Лицо Ника как-то странно исказилось, а потом стало расплываться. Джой поняла, что падает…

Джой падала слишком долго и никак не могла достигнуть дна. Иногда перед ее глазами мелькали какие-то разноцветные, неправдоподобно яркие картинки. А потом она снова падала. Иногда ей чудился странный шепот: «прости…». Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем она выплыла из вязкого тумана. Открыв глаза, она увидела над собой белый потолок. Боль в голове пульсировала и билась в кости черепа и в глаза. Джой медленно прикрыла веки. Потом она услышала, как скрипнула дверь и раздались чьи-то шаги.

– Папа? – вымученно пробормотала она. – Папа, мне так плохо…

– Тебе лучше не волноваться. Сейчас боль уйдет.

Джой почувствовала едва ощутимый укол в локтевой сгиб, а потом, согласно обещанию, боль стремительно испарилась и на смену ей пришла невероятная сонливость. Она повернула голову и посмотрела на Николаса Уивера.

– Зачем ты это сделал?

– Чтобы ты поспала.

– Я не об уколе. Зачем ты переспал со мной? Это отвратительно, пользоваться такими методами. Лучше бы ты на самом деле просто похитил меня.

Лицо Ника застыло, а глаза сделались как две ледышки.

– Я не собирался заходить так далеко и соблазнять тебя! Мне просто нужно было, чтобы ты выбыла из игры!

– Странно, что ты смог. – Она попыталась усмехнуться, но у нее ничего не получилось. – Учитывая твою ненависть, ты должен был испытывать ко мне отвращение.

– Ты сама не понимаешь, что говоришь, – зло бросил он.

– Я понимаю, – прошептала она и утомленно прикрыла глаза. – Потому что теперь я ненавижу тебя, Ник Уивер! Но ты должен знать, что нельзя просто насладиться местью… За все придется платить.

– Спасибо за предупреждение, Джой, я уже плачу. Плачу непомерную цену.

В его голосе ей почудилась странная горечь, и Джой с трудом разлепила глаза. Он действительно не выглядел торжествующим и предвкушающим скорую победу, он выглядел изможденным и опустошенным. Злоба никогда не проходит бесследно. Она иссушает и опустошает душу, оставляя лишь серый пепел. Джой снова закрыла глаза.

– Синьор Уивер, вам звонят, – глухо донесся до нее чей-то голос.

Это имя ровным счетом ничего ей не говорило. А может, Джой его забыла, потому что она постепенно погружалась в плотное серое облако, где не было ничего: ни боли, ни света – только забвение.

Джой спала долго. Так долго, что устала спать. Иногда ей снилось, что она просыпается, и тогда у своей кровати она видела старуху в черном, которая бесконечно тасовала старую потрепанную колоду карт. Она раскладывала колоду веером, потом неровными столбиками, потом разбрасывала все карты по комнате, что-то бормоча себе под нос. В следующее приснившееся пробуждение Джой она что-то вязала из ярких ниток, и костяные желтые спицы проворно двигались и едва заметно стучали друг о друга.

Проснувшись, наверное, в сотый раз, Джой поняла, что на этот раз она проснулась по-настоящему. Она со стоном села, чувствуя неимоверную слабость и головокружение, и тут же распахнулась дверь и появилась та улыбчивая девушка, которую Джой видела в свой первый день на вилле. Джой решила, что она стояла под дверью и дожидалась ее пробуждения.

– Синьорина, я принесла завтрак.

– Я не хочу есть. Какое сегодня число и сколько времени? Где Николас Уивер?

– Синьор будет недоволен. – Девушка опустила поднос на низкий столик у кровати. – Вам нужно поесть.

– Вы не будете отвечать?

– Вам нужно позавтракать.

– Уходите! Я хочу побыть одна!

– Ты не слишком вежлива. – Ник вошел в комнату и кивком отпустил девушку. – Как ты себя чувствуешь?

– Пока не знаю.

Ник уселся на край кровати и, делая вид, что не замечает ее пальцев, стискивавших край простыни и побелевших от напряжения, коснулся ее лба, проверяя температуру, потом тронул запястье, считая пульс.

– Что ты делаешь?

– Оцениваю твое состояние.

– Зачем?

– Чтобы понять, сможешь ли ты выдержать перелет.

– Ты… осуществил свою месть? Что с моим отцом?

– Насколько я знаю, он здоров, – ответил Ник на второй вопрос, игнорируя первый.

– Ты позволишь мне одеться?

– Конечно.

Несколько часов полета совсем не отложились в ее памяти. Джой безмолвно сидела, уставившись в иллюминатор невидящим взглядом. В том же оцепенении она проделала дорогу от аэропорта до здания делового центра, где находился офис «Глобал электроникс».

– Зачем мы здесь? – спросила она у Ника уже в лифте.

– У меня здесь назначена встреча.

Лифт остановился, и Джой, прямая как палка, двинулась по знакомому коридору. Здесь совершенно ничего не изменилось! – почти с ужасом поняла Джой. Даже Паола продолжала сидеть в приемной, хотя при виде Джой в сопровождении Уивера ее глаза широко распахнулись.

– Мистер Уивер, мистер Картер ждет вас, – пробормотала она, и Ник кивнул, подталкивая Джой к дверям кабинета.

Джой вошла первой и сразу увидела отца. При виде дочери его глаза изумленно расширились.

– Джой, где ты была? Я едва не сошел с ума! – начал он, делая шаг вперед, но внезапно застывая.

– Добрый день, мистер и миссис Картер, – сказал Ник за ее спиной.

Джой с удивлением повернула голову и обнаружила Джоанну.

– Мама? – растерянно пробормотала она.

– Здравствуй, дорогая. – Джоанна стремительно поднялась и обняла Джой. – Как ты?

– Нормально, – выдавила Джой, не в силах еще раз взглянуть на бледное и измученное лицо отца.

– Добрый день, мистер Уивер, – проговорил Пол. – Прошу садиться.

Джоанна потянула дочь за собой и почти силком усадила на стул. Джой поняла, что настал момент истины. Она замерла, ожидая, что Ник тотчас же вывалит свои обвинения. Но он только сдержанно кивнул и уселся напротив ее отца. Пол что-то начал негромко говорить, но Джой почему-то не понимала ни слова. Она лишь неотрывно следила за каменным лицом Ника, который сидел, откинувшись на спинку кресла, и постукивал пальцами по полированному подлокотнику.

– Может, прекратишь разыгрывать этот спектакль? – неожиданно вырвалось у нее.

Пол вздрогнул и, замолчав, в изумлении посмотрел на Джой. Джоанна сжала пальцы дочери.

– Джой, дорогая…

– Я не тебе, папа, я это сказала Уиверу. Или тебя лучше представить как Николаса Уильямса?

– Что? – выдохнул Пол, слегка привстав, а потом снова упав в кресло. Он повернулся к Джой. – Что ты говоришь?

– Ник сказал мне, что ты разорил его отца, Джорджа Уильямса. Что из-за этого он потерял своих близких. Папа, он считает, что вправе мстить тебе.

– О господи, – прошептал Пол, и Джой увидела, как его лицо из бледного становится пепельным.

Она ожидала, что ее отец рассмеется в ответ на эти нелепые обвинения, или возмутится, или рассердится, но при этом тут же доказательно опровергнет эти слова, но только не этого! Она бросила быстрый взгляд на Ника, который глядел на нее с непонятным выражением на лице, и тут же снова посмотрела на Пола.

– Папа, – дрожащим голосом взмолилась Джой – скажи хоть что-нибудь!

– Дорогая, – прошептала рядом Джоанна, сжимая ладонь дочери.

– Значит, это правда. – Сердце Джой затрепыхалось, повиснув на тоненькой ниточке. – И ты, мама, это знала! И вы оба скрывали это от меня! Это низко! О господи!

– Джой, я не хотел этого. Мы были молодыми и самонадеянными, мы казались себе всемогущими и совсем не думали о последствиях. Мы думали, что раз мы сильны, стало быть правы, а слабакам нечего делать в бизнесе. Потом, когда мы опомнились, было уже поздно! Я нашел семью Джорджа Уильямса, пытался помочь, как-то исправить ошибку…

Пол говорил что-то еще, быстро и бессвязно, но Джой уже не слушала. В ее голове билась только одна мысль – все это правда! Она посмотрела на Ника Уивера, который продолжал молчать, и не удивилась его безучастному виду. Ее все предали: и Ник, для которого она была только орудием мести, и ее родители, скрывшие от нее правду и подставившие ее. Это было невыносимо! Кто сказал, что дети за отцов не отвечают? Ей пришлось это сделать!