— Сто первый, приём, я четвёртый.

В этот раз тишина встретилась спокойнее. Вероятно, никто не сидел на рубке непосредственно у станции. Оператору требовалось время на то, чтобы приготовиться. Мне же оставалось лишь ждать.

Наконец, монотонный шум заиграл возмущениями и из наушников послышался ответ:

— Приём, четвёртый, я сто первый. Как слышно? Доложите обстановку.

Пока он говорил, ко мне подошёл Михаил и жестом показал, чтобы я отдал ему наушники.

— Передаю связь первому, приём.

— Принял.

Михаил присел перед радиостанцией, надевая наушники. Он развернул миниатюрную карту перед собой, после чего начал говорить:

— Это первый, приём… Да, приготовься вносить изменения в маршрут… Готов?.. Привал был по маршруту в точке А1, обговорённой вчера… На следующие сутки были замечены следы слежки… Да, повторяю: за нами кто-то следил во время привала… Нет, контакта не было… После точки А1 мы изменили маршрут… Курс изменился ближе к запад-северо-западу… По нему продолжали путь ещё три часа… Сейчас мы в трёх километрах от станции контроля климата… Мы посетим её и дальше будем двигаться чуть западнее от маршрута… По изменениям всё, обстановка стабильная… Нет, помощь никому не требуется… Да, конец связи.

Он передал мне наушники и размял спину.

— Готов к ещё одному рывку?

Михаил смотрел с улыбкой, понимая, что все уже устали, и потому пытался поднять настроение.

— Ага, — согласился я, — всегда готов.

— Вот и отлично. Сейчас начинается самое интересное.

Лето выдалось на удивление жарким. С момента основания Международной службы контроля климатических изменений наступила благодать. Погоду стало заказать проще, чем щёлкнуть пальцем. Однако, такое дорогое удовольствие себе могли позволить очень влиятельные богачи, либо государства, что и занимались разработкой технологий контроля климата.

Повинуясь желанию народа, правительство создавало солнечную погоду. Даже в тени было тяжело дышать горячим воздухом. Солнце чередовалось с пасмурной погодой, чья доля времени была катастрофически мала по циклу. И то, решение не забывать дожди исходило из здравых рассуждений в поддержку сельского хозяйства.

Люди стали чаще выходить из дома и отдыхать на улицах. Они устраивали пикники в парках, покрывая мягкую траву плотными покрывалами.

В одном из парков было до того много отдыхающих, что прохожим приходилось ходить чуть ли не по узким тропам меж тканевых подстилок.

Юная девушка, что этим и занималась в парке, уже была готова злиться на непроходимость троп, но настроение ей не позволяло.

Она светилась от счастья, держа картонную папку с ультрамариновым градиентом. Девичьи руки крепко сжимали документы, что хранились внутри. Плотно прижав её к груди, она спешила домой.

Минуя место общественного отдыха, она вышла в городскую среду. Воздух здесь был ещё жарче, отчего ей пришлось прятаться в тени многоэтажных зданий. Два квартала спустя начинался частный сектор, куда та и направилась. На подходе к дому она помахала ручкой соседке-пенсионерке, что смотрела на неё через забор из своего огорода. Та приветливо улыбнулась, после чего девушка зашла к себе домой.

Снимая обувь, она громко сказала в пустоту:

— Я пришла!

Дома была только мать, которая окликнула её из комнаты:

— Давай, раздевайся скорее, пойдём кушать.

— Не, я скоро уже уйду, — девушка подошла к двери, показывая папку, — я хочу тебе кое-что сказать.

Женщина закрыла ноутбук, стоящий на диванном столике, направив взгляд на дочь.

— И что же?

Девушка расплылась в улыбке, а затем затмила её папкой документов:

— Меня взяли! Я наконец поступила! — в порыве радости та побежала к матери и принялась обнимать её.

— Это же чудесно, милая. Я так за тебя рада. И куда? Политех или экономический?

— Нет, мам, гораздо интереснее, — она уже не могла сдерживаться, желая поделиться своей радостью, — я поступила на ветеринара. Буду лечить животных!

Женщина впала в небольшой ступор.

— Нет-нет, подожди. Дай мне секунду, — прервала её мать, снимая очки, чтобы протереть глаза, — ты серьёзно? Мы же с тобой это обсуждали.

— Ну, мам. Я не хочу идти по вашим стопам. Мне ближе животные, вот я так и выбрала.

— Но ты ведь ещё подавала документы в другие университеты, — занервничала женщина, быстро вбирая в лёгкие воздух, — если от них придёт положительный ответ, то ты ещё можешь нормально выбрать.

— Мам, — голос девочки стал предельно серьёзен, — я не хочу.

— Ты как со мной разговариваешь? — возмутилась мать, — мы с отцом выбрали тебе идеальное будущее. С чего тебе вообще в голову пришло всё изменить?

— Пойми, — девушка вложила руку матери в свои и уселась перед диванчиком, — это моя жизнь. Не вам её проживать. Я делаю то, что сама хочу.

Убедительный голос девушки, казалось, успокоил дыхание матери. Та перестала искать варианты решений и просто смотрела на неё дикими глазами. Мгновение спустя тыльная сторона ладони столкнулась с щекой девочки. Она не ожидала такой реакции. Нахлынувший шок перехватил дыхание.

— Иди к себе в комнату, и не выходи, пока не вернётся отец, — наказала мать, — вечером мы ещё поговорим.

— Нет, нет, — на глазах проступали слёзы. Она встала, утирая веки, а затем крикнула, — я тебя ненавижу!

Пока шокированная реакцией дочери женщина приходила в себя, та уже успела обуться и хлопнуть дверью.

Девушка шла, попутно вытирая слёзы. Она знала, что родители не поддержат её решение. Мать беспрерывно звонила на телефон. После очередного игнорирования вызова уведомление показало шесть пропущенных. Поверх висели сообщения в мессенджере с требованиями вернуться домой.

Она свернула их в сторону и позвонила по номеру в адресной книге. Ответил голос подруги:

— Да?

— Ир, привет. Ты не занята? — она старалась говорить нормально, но голос чуть дрогнул.

— Привет. Нет, только проснулась.

— Хах. А чего спишь до обеда?

— Да так, решила сегодня отдохнуть. У тебя всё нормально?

— Нет. Давай, лично поговорим?

— Хорошо, приходи.

Оля посмотрела на магазин, мимо которого проходила.

— Я возьму с собой бутылочку?

— Ну если только сама её выпьешь. Мне же нельзя.

— А-а, блин. Ладно, забудь. Сейчас буду.

Девушка всё равно зашла в магазин. Выходя из него с упаковкой сока в пакете, она направилась к ближайшему кирпичному дому. Дверь нужного подъезда была открыта нараспашку. Кто-то подпёр её половинкой кирпича.

Добравшись до нужного этажа, она позвонила в дверь. После пения пташек послышались торопливые шаги. Подруга открыла, запуская её внутрь.

— Заходи.

Гостья спешно скинула обувь возле пары мужских кроссовок.

— Ты одна?

— Да, — ответила хозяйка, — Дима сегодня на работе. Он…

Не успела та договорить, как Оля зарыдала, упёршись в плечо подруги. Та опешила сначала, но потом медленно опустила руки на голову и спину подруги.

Уже через минуту они ушли в гостиную, где гостья улеглась на коленях подруги. Всё это время Ира гладила её волосы и пыталась успокоить.

Когда всхлипы закончились, она посмотрела опухшим лицом на подругу.

— У тебя тушь потекла.

Девушка вытерла глаза руками.

— Ты сейчас ещё больше размажешь. Иди, лучше, умойся.

Когда та вышла из ванной, Ира налила ей сок в прозрачный стакан.

— А теперь рассказывай. Кто обидел и как?

Девушка сжала стакан меж своих ладоней и наполовину его осушила.

— Она меня ударила.

— Кто?

— Мама.

— Что? Чего ты такого натворила?

— Я ничего не сделала, — обиженно ответила Оля, — помнишь, я говорила, куда хочу поступить?

— Да, на ветеринара. А что?

— Ей это не понравилось. Вообще никак, — она сделала паузу, а после начала жаловаться с новой силой, — ну не хочу я идти туда, куда она меня отправляет.

Ира стиснула губы, пытаясь найти ответ на её жалобы.