть те, кто тратит драгоценное время своей жизни, гоняясь за этими пластмассками. При этом они не замечают, что против мигалок и плакатов со Сталиным в г. Москва борются те же персонажи, что защищают московского мэра в скучной войне за многомиллиардный генплан. Возмущинам отчего-то кажется, что мигалки и портреты важнее — хотя в социальном измерении они ведут себя как коренные жители США, продававшие землю за бусы.

…Космос настаивает: возмущины излечимы. При колхозе им. Баграмяна проводятся курсы групповой терапии, где больных приучают вести долгие скучные дискуссии на конкретные темы, читать огромные документы и делать выводы. Одновременно они проходят курс исцеления от скандалозависимости, проводя тренировочные акции гражданского неупоминания наиболее вздорных и раскрученных персонажей информационного пространства.

Эффект терапии поразителен: у возмущин снова отрастают первичные бытовые и деловые признаки, они бойко решают собственные проблемы и вступают в созидательные трудовые и гражданские объединения. Проф. Инъязов, ведущий курсы, плачет от умиления.

P.S. Одноразовое восприятие, индуцированное Внеземными Цивилизациями, сыграло с некоторыми Уважаемыми Читателями Злую Шутку. В связи с этим перед тем, как писать: "Так что же, Учитель, Вы призываете сидеть и молчать в тряпочку?", я призываю Читателей ещё раз внимательно перечесть написанное выше.

Конспиролог Рахман Аль-Насири и социотерапевт Авраам Болеслав Покой расставляют точки над кинематографом

Вчера ваш покорный слуга совершил очередную победу над собой и над всемирным заговором Тайных Обществ — посмотрел новый голливудский фильм «Робин Гуд». Я уже давно подозревал, что в наше подозрительное время такой неблагонадежный герой как Робин Гуд не может остаться неохваченным подозрительной волной переосмысления. Раньше Тайные Общества, власть которых еще недавно казалась уже почти установленной и неизбежной, могли позволить человечеству играться со старыми, неотформатированными до полной потери первоначального смысла героями. Теперь, когда их замыслы находятся в опасности, они уже не могут оставить Человечеству героя, который делал тайное явным, вскрывал заговоры и боролся с несправедливостью. Они должны были попытаться украсть его, опорочить или присвоить. Я ждал такой попытки, и я дождался.

Благодаря несправедливости Робин Гуд исключается из средневековой Матрицы

Нам известно несколько вариантов истории Робина Гуда: в одном варианте он — вольный йомен, несправедливо согнанный с земли, в другом — дворянин, несправедливо лишенный замка и имения. В любом случае ключом к пониманию подвигов Робина Гуда является противоборство справедливости и несправедливости. Несправедливость, совершенная по отношению к главному герою инициирует его героизм, определяет образ его действий и жизни. Благодаря этой несправедливости Робин Гуд исключается из обычной системы, из средневековой Матрицы, претерпевает лишения и становится несистемным защитником всех, кто от этой системы страдает. Все окружение Робина соответствует ему: крестьяне, несправедливо лишенные земли, честные рыцари, ограбленные рыцарями нечестными, несправедливо лишенный короны король, приятель-сарацин Назир и, наконец, освящающий всю эту компанию честный, но изрядно пьющий монах. Враги Робина также вполне конкретны: король-узурпатор, шериф-беспредельщик, поправший законы рыцарской чести рыцарь Гай Гизборн и придворные-заговорщики.

Примечательно то, что в отличие от героев, сотрудничающих друг с другом вполне открыто, антигерои держат свое сотрудничество и замыслы в тайне, создавая различные тайные союзы, временные или постоянные. Они совместно загоняют своих жертв в долги, совместно противодействуют возвращению законного короля, негласно поддерживая друг друга ради сохранения власти своего тайного кооператива. Если основой сотрудничества героев являются общие понятия о чести, добре и справедливости, искренняя привязанность друг к другу, любовь и братство, — словом, те вещи, которые можно и не скрывать, то антигерои ненавидят друг друга, собирают друг на друга компромат и плетут интриги. Их соединяют страсть к власти и деньгам, которые не любят афиширования. Такова расстановка сил и характеристики персонажей в первоначальном варианте легенды.

Робин Гуд, созданный Ридли Скоттом, совершенно противоположен своему прототипу. Начнем с того, что Робин Гуд у Ридли Скотта — самозванец. Его никто не лишил ни земли, ни жены, ни родовой чести, ни замка. Напротив, Робин Гуд по имени Роберт Лонгстрайд присвоил все это себе вместе с именем погибшего на его глазах рыцаря Роберта Локсли. Единственное, чего он был лишен, так это сведений о своем прошлом и настоящей семье. По ходу дела выясняется, что отцом Робина был каменщик, который состоял в Тайном Обществе с тайным девизом и тайным членством, целью которого было подписание тайной (до поры до времени) Хартии Вольностей. Той самой.

С того момента, как Робин узнает эту семейную тайну, он тут же переходит на строительный лексикон («Мы будем строить на прочном фундаменте») и перенимает эстафету как в области внедрения правовых новаций, так и в области тайной общественной деятельности. В итоге так получается, что Робин Гуд является вовсе не борцом против несправедливого положения вещей, а одним из отцов-основателей ныне существующего порядка. Из антисистемной сущности он превращается в апологета системы. Робин Гуд Ридли Скотта не грабит богатых и не отдает деньги бедным, не защищает обиженных рыцарей и не соединяет влюбленных. Он защищает свое честно присвоенное поместье со своими честно присвоенными крестьянами и любит свою честно присвоенную жену. Из народного героя, который дает укорот сильным мира сего — баронам, лордам, сэрам и пэрам, Робин Гуд сам превращается в одного из сильных и в защитника лордов от сильной королевской власти.

История литературы и кинематографа уже очень богата на Робин Гудов, но у каждого есть особенности. Так Робины Гуды, снятые в СССР, имеют отчетливый отблеск классовой борьбы, Робин Гуд в исполнении Кевина Костнера более герой-любовник, нежели борец с системой, английский сериал «Робин из Шервуда» до краев наполнен волшебством и мистикой. Происходит это понятно почему: художник придает свои черты герою. Снимай фильм вор, он акцентировал бы внимание зрителя на противозаконных действиях главного героя, режиссер-порнограф — на приключениях организма, коммунист обязательно противопоставлял бы богатых и бедных, а из Робина так и выпрыгивал бы Эрнесто Гевара.

Ридли Скотт, первым обнаруживший Чужого, на этот раз зачем-то спрятал враждебную тварь в образ героя

Поэтому вопрос: кто мог снять фильм про Робина Гуда — самозванца и масона, не является хоть сколь-нибудь затруднительным.