Брызги крови окропили пол вокруг его головы. Со следующим ударом в его голове появилась вмятина, что сразу заполнилась кровью. После третьего она выпустила трубу из рук, оставив её в голове парня. Спустя секунду его голова наклонилась набок и труба ударилась другим концом о пол.

— Теперь ты довольна? — сердито спросил Михаил, — пуступила не лучше этого мудачья.

— К чёрту всё, — она дернулась, вытирая с лица не то слёзы, не то кровь, — пойдём уже.

Михаил тяжело вздохнул. Добавиьь уже было нечего. Он проверил магазин добытого калаша и вставил его обратно. Закинув на плечо ремень автомата, он согласился:

— Да, пора. Берите вещи и пойдём.

Ещё минут пять у нас ушло на сборы. Первым пошёл Михаил, держа наготове автомат. Спуск по лестнице, казалось, занял вечность. Впереди мог быть кто угодно или не быть никого и вовсе.

Но на улице нас встретил дождь. Крупные капли падали на лицо и это было очень приятно. Будто после тяжёлой работы удалось наконец попасть под душ.

Просыреть под ним было плохо затеей, но и задерживаться там было нельзя. Густые тучи перекрывали небо, где до сих пор не взошло солнце. Передвигаться приходилось чуть ли не на ощупь. Как только Михаил вышел из-за кустарника у подъезда, то тут же отскочил назад, призывая нас всех присесть.

Полушёпотом он сказал, что впереди стоит машина.

— Так они же все не работают уже, — заметил Саша.

— Ну так скажи это ей, — осторожно выглядывая, ответил Михаил.

— Может, она тут и раньше стояла? — предположил я.

— Нет. Двор был пустой. А эта ещё и на ходу, видимо.

Я выглянул с другой стороны кустарника. Во дворе стоял большой внедорожник серого цвета. Согласившись с Михаилом, что раньше его тут не было, мы стали обсуждать, что делать дальше.

Через лобовое стекло было не понятно, есть там кто-то или нет. Но исключать этой вероятности было нельзя.

Жестами он показал мне с Леной обойти машину сзади. В полуприсяде, чуть ли не гуськом мы пошли вдоль дома, прячась за высокой травой. Пройдя до второго подъезда от изначального положения, мы подошли к краю заборчика, укрываясь за небольшим деревцем.

Спустя минуту мы увидели, как вышли в полный рост Михаил и Саша. Они двигались медленно и в руках у них ничего не было. Волнуясь за них, я достал свой пистолет, укрыв его телом от дождя.

Вдруг, машина завелась и на вышедших к ней упал свет от фар. Они подняли руки, склоняя водителя к переговорам.

Дверь открылась. Из машины вышел человек в капюшоне. В его руке что-то было, но я не смог разглядеть. Он хлопнул дверью и сразу наставил пистолет на нежеланных гостей.

С паникой в голосе он засыпал вопросами:

— Что вам нужно? Где остальные? Говори!

— Давай не будем торопиться, — начал Михаил, — мы вас не знаем и не хотим вреда.

— Кому ты чешешь? Кто там стрелял?

Пистолет в руках ходил из стороны в сторону. Его явно было некому прикрыть, раз он вышел один.

Пытаясь не издавать звука, я медленно сокращал расстояние. Лена пошла за мной, но её нервы были натянуты ещё сильнее, чем у того парня.

— У нас нет оружия, видишь? — Михаил повертел пустыми ладонями, — стреляли твои люди. Они сейчас… Отдыхают. Тебе не о чем волноваться.

— Не ври мне. Военный и без оружия? Я всё о вас знаю. Кто тогда стрелял на станции?

— Слушай, — попытался он его успокоить, — стрелял не я, а он.

Михаил показал рукой в мою сторону. Такого предательства я не ожидал. Мы стояли уже в трёх метрах от него, когда он развернулся.

За тот промежуток времени, что у него ушёл на то, чтобы повернуться, Михаил перекинул автомат на ремне и направил на мужчину. Саша рядом взял в руки пистолет и чуть отошёл в сторону.

— Так, мужики, стойте, — занервничал тот, — давайте успокоимся. Всё, я проиграл, хорошо?

Он поднял руки, давая понять, что не будет стрелять.

— На пол! — скомандовал Михаил, — живо.

Мужчина посмотрел в обе стороны и послушался. Он медленно опустился коленями на асфальт, где собирались маленькие лужицы.

— Что вам было от нас нужно? — спросил Михаил, грозя ему автоматом, — зачем вы нападали?

В его голосе было столько же искреннего любопытства, сколько и боли от потерь.

— П… п… почему Вы это спрашиваете? — стиснув зубы, лепетал он.

— Ты тупой? — вмешалась Лена, — что мы сделали? Почему вы идёте за нами?

Он смотрел, не понимая, что ответить. В его зрачках бегал страх, не давая им остановиться.

— Вы же… сами напали первыми, нет? — голос его был очень неуверен.

— На станции он сам побежал от нас, — начала Лена, — а потом стрелял в нашего же.

— Так я не про станцию говорю, — голос его стал спокойнее и увереннее, — вы когда всех забирать-то начали? Лет десять-пятнадцать назад.

— Так, подожди, — вмешался Михаил, — ты нас с кем-то путаешь. Мы пятнадцать лет сидели в бункере. Сейчас вышли наружу и встречаем это. Что тут вообще происходит?

— Да вы шутите, — он убрал руки из-за головы и посмотрел на нас глазами, полными надежды, — мне друг тоже говорил что-то про бункер. Я уже сто лет его не видел.

Михаил опустил оружие, задав последний вопрос:

— А почему вы вдруг решили, что мы вам враги?

— Ну так… одежда. Вы одеты, как военные. А у нас с ними типа война.

— Ладно, допустим, — Михаил отпустил из рук автомат, оставив его висеть на ремне. Затем подошёл к мужчине, протягивая руку: — С нас хватит этой войны. Ты пойдёшь с нами?

В очередной раз тыкнув голову собаки, он наблюдал, как та болтается какое-то время, а затем встаёт на место.

Он купил эту игрушку для сына, а теперь и сам игрался с ней, как маленький ребёнок. Долгое ожидание ему не нравилось. Палец сам по себе отбивал чечетку по обивке руля.

Наконец, не выдержав ожидания, он вышел из машины и закурил сигарету. Та кончилась быстрее, чем за минуту. Вернее, парень выкинул её раньше, чем дошёл до фильтра.

Он увидел ту, что так долго ждал и выкинул солдатика смерти, что она так не любила. Снова сев на водительское сиденье, он потянулся до бардачка, пытаясь что-то найти.

Какие-то бумаги, страховка, небольшой ножик, ключи непонятно от чего. Схватив маленький бутылёк, он достал его, затем брызнул себе в рот содержимое и закинул обратно.

К нему шли две девушки. Одна приходилась ему женой, а вторая — её подругой. Когда те начали подходить к машине, жена показала пальцем на багажник, намекая, что пакет в её руке не пойдёт салон.

Он открыл багажник и пошёл к ним навстречу. Забрав у супруги пакет с вещами, та спросила:

— Задняя открыта?

— Эмм… Да, да, открыта, — он взглянул на её подругу, — всё нормально?

— Нормально, — немного торопясь, ответила она, а затем принюхалась к супругу, — ну и вонища. Дим, ты что, опять курил?

— Нет, цветочки нюхал, — съязвил тот, — садись, давай.

Пока Ира помогала сесть своей подруге в машину, он закинул в багажник пакет и занял водительское сидение.

— Куда? — выжидающе посмотрел он на супругу.

— Давай сначала до продуктового, а потом к нам.

После этого в машине воцарилась тишина. Дима следил за дорогой, Ира думала о подруге, а Оля боялась о чём либо думать вообще.

Она смотрела в окно и пыталась забыть причину, по которой пришлось пролежать в больнице, откуда её только что забрали.

Девушка пережила серьёзную травму. После лечения ещё долгий курс реабилитации, нервные срывы и вечные стрессы на фоне страха за свою жизнь.

Наблюдая за происходящим за окном, она считала машины, рассматривала дома, затем наблюдала, как Ира заходит в магазин и садится обратно в машину. Снова дома и машины, после чего они паркуются во дворе и пост наблюдения приходится оставить.

— Мы дома.

Ира известила нянечку о том, что ей уже можно идти домой. Саша выбежал из гостиной, ведя за руку молодую девушку с чёрными волосами до плеч.

Она поприветствовала родителей мальчика и перечислила всё, что им было интересно: куда они ходили погулять; во сколько и что тот ел; насколько сильно капризничал, когда не хотел есть кашу.