— А у тебя неплохо получается, — заметил Саша, — будто всю жизнь за рулём провёл.

— Я сам в шоке.

— И далеко нам ехать?

— Я не помню точно. Но до вечера мы доберёмся.

— Думаешь?

— Да. Я карту сейчас не помню, но не проблема. Там рядом деревня, а в ней водонапорка.

— Да фиг с ней, картой этой. Мы плетёмся, как с мулом на повозке. Думаешь, мы так вообще доедем?

— Подожди. Дай привыкнуть.

— Да кого ты, давай быстрее.

— Страшно.

Но он был прав. Интуитивно переключил передачу на одну, мы немного ускорились. Управлять стало чуть сложнее, но в то же время интереснее.

Минут через пять такой езды я привык к движениям руля. Вроде, большая машина, а управлять ей так легко. На свой страх и риск ещё переключил передачу.

— Смотри, классно же, — сказал я, чуть ли не прыгая от счастья на месте, — я всю жизнь мечтал прокатиться.

Но Саша мне не ответил. Я посмотрел на него и мне стало страшно. Никогда мне прежде мне не приходилось видеть его в таком состоянии.

Лицо будто окрасилось в белый. Глаза смотрели в пустоту, и сам он был будто в облаках.

— Ты меня слышишь? Саша?

— Да, — тот еле отозвался чуть ли не шёпотом.

— Всё нормально? Ты паршиво выглядишь.

— Фигня. Я хочу немного поспать.

В голове тут же всплыли сцены из старых фильмов, когда раненному запрещали засыпать. По сценарию такой персонаж готов был вот-вот умереть.

От этого мне стало страшно. Терять последнего товарища совсем не хотелось. У меня всю жизнь был только один человек, которого я мог назвать другом. И сейчас он был в глубочайшей апатии.

Надо было срочно увлечь его внимание. Первое, что пришло в голову, я тут же озвучил:

— А помнишь, как нас поставили в спарринг.

Он устало поднял голову и вопросительно посмотрел на меня.

— Ну, когда мы ещё поколотили друг друга, а потом от твоей мамы ещё досталось.

На его лице появилась улыбка. Он вспоминал этот момент с той же теплотой, что и я.

— Ты ещё взял её косметику, чтобы замазать синяки.

— Нам, считай, только за это и досталось.

— Ага. Я думал, она нас убьёт тогда. Классное было время. В последнее время мало такого происходило. И мы перестали заниматься ерундой, да и скучно как-то стало. А так хочется порой забыть, что тебе уже второй десяток перевалил, да и играться весь день, не о чём не думая. Ты слышишь меня?

— Угу, — еле тихим голосом отозвался он.

— Жалко, конечно, но старого уже не вернуть. Теперь у нас вечно дела. Теперь, вот, задание важное. Кроме нас его некому выполнить. Сейчас немного поднажмём, а затем вернёмся героями. Там уже не до игр будет, — мой разговор Саша почти не слушал, — Лена говорит, что Соня беременна. Я сам не ожидал. Как приедем, нужно будет серьёзно поговорить. Жаль, мамы нет, я бы спросил у неё совета. Да и у твоей можно поинтересоваться, что, да как. Я же не знаю ни фига. И мне страшно. Ещё толком свою жизнь не построил, а уже нужно строить чужую. Ты как думаешь?

Но тот мне не ответил.

— Саш? Слышишь меня?

Оторвав руку от руля, я толкнул его. Локоть, державшийся на двери, соскользнул, и Саша завалился набок, совсем не реагируя на это. Он заснул.

Напряжение повисло в воздухе. Одновременно безобидная и жестокая битва набирала обороты на шахматной доске.

Ситуация складывалась тяжёлая. Два парня сидели друг напротив друга, пристально следили за фигурами. Миттельшпиль в самом разгаре.

Один из них взял лакированную фигурку коня и поставил шах королю в обороне.

Отдавшись игре, они даже не озвучивал команды. Второй уже готов был съесть фигуру, не подозревая о нависшей угрозе, как открылась дверь, через которую вошёл мужчина.

— Собирайтесь. Важное дело.

— Ну, пап. Можно доиграем?

— Нет. Это срочно.

— А что случилось-то?

— Потом объяснят. Поживее.

Он помахал руками, призывая их пошевелиться, и тогда они послушались. Оставив доску как есть, они вышли и зашагали по коридору.

— И куда мы? — взволнованным голосом спрашивал парень, поправляя очки.

— В зал собраний, — ответил Дмитрий, — Ермаков собирает.

— Странно, — подметил Паша, — он никогда никого не собирал. Наверное, случилось что-то.

Они проходили мимо людей, что спокойно переговаривались между собой.

— А что, не всех собирают? — спросил Шурик.

— Нет. Другим про это знать пока не нужно. И вы языком не трепитесь сильно. Когда нужно будет, тогда всем и объяснят.

— Так, а что объяснять-то? Нам-то хоть можно сказать?

— Скоро всё узнаете.

Больше он не произнёс ни слова. Минуя коридор за коридором, они подошли к деревянным дверям, что заметно отличались от остальных. Благородный массив выделялся строгими узорами под слоем тёмного лака. Зал заседаний был не заперт.

Внутри уже собралась толпа. Друзья оглядели их и приметили, что из собравшихся все лица были знакомы. Они также заметили их приход и не сговариваясь, посмотрели на них в ответ.

Большой зал, заставленный стульями, практически пустовал. Лишь на первом ряду сидела Ольга с Леной, а на сцене, разглядывая листы на планшете, стояли Артур и Михаил.

— Наконец, вы пришли, — среагировал Михаил, — садитесь к девочкам, и мы начнём.

Не понимая происходящего, парни сели рядом с усевшимся вперёд них Дмитрием так, что Лена, недовольно глядевшая на обоих, была по другую сторону.

— Всё, — начал Артур, — давай, я всё расскажу, а ты садись.

— Ладно, понял.

Михаил подошёл к стульям и пожал руки двум парням. Саша слегка растерялся, не ожидая приветствия, а потому как-то резко привстал, выражая уважение к тренеру. Паша повторил то же самое. Приветствующий их Михаил улыбнулся и занял место рядом.

— Для тех, кто не знает, должен пояснить, — Артур положил планшет на трибуну и склонился над ней, — двадцать лет назад террористы начали массовый беспредел, стараясь подорвать уважение к власти среди её граждан. Им не нравилось, что климат, изменяемый по воле человека, не всегда был благоприятен для их стран. В чём-то их можно понять, но никак не в человеческих жертвах.

Он остановился, чтобы смочить горло очищенной водой из бутылки.

— Ситуация накалялась из года в год. Всё шло к войне. На этот случай были построены бункеры, в одном из которых мы с вами пребываем. И вот, война началась, но до наших земель она не дошла. Всего пару лет и наш альянс вышел победителем. Казалось бы, конфликт исчерпан, враги повержены и мы должны праздновать триумф, но не тут-то было. Эти грязные, подлые ублюдки собрали всю свою силу и устроили настолько масштабный взрыв, что наш спутник — Луна, потерял примерно пятнадцать процентов своей массы и сменил траекторию. А как вы знаете, климат на нашей планете во многом зависит именно от неё. Метеоритный дождь, что обрушился следом, должен был разрушить почти всё живое на нескольких континентах. К несчастью, на нашем тоже. Но мы ведь не зря строили эти бункеры. Раз вы здесь находитесь, значит, вы и ваши родные сами заслужили или купили этот билет, когда он был так нужен.

Словно пытаясь что-то вспомнить, он остановился. Но спустя пару секунд продолжил:

— Так вот, про бункеры. Необходимость их использования предполагала продолжительное времяпровождения под землёй. И потому на вратах был установлен таймер открытия. Включение всех систем жизнеобеспечения требовало его активации.

Мы с вами находимся в отдалённом районе. Из всей сети убежищ наше в самом конце. Поэтому мы могли поддерживать связь только с одним ближайшим бункером, но месяц назад он перестал поддерживать контакт.

И вот тут встаёт вопрос: а что нам делать, когда врата откроются? Через год изоляция завершится и нужно будет осваивать прежние просторы, но что будет, если они окажутся непригодны или недружелюбны для поселения?

Мой коллега, — он указал на Михаила, — предложил провести разведывательную операцию на поверхности. Не без споров, но я поддерживаю его решение. Выделить огромное количество человек мы не можем, поэтому он сам решил возглавить операцию. Все вы, присутствующие здесь, выбраны им, как члены отряда, что выберется с ним наружу в числе первых.