– Мисс Уинтур, – резко спросил доктор, – вы помните пациентку по имени Эллен Драри?

– Да. Она была у нас около трех месяцев назад и провела в клинике пять недель.

Ландел забарабанил пальцами по крышке стола.

– Кто ей был назначен во время курса лечения в качестве суррогата-мужчины?

– Пол Бэйкер, – прозвучал уверенный ответ.

– И больше никого?

– Конечно, нет. – Ее брови поднялись, но ровно настолько, чтобы на лбу не образовались складки. – Одно из строжайших правил нашей клиники: только один суррогат-мужчина может быть назначен пациентке за все время ее пребывания здесь.

– Это сойдет в качестве ответа на ваш вопрос, Бойд? – буркнул Ландел в мою сторону.

– Кто знает? – пробурчал я в ответ. – Зачем Эллен Драри было лгать?

– Откуда, черт побери, мне это знать – зачем ей понадобилось врать! – Он до боли стиснул кончик мясистого носа, стремясь вернуть себе самообладание. – Прошу прощения за то, что сорвался, но…

– Сколько у вас здесь работает людей, доктор? – прервал я.

– Точно не знаю. – Он часто заморгал. – Где-то около пятидесяти.

– Здесь есть мисс Уинтур, – бойко подсказал я, – и еще сестра у столика регистрации, которую я уже видел.

– Целый штат медсестер, – продолжил он, – кухня, прачечная, несколько уборщиц, садовник…

– Большая клиника, – не мог не признать я. – Должно быть, недешево обошлось уже одно только строительство, не говоря уже о выкупе земли. Да и обзавестись клиентурой тоже, наверное, было непросто. А сколько точно у вас в штате суррогатов-мужчин?

Его пальцы снова стали выбивать дробь по крышке стола.

– Их число… гм… варьируется.

– В каком диапазоне? – не успокаивался я. – Между двумя и тремя? От пяти до шести?

– Что скрывается за этим вашим вопросом, Бойд? – желчно спросила Джейн Уинтур, приходя на помощь доктору Ланделу.

– У меня всего лишь возникла дикая мысль, – признался я. – А что, если за все время работы клиники в ней побывало всего лишь три пациентки? Причем все три в разное время. Самой первой была Эллен Драри. Затем, когда она уже выписалась, здесь побывала Беверли Гамильтон, а после того как и она покинула клинику, на лечении находилась Эврил Пасколл. Одного суррогата-мужчины могло быть вполне достаточно для всех трех пациенток, разве не так?

– Почему бы ему не лезть не в свое дело? – обратилась мисс Уинтур к доктору звенящим от возмущения, как туго натянутая струна, голосом. – У него не только скверные манеры, но он к тому же просто некомпетентен!

– Мне понятны ваши чувства, мисс Уинтур, – сдавленно ответил Ландел, – но все же я полагаю, что Бойд вправе рассчитывать на нашу откровенность. – Он посмотрел в мою сторону, не скрывая ненависти во взгляде. – Вы правы: у нас был только один суррогат – Пол Бэйкер.

– И только три клиентки?

– Да!

– А как вы объяснили внезапное исчезновение Бэйкера Эврил Пасколл?

– Я сказал ей, что он подхватил вирусное заболевание и нам пришлось на несколько дней положить его в изолятор.

– Беверли Гамильтон то ли не может, то ли не хочет рассказать мне о Бэйкере, – начал я рассуждать вслух. – Эллен Драри полностью отрицает, что вообще знакома с ним. Остается шанс, что с Эврил Пасколл мне повезет больше и она окажется в состоянии сообщить о нем хоть что-то.

– Хотя бы цвет глаз? – процедила сквозь зубы мисс Уинтур.

– По моему разумению, даже самый профессиональный суррогат может иногда расслабиться с женщиной, с которой спит по долгу службы, и сболтнуть ей о себе лишнего, – предположил я.

– Это так, – резко согласился доктор Ландел, – но мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы мисс Пасколл узнала о происходящем! – Его почти бросило в дрожь при этой мысли. – Она истеричка. Если ей вдруг станет известно, что Бэйкер исчез, похитив ее историю болезни…

– Вы правы, – весело подхватил я. – Но есть способ сделать так, чтобы она поговорила со мной, не беспокоясь при этом о Бэйкере.

– Какой же? – Ландел уставился на меня с недоумением.

– Скажите ей, что вирусное заболевание Бэйкера дало осложнения, – начал объяснять я, – и уже перешло в четырехстороннюю пневмонию, так что ему предстоит проваляться на больничной койке не менее шести недель. Ввиду этого вы подыскали ей нового суррогата. – Произнося заключительные слова, я постарался выглядеть как можно более скромным: – Некоего Дэнни Бойда.

Мы вошли, и мисс Уинтур захлопнула дверь своего кабинета, а затем резко повернулась ко мне. В ее больших темных глазах пылала ненависть.

– Мне все еще кажется, что доктор Ландел явно спятил, раз дал согласие на этот дурацкий маскарад, – почти в бешенстве выговорила она.

– Может, он и выжил из ума, – не стал я спорить, – но если я не смогу быстро найти Бэйкера, то Ланделу придется распроститься с клиникой, а вам – с работой.

– Может, вы и правы. – Плечи женщины как-то поникли. – Но, во всяком случае, ему не в чем будет винить меня, если что-то случится, поскольку эта безумная идея целиком принадлежит ему и вам.

– Как это понимать – если что-то случится? – насторожился я.

Уголки ее губ изогнулись книзу, делая ее улыбку зловещей.

– У Эврил Пасколл расстройство особого рода. На мой взгляд, не будет преувеличением назвать ее уникальной.

– И что же это за расстройство?

– Очень скоро узнаете сами. – Ее улыбка стала не просто зловещей, но садистской. – Доктор придерживается политики: не сообщать суррогату никакой предварительной информации о пациенте, с которым предстоит работать. Он считает, что такие сведения могут способствовать созданию предвзятого отношения, а это не принесет обоим ничего, кроме вреда.

– Неужели вы не дадите мне хотя бы слабую зацепку? – с надеждой взмолился я.

Ее улыбка стала совсем еле заметной.

– Нет, Бойд, в нашем лечебном заведении так дела не делаются. Кроме того, как я вам уже сказала, меня ваши проблемы нисколько не волнуют.

– Спасибо и на этом, – пробормотал я.

– Не стоит благодарности, – ответила она, вдруг повеселев. – Сейчас я, пожалуй, пойду и поговорю с Эврил Пасколл, чтобы подготовить ее к появлению нового суррогата. Это потребует некоторого времени, поэтому если есть что-то, что вы хотели бы сделать прямо сейчас…

Я отрицательно покачал головой.

– Я подожду вас в вашем кабинете, здесь.

– Очень хорошо! – Мисс Уинтур дошла почти до двери и лишь затем, обернувшись, бросила мне через плечо с издевкой: – Если найдете в моих ящиках что-нибудь интересное, дайте и мне потом знать.

Дверь захлопнулась за ней с шумом, похожим на звук салюта. Я погрузился в кресло и закурил. В кабинете не было зеркала, и потому не представлялось никакой возможности проверить, в порядке ли мой профиль. Да и черт с ним! Я предполагал совершить быструю атаку, от силы минут за пять, а этого времени слишком мало, чтобы успеть рассмотреть мой профиль – самое испытанное средство воздействия на женщин – в деталях, хотя вполне достаточно, чтобы прийти в экстаз от его совершенства и проникнуться желанием немедленно сдаться. А потом, когда я стал бы заниматься с ней любовью, со свойственным мне темпераментом и нежностью, она непременно раскололась бы и выложила все, что знает о Поле Бэйкере. Лучшего стимула вызвать женщину на откровенность, чем кровать, не придумаешь!

Джейн Уинтур отсутствовала, похоже, уже чертовски долго.

Сверившись по часам, я установил, что ее нет уже около пятнадцати минут, и уже совсем было решил отправиться на ее поиски, когда телефон на столе зазвонил. Я снял трубку и сугубо деловым тоном произнес: «Кабинет мисс Уинтур».

– Бойд! – Ее холодный голос легко узнавался даже по телефону. – Это Джейн Уинтур. Я только что ушла от Эврил Пасколл. Она ожидает вас.

– А вы не думаете представить нас друг другу? – робко поинтересовался я, почти не надеясь на положительный ответ.

– У меня есть более важные дела. Во всяком случае, я подготовила почву, и она сейчас ожидает вас. Выйдя из моего кабинета, поверните направо и проследуйте по коридору до конца. Она в палате номер 17.