Пока его не было, она с отчаянным безрассудством попыталась забаррикадировать дверь. Если она не может выйти сама, значит, и сюда никто не войдет! Но Ник без видимого усилия сумел справиться с возникшим препятствием.

– Давай руки, – сказал он, садясь рядом с ней на кровать.

– Нет. – Она отодвинулась на самый край.

– Джой, я привяжу тебя к кровати, но все равно сделаю так, как решил. Будет лучше, если ты перестанешь сопротивляться. Это облегчит жизнь нам обоим. Давай сюда руки.

Из глаз Джой брызнули слезы, но она не двинулась с места – это было единственным способом сопротивления. Вздохнув, он сам взял ее безвольные ладони, очень умело обработал ранки, а потом ушел, не забыв запереть дверь.

Джой упала на кровать. У нее возникло чувство, что Ника внезапно подменили. Неужели человек мог измениться таким кардинальным образом, что она не видела в нем ни одной черты Николаса Уивера, с которым познакомилась несколько дней назад, с которым целовалась, теряя голову, и занималась любовью, считая это лучшим из того, что ей отпущено в жизни? Если только… Если только это не было самым искусным в мире притворством!

Джой проснулась от грохота. Она едва успела понять, что это стучат к ней, как дверь распахнулась и на пороге появился мужчина.

– Завтрак для синьорины!

– Зачем вы стучитесь, если сами отпираете дверь!

– Не хотел ставить вас в неловкое положение. Но, если синьорина желает, я буду входить без стука.

– Синьорина желает, чтобы ее не беспокоили! – рявкнула она.

– Боюсь, что это невозможно. – Поставив поднос, он направился к выходу, но у самой двери остановился. – Ешьте свой завтрак.

– Засуньте его себе в задницу! Подождите!

Мужчина обернулся.

– Я хочу поговорить с Уивером!

– Боюсь, что это тоже невозможно: синьора нет в Италии…

– А где он?

– Я не знаю. – За его широкой спиной захлопнулась дверь, и Джой в ярости отшвырнула поднос.

Так продолжалось целый день. Тот же самый мужчина, вероятно охранник, приносил поднос с едой, и Джой с завидным постоянством сбрасывала его со всем содержимым на пол. После обеда она с отвращением уставилась на устроенный погром. Но если Уивер не решил уморить ее голодом, то отказ от пищи – это единственный способ привлечь его внимание.

– Думаю, вам следует образумиться, – сказал охранник, проследив, как ужин Джой полетел туда же, куда завтрак и обед, – на пол.

– Пока я не поговорю с Уивером, я не образумлюсь.

– Как знаете. – Он пожал плечами.

Внезапно где-то в глубине дома раздался приглушенный звук телефонного звонка, и охранник торопливо направился к выходу. Джой напряженно прислушалась к доносившемуся скрежету ключа. Два оборота… и ключ остался в двери! Кажется, у нее появился шанс выбраться.

Вздрагивая от нервного напряжения, она ждала, что охранник хватится ключа, но к двери больше никто не подходил. Джой то и дело поглядывала на часы. В половине первого ночи с улицы донеслись звуки работающего автомобиля, а потом все опять стихло. В половине четвертого утра она решилась. Схватив салфетку, она подкралась к двери. Тишина. Где-то она слышала, что сон под утро наиболее крепок, и сейчас ей придется убедиться в этом на собственном опыте. Она расстелила салфетку и просунула ее под дверь. Поднявшись, она стала ковырять в замочной скважине шпилькой, пытаясь вытолкнуть ключ, и через несколько минут ей это удалось. Ключ глухо звякнул, свалившись прямо на салфетку, но Джой все еще боялась поверить в свою удачу.

Схватившись за край салфетки, она осторожно потянула ее к себе и через секунду стала счастливой обладательницей ключа от своей темницы. Следующий пункт был наиболее трудным с точки зрения его реализации. Джой предстояло – ни больше, ни меньше! – украсть машину. Без паспорта и денег она не сумеет вернуться в Штаты, но она может отправиться в Верону…

Джой отперла дверь и выскользнула в коридор, заперев ее за собой. Она двинулась в сторону кухни, надеясь выскользнуть через черный ход. И в тот момент, когда она решила, что все уже позади, прямо перед ней возник человек. Они оба замерли, рассматривая друг друга. Но это был другой охранник. Меньше ростом, чем тот, что пытался ее накормить, и очень неопрятный. Его глаза были красными, а когда он попытался шагнуть вперед, то неожиданно качнулся и вынужден был припасть к стене. До Джой донесся запах спиртного.

– Цыпочка! – произнес он отчетливо и громко, заставив Джой вздрогнуть и попятиться. – Откуда ты здесь, куколка? Не надо бояться, иди к Франческо! – Его рот перекосился в подобии улыбки.

Эта улыбка напугала Джой. Она затравленно огляделась и попятилась.

– Куда же ты, глупышка? – снова сказал он. – Раз уж ты пришла, то нужно заняться делом. Мы немного поиграем…

Он попытался ее схватить, но Джой увернулась. На нее пахнуло такой жуткой смесью пота и спиртного, что она едва не задохнулась.

– Прыткая курочка, – закряхтел он и, растопырив руки, пошел прямо на Джой.

Она взвизгнула и бросилась обратно, а ее преследователь с неожиданной прытью кинулся за ней следом. Если она успеет запереться…

Она не успела – Франческо догнал ее у самой двери. Он схватил Джой за руку и так резко развернул, что она всей спиной и затылком ударилась о стену.

– Не так быстро, – проговорил он, обдавая ее перегаром.

Джой попыталась ударить его в пах, но не слишком преуспела, только разозлила его. Он ударил ее по щеке и злобно прошипел:

– Любишь, когда мужчина показывает силу? Я доставлю тебе это удовольствие. Можешь даже покричать – я люблю, когда шлюхи кричат! Все равно в доме никого нет!

Он так ущипнул ее за бедро, что она закричала от боли. А через минуту Франческо куда-то исчез. Тяжело дыша, она привалилась к стене и обнаружила прямо перед собой Ника с бледным перекошенным лицом.

– Что здесь происходит? – спросил он придушенным голосом.

– Что происходит?! – взвизгнула она. – Твой цербер пытался меня изнасиловать!

– А может, это ты его попыталась соблазнить, чтобы он помог тебе сбежать?

– Что?! – задохнулась Джой. – Как ты смеешь!

– Как ты выбралась из комнаты?

– Вот он забыл ключ в двери! – Она указала на возникшего за спиной Уивера прежнего охранника, который крепко держал Франческо за шиворот.

– Это правда, Анджело? – Ник повернулся к охраннику, и тот заметно побледнел, однако не отвел глаз.

– Да, синьор, это моя вина.

– Убери эту шваль, – он брезгливо кивнул на Франческо, – я поговорю с тобой позже.

Анджело исчез так быстро, словно растворился в воздухе.

– Ты что, не понимаешь, что могло бы случиться? – прошипел Уивер, поворачиваясь к Джой, и глаза у него были как у сумасшедшего. – Что, если бы я не успел приехать?!

– Ты пытаешься все свалить на меня?! Но ведь это ты запер меня в этой комнате! Ты сделал это! – закричала она.

Ярость и пережитый страх сплавились в одно ужасное чувство, которое клокотало внутри Джой как кипящая лава. Она слепо и неосознанно зашарила руками и схватила первое, что ей подвернулось, – вазу из ниши в стене. Ваза была довольно массивной, но Джой даже не почувствовала ее веса. Она попыталась обрушить тяжелую посудину на голову своего мучителя. Ник так сильно схватил ее за руку, что на глаза у нее навернулись слезы. Он легко разжал ее пальцы и вернул вазу на место, после чего схватил Джой в охапку и куда-то понес.

– Что ты собираешься делать?! – завопила она, безрезультатно пытаясь вырваться.

– Женщина должна знать свое место, – отрывисто и резко сказал он. – Ты будешь наказана…

– Нет! – Перед ее внутренним взором поплыли плети, розги, кнуты, столб с болтающимися окровавленными ремнями, которыми привязывают несчастных.

Она вцепилась в его руку зубами. Ник пробормотал какое-то проклятье и едва не уронил ее. Он поставил тяжело дышавшую Джой на пол и задрал рукав. На смуглой коже отчетливо проступили отпечатки ее зубов, быстро наливавшиеся синевой. Когда он поднял на нее глаза, Джой невольно сжалась, прижимаясь к стене так сильно, словно пыталась слиться с ней в одно целое.