- Это ракета? – Спросил Васнецов.

- Да. Это ракета ФАУ-2. Немцы давно используют эти ракеты на западе, обстреливают ими Лондон, с французского побережья, через Ла-Манш. Мы полагаем, что в форте вы найдете стартовые установки с ракетами. В деталях они могут выглядеть иначе, но общий вид будет примерно такой. Вот здесь изображен пульт управления запуском. Он должен располагаться в отдельном помещении. Ваша цель – этот пульт. Ни при каких обстоятельствах ракета не должна стартовать, но и не должна быть повреждена.

- Её головная часть – сто процентов, - подсказал другой генерал. – Есть ещё вопросы?

- Если ракета может несколько отличаться, могут быть отличия и в системе управления, – сказал Филин.

- Передатчик и антенны снаружи, приемник внутри, плюс, там же, гироскопы и блок электронного управления рулями и двигателем, - первый генерал пожал плечами. – Система несложная. Надписи вот такие, как здесь…

Он снова ткнул пальцем в чертеж.

- Вы имеете какой-то особый опыт? – Заинтересовался генерал-полковник.

- Немцы управляют радиовзрывателями с больших расстояний. Мы столкнулись с этим ещё в октябре. Здесь тоже может быть радиоуправление откуда-то издалека. Тогда в форте передатчик можем не найти. На этот случай надо глушилку предусмотреть, радиопомехи создать. Я слышал, радиопередатчики диверсионных групп таким способом глушат.

- В каком диапазоне предлагаете создавать помехи?

- Не знаю, не связист, - Филин пожал плечами. – Во всех.

- И подавить заодно собственную связь? – Вмешался первый генерал.

- Будем думать, - сказал генерал-полковник. – Капитан смотрит в корень – ракета усовершенствованная, может быть другой и система управления. Подключите к делу связистов, пусть расскажут товарищам в подробностях обо всех возможных вариантах радиоуправляемых систем.

- Глушилки точно нужны, - добавил Филин. – На крайний случай.

- Любишь оставлять последнее слово за собой? – Генерал-полковник взглянул на Филина неодобрительно. – Страхуешься на всякий стратегический случай?

- Никак нет, товарищ генерал-полковник. Люблю, чтобы всё было предусмотрено. На любой случай. Разрешите ещё вопрос?

- Если только крайний.

- Сколько там от Франции до Лондона, километров сто пятьдесят, двести?

- Можно по-разному насчитать, - генерал взглянул на Филина теперь уже заинтересованно. – Прикидываешь, куда улетит ракета, если не отменим старт?

- Так точно, прикидываю и не понимаю. Ну, даже если она усовершенствованная, как вы сказали, на пятьсот километров улетит… при чем тут… «исход войны, ни больше, ни меньше»?

- Дотошный, - генерал усмехнулся. – Отставить «усовершенствованная» – неправильное слово. Это принципиально новая ракета. Двухступенчатая. Понимаешь, о чем речь?

- Не особо.

- Дальность полета до нескольких тысяч километров, так понятнее? И заряд у неё такой, что мама не горюй, город можно спалить. Дальше сам додумаешь?

- Действительно стратегический случай, - Филин выпрямился. – Осознал.

- Совещание окончено. За работу, товарищи офицеры.

- Внесете свой вклад в победу, товарищи, и мы забудем, что с вами случилось, - пообещал «московский» подполковник Федоров, придержав разведчиков и Ворончука. – А вы, капитан Ворончук, поддержите товарищей с тыла. Вам что-то особенное потребуется? Дополнительные пулеметные расчеты, например, опытные бойцы... можем придать вам целиком заградительный батальон из резерва.

- Огнеметы, - неожиданно для полковника ответил Ворончук. – С запасными емкостями… по три комплекта на каждый.

- Да? – Фёдоров озадаченно уставился на контрразведчика. – И сколько вам надо огнеметов?

- Все, что есть…

Февраль 1945, Восточная Пруссия, Кенигсберг

Большие пассажирские самолеты на аэродроме Девау стали редкостью ещё в прошлом году. В основном здесь садились боевые машины и транспортники Ю-52. И чем ближе подходили русские, тем чаще и чаще самый старый в Европе аэропорт принимал и отправлял именно транспортники. В этой связи можно было заподозрить, что начальство в Берлине запаниковало и пытается эвакуировать самое ценное по воздуху, то есть в срочном порядке. Но Отто фон Штиль был спокоен и убедителен, когда утверждал, что самолетами привозят на порядок больше, чем увозят.

- Город устоит. Вы же видите, Харальд, как медленно продвигаются русские. И это они ещё не дошли до наших главных укреплений и линий обороны. Но даже если они бросят на штурм всю свою армию, Кенигсберг выдержит удар и встретит утро судного дня непокоренным.

- Дата судного дня постоянно переносится, - заметил Хиршфельд. – Убежден, мы продержимся хоть до конца весны. Но это крайний срок. Для надёжности я провел бы красную черту по рубежу апреля и мая.

- Дорогой мой Харальд, - Отто вздохнул, - мы можем сколько угодно говорить, рисовать на календаре отметки красным карандашом, даже приводить оперативные сводки… у наших коллег в Берлинских научных учреждениях так и будут свои сроки. Совместные с японцами испытания в Тихом океане выявили некоторые недоработки в конструкции ФАУ-2А10, кроме того, потребовались существенные переделки в системе управления и наведения. Но главное – вносятся исправления в систему детонации атомного заряда. На всё это требуется время и тут лучше действительно не спешить, ведь права на ошибку больше нет. Ракета, которую охраняет ваш полк, уникальна и бесценна.

- Можно запустить две А10 с обычными зарядами. Как понимаю, даже они гораздо мощнее тех, что используются в обычных ФАУ-2. Вероятность успеха возрастет вдвое. Даже при наличии недоделок. Здесь, как понимаю, важнее всего эффект, показательность акции, а не урон, нанесенный противнику.

- Нет, Харальд, нам требуется не просто показательный Удар Победы, нам нужен Окончательный Удар! Неожиданный, мощный, который не только продемонстрирует англичанам и американцам могущество немецкого оружия, но и гарантированно устранит верховное командование главного врага – русских. Вместе с их столицей. Даже сто ракет с обычными зарядами не справятся с такой задачей.

- А одна ракета с атомной боевой частью это сделает? – Харальд удивленно взглянул на Штиля.

- Вот именно! Разрушительная мощь атомного заряда невероятна! К сожалению, на сегодняшний день построена лишь дюжина таких зарядов и меньше десятка способных доставить их по назначению ракет. Минус наша ракета, останется восемь.

- Их больше не строят?

- До запуска нашего экземпляра, работы приостановлены. Окончательный Удар станет заодно и генеральным испытанием. Три в одном. В случае успеха, даже существующего количества ФАУ-2А10 будет достаточно, чтобы диктовать свои условия. Межконтинентальные баллистические ракеты с атомными зарядами станут восемью чудесами света новой эры. Как вам?

- Красиво. Только их десять. Две у японцев.

- По факту их вовсе две, как раз у японцев, - Штиль вздохнул. – Не считая вашего экземпляра, все ракеты модели А10 спрятаны в штольнях неподалеку от Доры, а заряды хранятся где-то в секретных бункерах… даже я не в курсе, где именно. Чтобы привезти заряды и снарядить ракеты потребуется уйма телодвижений, материальных затрат и времени. В моем ведомстве это называют подстраховкой, но как по мне, это форменный саботаж!

- Не страшно, ведь противник-то об этом не знает.

- Надеюсь, и не узнает. Берегите ваш форт, берегите оружие победы, берегите себя, Харальд. Уверен, что вернусь уже в мирный Кенигсберг. Прощайте.

Отто фон Штиль поднялся в самолет и второй пилот тотчас поднял трап и захлопнул дверь.

Харальд придержал фуражку, чтобы не сдуло потоком воздуха от винтов, проводил взглядом выруливающий на взлетную полосу самолет и развернулся кругом.

Что ж, Штиль отработал честно, до конца. Встретил груз «СР» - два больших контейнера-термоса с последней промышленной партией сыворотки, и улетел тем же бортом. Претензий быть не может. А что, фактически, бросил свою лабораторию, подопечных, сослуживцев и друзей, так это глупость. Не женат на них, чтобы хранить верность до гроба.