Девушки шли следом, держась у него за спиной. Обе были взволнованы, но держали себя в руках.

Михаил медленно приблизился к противнику, правой держа пистолет, а левой ощупывая шею трупа.

— Этот готов. Оля, иди к ним. Посмотри, что с Димой.

Сам он начал обыскивать карманы трупа, пытаясь найти хоть какую-то информацию о нём.

Ольга сначала шла медленно, но чем ближе приближалась и понимала, что происходит, тем сильнее ускоряла шаг. Следом за ней шла Лена.

— Твою мать, Дима, — голос её чуть ли не сорвался на визг, — что случилось?

Шурик, вытирая глаза от слёз багряными руками, еле выдавил из себя:

— Он уже всё…

— В смысле всё, ты о чём?!

Ольга скинула с себя сумку около Дмитрия и хотела ощупать пульс, но заметила, что шея вся в крови.

— Ох, сука, — не сдержалась женщина, — быстро достаньте бинты с ватой. Они у меня в нижнем кармашке. Паша, живее.

Я торопился, как только мог. Уже когда достал всё необходимое, она сказала мне:

— Не надо. Он умер.

Эти слова были словно удар. От осознания всей картины я просто сел. К такому нас не готовили. Мы должны были за пару-тройку дней дойти до соседнего бункера и вернуться домой, рассказывая друзьям о том, что видели, но никак не хоронить кого-то из нас. Судьба слишком жестока. К лежащему рядом товарищу; к нашей группе или бункеру; судьба жестока ко всему человечеству. Мы не заслужили таких испытаний.

— Идите сюда, — голос Михаила прервал мои рассуждения.

Он подзывал нас с Сашей подойти к нему и лежачему рядом стрелку. Тот был одет в потрёпанные джинсы и лёгкую спортивную куртку. Когда-то синего, а сейчас бардово-чёрного цвета футболка была усеяна несколькими дырами от пуль. Ещё одна была на правой ноге, чуть выше колена, которую я оставил самой первой.

— Кто стрелял первым?

— Я… Он хотел выстрелить… Короче, всё быстро получилось, одновременно.

— Ну что, стрелок, молодец, — похвала от него звучала слишком едко, — теперь мы не узнаем, кто он и чего хотел.

— Он что-то сказал про то, что залезли куда-то.

— Скотами назвал, — добавил Шурик, пнув его в бок, — мудила.

— А ну, успокойся, — толкнув его рукой, рявкнул Михаил, — а ты какого хера не отвечал? Мы говорили, что он идёт.

— Что? — я растерялся, осознавая, что натворил.

— "Что", сука? — вскипел лидер, — тебе нахера рацию дали, если ты со своими обязанностями не справляешься?

— Я… Я не знаю… Ничего не было. Вас услышал только как сюда вышли.

— Не было? — он указал в другой конец галереи, — этого тоже не было? Из-за тебя у нас потери.

— Да не знаю я.

Кожа на спине покрылась мурашками. Меня бросило в жар. Единственное, что я смог, так это придумать ненадёжное оправдание:

— Может, помехи какие. Не знаю. Ничего не…

— Он не врёт, — сказал Саша, смотря мне в глаза, — звука не было.

По его взгляду было понятно, что он уже понял мою главную ошибку. И то, что я это заметил, тоже отражалось в его взгляде.

Михаил умолк. Он не стал продолжать допрос, а просто встал и пошёл в сторону девушек. Я ещё раз бросил взгляд на Сашу. Смотря на труп его глаза горели чистой яростью. Не похоже на прежнего Шурика.

В руке у лежачего всё ещё держался револьвер. Цепкие пальцы не хотели разжиматься, но небольшое усилие позволило забрать оружие.

Я встал, осматривая барабан. Из семи возможных в нём было только три. Саша смотрел уже на меня, что-то обдумывая.

Всё, что я мог, это протянуть ему револьвер со словами:

— Прости меня… И спасибо, что не сказал.

Трофей ему не был интересен, и он ушёл к группе, не ответив мне ничего.

Оружие я запихнул под китель, чтобы его не было видно и пошёл ко всем остальным.

Ольга стояла рядом и закрывала лицо ладошкой, тщетно пытаясь сдержать слёзы. Михаил сказал более спокойной Лене достать коробки с патронами, которые лежали в рюкзаке Дмитрия. Сам же он подтащил тело к стене, подперев ею.

— Ты пойдёшь со мной, — сказал он и направился обратно, к противоположному выходу.

Мы оказались в помещении, где часть этажа была ограждена металлическими перилами, за которым виделась площадка первого этажа. У стен стояли электрические шкафы с непонятными мне аббревиатурами, вдоль которых мы прошли, направляясь к лестнице.

Она вела на этаж пониже, с такими же шкафами на бетонном полу. Когда мы спустились на первый этаж, то и там были те же шкафы, но уже рядом с ними в ряд стояло четыре огромных двигателя, вмонтированные на бетонные подставки. Около другой стены располагалось ещё одна конструкция, больше похожая на вагон, обшитый металлическими рейками с облупившейся краской синего цвета.

Мы зашли внутрь. Это оказалась мастерская с чёрными от грязи столами и металлическими шкафами, на которых лежал производственный мусор.

Михаил подошёл к одному из столов и вытащил из-под него ржавую канистру.

— Бери, — скомандовал он мне, доставая уже вторую.

Я молча выполнил указания, чуть не хекнув от тяжести канистры. Он взял в руки вторую и направился к выходу. Не проронив ни слова, Михаил пошёл обратным маршрутом. Мне только и оставалось, что через силу тащить эту ношу вверх по лестнице, следуя за ним.

Уже через пару минут мы вернулись в галерею. Ольга с бутылки поливала руки Саши, пока тот смывал кровь, размазанную по лицу.

— Ты закончила?

— Да, — ответ Лены был мгновенным оттого, что она сама была ещё в шоке или же Михаил её напугал грохотом канистры о пол.

В углу стояло несколько коробок патронов в плотной бумаге. Лидер начал их собирать в сумку. Жестом он показал мне и Саше следовать его примеру.

После того как мы закончили, он взял канистру и начал выливать содержимое у самой двери.

— Ты что делаешь?! — закричала Ольга.

— А ты не видишь? — он остановился, и потемневшие, густые капли пахучего бензина упали на его берцы, — сжигаю мосты.

— Но так ведь не делается, — голос её начал дрожать, совсем едва не доходя до плача, — надо его похоронить.

— Да знаю я. Но времени у нас нет. Отсюда нужно уходить, пока никто другой не пришёл.

Она не стала дальше спорить, а просто пошла вдаль по коридору, пока не скрылась за дверью. Лена последовала за ней, а я остался смотреть, что будет дальше.

Саша стоял на корточках перед своим отцом и тихо всхлипывал. Михаил положил руку ему на плечо и сказал:

— Здесь уже ничего не сделать. Пойдём.

Тот достал из нагрудного кармашка его разгрузки тёмные очки, которые надвинул на глаза отца и пошёл ко мне на середину галереи.

Лидер группы подошёл к нам уже с пустой канистрой. Он взял ещё одну и продолжил обливать пол. На бывшего противника он вылил особенно много бензина. Остатков же едва хватило на небольшую полосу через порог.

Он чиркнул зажигалкой. Несколько раз, пока фитилёк не загорелся. Огонь распространялся не так стремительно, как ожидалось. Синее пламя лениво пожирало труп нападавшего. Оно медленно поднималось по рукаву и постепенно объяло его тело. Рыжеватые волосы скручивались в тлеющие спирали, пока не обнажили плавящийся череп.

К тому времени, как он уже почти весь покрылся пламенем, дорожка огня дошла до Дмитрия.

— Пойдём отсюда.

Михаил не дал нам увидеть участь бывшего товарища. Мы вышли на улицу, где стояли девушки с остеклевшими глазами.

Чуть отойдя от здания нам открылся обзор на ту самую галерею. Через облупившиеся жалюзи было едва видно поднимающийся чёрный дым. Так горел разложившийся бензин, что давал силу огню. И так горел наш товарищ, что давал нам сил двигаться дальше.

…напомним, что ранее Служба надзора климатических изменений уже делала официальные заявления относительно решения Международной службы климатических изменений.

Её президент отрицает причастность стран комиссии к недавнему акту терроризма на станции контроля климата, и отметил, что призывал к мирному урегулированию конфликта.