*** Анжелика ***

Жизнь. Она как-то течет, развивается. Кто-то идет по ней задрав голову, а кто-то, вот как я постоянно оглядываясь. Может быть все дело в том, что меня ищут?

И ведь я очень хорошо знаю кто и почему. От мужей – криминальных авторитетов не уходят. Тем более не сбегают. Пусть даже твой отец бывший крестный отец, пусть даже твоя сестра была обещана в подарок другу.

В мире криминала женщины товар. И если поначалу я смирилась. Принесла свое счастье на алтарь безопасности семьи, то вскоре поняла. Мои жертвы никому не нужны. Только мы сами куем свое счастье. Только мы можем себя спасти. И я смогла.

Умудрилась сбежать, подстричься, вернуть естественный цвет волос.

Возможно меня до сих пор ищут, потому что я ушла не с пустыми руками. В моей голове коды от сейфов отца. Ну и еще… я прихватила положенные мне алименты.

Не думаю, что Алек обрадовался. Не думаю, что он вообще хотел меня отпускать. Тем более, что со мной увязалась сестра. Ей вообще пришлось притворяться мальчиком. Иначе нас бы вычислили в два счета.

А так…

Теперь мы взрослая, старая дева в огромных очках, старческой шерстяной юбке и взрослый парень, вечно жующий жвачку и надувающий пузыри.

— Этот толчок опять потек, — заходит в комнату это чудо и топает ногой. Иногда я удивляюсь, зачем она вообще со мной увязалась. – Мне не нравится эта лачуга.

— Это не лачуга, а квартира в центре Москвы. Если мы будем продолжать жить в отелях нас засекут быстрее, чем ты успеешь чихнуть, — тру я усталые глаза, после перевода художественного текста с английского на русский. Работа не пыльная, а главное можно почти не выходить из дома.

— В этой квартире, — Леля сделала знак двумя руками, изображая кавычки. – Сломан кран, протекает труба на стиралке и… течет унитаз, но если тебе пофиг, то мне тем более.

Она уже ушла, а снова задумалась.

Ну течет унитаз, ну бывает. Завтра вызовем сантехника.

Вот так бы и в реальности. Сломалась твоя жизнь. Ты раз и вызвал ремонтника. И вот уже единороги скачут по цветочным полям и срут радугой. Смешно…

Мне скорее нужна маленькая армия, которая смогла бы укокошить одного очень неприятного человека. И это очень мягкое описание Беляева. Жестокий урод, садист, убийца, который целью своей жизни видит унижение.

Настолько погружаюсь в свои мысли и чувства, что почти не замечаю, как входная дверь почти дрожит от стука.

Тут же подскакиваю. Страх плотным кольцом стягивает грудь. Еле выдыхаю.

Леля выбегает из комнаты. Мы стоим как две курицы, дрожа от ужаса и не зная, что предпринять.

— Они? – почти шепотом спрашивает Леля.

— Не может быть, — твердом, почти без страха заявляю я и вдруг замечаю, как из под двери в ванную что-то блестит.

Срываюсь на бег, распахиваю дверь… Блять! Нет, ну это же надо! Одно дело, когда унитаз потек. Но тут унитаз ПОТЕК! Вода почти по щиколотку.

— Упс, — слышу выдох за своей спиной, перекрываю воду и резко бегу к двери, смотрю в глазок.

Сосед снизу вроде. Видела только машину. Леля говорит, что он огромный.

Дверь снова сотрясается от удара, и я наконец ее открываю. Не успеваю даже глотнуть воздуха, как меня отодвигают в сторону и уверенным шагом идут в туалет.

Переглядываюсь с Лелей, и мы скрываем улыбки ладонями. Неудобно конечно вышло. Но зато есть возможность разглядеть спину соседа. Действительно огромного.

Хотя мне с моими метр шестьдесят кажутся все большими.

— Вроде бабы, а навести порядок не можете, — бурчит сосед и я хмурюсь. Какого черта? И пока она копается с унитазом – даже инструменты приволок – я осматриваю небольшую ванную. Ну да… порядок мы наводить не научились. Наверное, потом что до это нас всю жизнь обслуживали, а последние полгода мы сменили около шестидесяти отелей. Но и его манеры не отличаются изысканностью.

— Ну и чего вы стоите, — рявкает он. Тряпку в зубы и вытирайте здесь.

Леля конечно же меня бросила. Так что пришлось в опасной близости от чужого, крупного мужчины собирать воду тряпкой. Посматривать иногда. Мышцы кажется готовы прорвать футболку. Взгляд то и дело касается ступней и меня прошибает током. Огромный размер мужской ноги говорит об нехилом размере между ног. А его орлиный нос это подтверждает.

— Да, кто же так воду выжимает, женщина, — поворачивается ко мне это орангутанг и забирает тряпку. Показывает, как выжимают воду и в два счета собирает остатки влаги с пола.

И почему-то тело ватное, в голове словно шумит прибой. А мне кажется, что эти огромным руки, обвитые выступающими венами я где-то видела. Да и пальцы. Длинные с квадратными, как его челюсть ногтями. А этот нос иногда снится мне в грязных фантазиях.

Не может быть.

Быть того не может!

Но стоит ему взглянуть на меня, протягивая тряпку, выпадаю в астрал. Смотрю во все глаза и не могу поверить, что полгода спустя, в одной из многочисленных высоток Москвы я встретила того самого охранника. Того самого. Благодаря ему по сути я и смогла сбежать. Подошел бы любой, но этот не вызвал отторжения, скорее наоборот. Вот и сейчас в груди как будто защемило, словно я вернулась в приятное воспоминание.

— Я знаю дамочка, что я красавчик, но может быть вы уж заберете тряпку, — слышу сквозь трясину сознания голос и моргаю.

Не узнал. Ну конечно и не мог узнать. Столько времени прошло.

— Да, конечно, — дрожащим голосом отвечаю, беру тряпку и поднимаюсь. Он за мной. И вот уже широкий коридор кажется резко меньше. А дыхание перехватывает.

— Завтра пришлю парней, они поставят новый толчок. Этот на свалку, — говорит он, а смотрит почему-то не в глаза.

Опускаю взгляд и ахаю! Футболка промокла насквозь, демонстрируя выпирающие соски.

— Отличный вид на холмы, — еще и ухмыляется этот засранец. Складываю руки на груди и указываю на дверь.

— Спасибо за помощь. Парням вашим я заплачу сама.

— Так я же по доброте душевной, — не двигается он с места, а меня тут же накрывает пеленой воспоминания, с какой стремительностью он повалил меня на пол и трахнул. Зверюга не иначе.

— Мужчины и доброта, не смешите меня, — хмыкаю. – Я заплачу за себя сама. Покиньте мою квартиру.

Он все-таки отрывает взгляд от виднеющихся из под рук холмиков, а потом резко разворачивается и идет к двери, на ходу бросая:

— Увидимся.

*** Илий ***

Дверь за спиной закрывает. Щелчок замка как выстрел в мозг.

Охренеть. Нет, не так. ОХРЕНЕТЬ! Беляева. В Москве. В моем подъезде. Почти в моих руках. Пальцы до сих пор колит огненными иглами желания прикоснуться к горошинкам, что так аппетитно выступили сквозь мокрую ткань. Бля-я….

Срываюсь вниз, добегаю до квартиры и сразу в спальню.

А там в прикроватной тумбочке личный алтарь Анжелики.

Иногда реально чувствую себя маньяком, пока дрочу на одну единственную фотку с ее первого приема и те самые трусики, что я кажется даже не поняв как, засунул в карман.

Достаю фото и мгновенно сгораю. Умираю. Жажду ощутить в руках это гибкое тело.

Она. Эта была она. Хочется злобно захохотать над тем, какой подарок мне сделала судьба. Нет.. Вы можете поверитью Я с трудом. Хочется еще раз подняться, чтбы убедится, что не сон. Как только Анжелика открыла дверь, я блять чуть не сдох на месте. Сердце в скач. Кровь патокой по венам. В голове шум тысячи голосов и одновременно пустота. Это как варится в котле собственной одержимости.

Сразу оттолкнул ее и в толчок.

У меня было как раз несколько минут, чтобы успокоится и прийти в себя. Потому что хотелось наброситься на нее с вопросами — раз, для мести два.

О, да!

Все эти полгода я жил одной только мыслью, что где-то, когда-то мы встретимся и я сведу ее с ума, точно так же, как она меня в тот вечер. Использую, брошу, выкину как рванные трусы. Но даже тогда я не мог представить, что попаду в такую зависимость от ее образа. От воспоминаний. От ее поступка. И уже он не кажется таким плохим и вот я уже сотни раз хочу, чтобы она его повторила. Только она.