Разочарованный, Эдвард Кемпуэл последовал за ними на некотором расстоянии, чтобы не выдать себя. Дорога постоянно поворачивала среди развалин, и он иногда терял индийцев из виду на несколько минут. Но затем снова показывались их силуэты, казавшиеся еще более мрачными на фоне темного ночного неба.

Индийцы шли прямо ко дворцу Адил-Шаха. У Кемпуэла мелькнула мысль, что их легко можно будет арестовать с помощью шотландцев, посты которых расставлены в разных местах вокруг дворца.

Причастность этих людей к убийству Уотсона была установлена и оправдывала задуманные им меры. Все указывало также на то, что перед ним находятся два заговорщика, беседу которых он нечаянно подслушал.

Впрочем, чтобы не компрометировать Сердара, он решил пока молчать о своем открытии, которое он сделал совершенно случайно.

Чтобы объяснить необходимость ареста этих людей, достаточно будет сослаться на участие пандарома в убийстве Уотсона, участие, подтверждаемое предсказанием, сделанным им при всех, и этого вполне достаточно для любого трибунала в мире, чтобы признать его виновным в убийстве начальника полиции.

Он продолжал следовать за незнакомцами, рассчитывая в удобный момент наброситься на пандарома и позвать находящийся поблизости шотландский патруль.

План молодого офицера был задуман очень хорошо и, может быть, удался бы, имей он дело с обыкновенным противником. Но Эдвард Кемпуэл не знал, какую необыкновенную бдительность приобретают люди, жизнь которых наполнена всевозможными засадами, ловушками и другими неожиданными приключениями. Не прошло и пяти минут с тех пор, как он шел по следам незнакомцев, как те уже знали, что кто-то их выслеживает.

– Что нужно от нас этому человеку? – спросил Анандраена Сердар, ибо это был наш знаменитый герой, который вместе со своим другом приходил в Джахара-Богх, чтобы переодеться.

– Быть может, он случайно идет по одной с нами дороге. Во всяком случае, это англичанин из свиты вице-короля, мало привыкший к подобного рода экспедициям, потому что совсем не умеет тихо ходить, – отвечал Анандраен.

– Это один из шпионов, поставленных у Джахара-Богха, который со времени нашего ареста превратился в настоящую мышеловку. Следя за дворцом, они надеются захватить всех влиятельных членов общества и помешать его возрождению.

– Нам надо узнать его намерения, ибо, если это обыкновенный прохожий…

– Обыкновенный прохожий, Анандраен, не будет стараться скрыть свое присутствие… Можно, впрочем, очень легко узнать, что ему нужно. Давай как ни в чем не бывало повернем назад и тогда увидим, будет ли он продолжать свой путь, не обращая на нас внимания… Это детский прием, но, по-моему, мы имеем дело не с особенно опытным шпионом.

Увидя, что два таинственных незнакомца повернули обратно, Эдвард Кемпуэл тотчас же подтвердил все предположения Сердара.

Настоящий шпион спокойно продолжал бы свой путь, приняв вид мечтателя, вышедшего подышать свежим воздухом ночи. Но молодой офицер ничего лучше не придумал, как броситься в кусты.

– Опыт удался, Сердар, – шепотом сказал Анандраен, – он с первого раза разоблачил себя, показав со всей ясностью ту роль, какую собирается играть.

– Тем хуже для него! – отвечал Сердар. – Война объявлена, и мы имеем право на законную защиту… Не первый труп получат колодцы Биджапура!..

Оба друга повернули обратно ко дворцу и прошли, как бы ничего не подозревая, мимо того места, где скрывался молодой человек.

Довольный своей военной хитростью, адъютант вице-короля подождал немного, пропуская их мимо того места, где он спрятался, а затем снова принялся их преследовать, и на этот раз с еще большим увлечением, так как надеялся на успех.

Он не сомневался теперь, что видит перед собой двух самых главных руководителей заговора. Он пошел быстрее, забыв в нетерпении сохранять предосторожность и удивляясь тому, что не видит преследуемых.

Вдруг на том самом месте, где тропинка круто поворачивала, проходя мимо знаменитых развалин Джамма-Масджида, какой-то человек, выскочивший из-за угла, схватил его за горло и повалил на землю прежде, чем он успел принять меры для защиты… Кинжал блеснул среди ночной тьмы и готов был вонзиться в грудь молодого офицера, когда тот крикнул по-английски:

– Презренный убийца!

Акцент, с которым были произнесены эти слова, поразил Сердара, и тот понял, кого должен был сейчас поразить кинжал Анандраена.

– Эдвард Кемпуэл! – с отчаянием завопил Сердар и, обращаясь уже к Анавдраену, успел крикнуть: – Остановитесь, ради Бога!

И, не дожидаясь результата, он бросился на своего товарища, вырвал у него из рук кинжал и затем, оттолкнув индийца от жертвы, свалил его на дорогу.

– Его племянник! – воскликнул Анандраен, мгновенно вскочив на ноги. – Его племянник! Я едва не убил его племянника…

По знаку Сердара Анандраен бросился вслед за ним, и оба, свернув с дороги, мигом скрылись среди развалин.

Эдвард Кемпуэл с трудом поднялся на ноги. Анандраен был человеком необычайной силы, и удар его был еще тем страшнее, что нанесен был неожиданно.

Однако, несмотря на необыкновенное волнение, охватившее молодого офицера во время этого нападения, он отчетливо расслышал свое имя и понял, что только неожиданная помощь спасла его от смерти. Он смутно разглядел лицо пандарома в ту минуту, когда тот вырвал кинжал из рук его врага…

Кто был этот странный человек, который тогда вечером у вице-короля предсказал ему блестящее будущее, а теперь, только что, зачем-то вступился за него?

Конечно, незнакомцы сговорились убить его, заметив, что он следит за ними, и нападавший на него действовал, без сомнения, с согласия своего товарища.

Своею жизнью Кемпуэл обязан был вырвавшемуся у него восклицанию на английском языке – это дало возможность старому фокуснику узнать его. Однако выражение испуга и отчаяния, с которым его спаситель закричал: «Эдвард Кемпуэл! Остановитесь, ради Бога!», доказывали, как сильно интересуется им этот человек, но в то же время совершенно не объясняли ни причин, ни происхождения этого интереса.

Но тут он вспомнил, что еще во время их первой встречи он заметил странное сходство пандарома и Сердара. О нем напомнило известие о тайном возвращении Сердара в Индию, известие, которое он так неожиданно подслушал несколько часов тому назад. Мало-помалу молодой человек пришел к выводу, что старый пандаром не кто другой, как переодевшийся и загримировавшийся его дядя, Фредерик Де-Монморен, приехавший в Биджапур организовать восстание…

Невыразимое волнение охватило его душу при мысли о безвыходности положения, в которое он попал и которое его ужасно смущало. Перед ним стояла неразрешимая дилемма: изменить вице-королю и своей стране или предать своего дядю, который только что спас ему жизнь.

– Да, ничего не остается, как делать то, что я уже решил, – сказал он, – надо ехать. Только моя мать способна заставить Сердара отказаться от задуманных планов… А что касается чести офицера, то она подсказывает мне, что, как сын и как военный, я не найду лучшего судью, чем мой отец, полковник 4-го шотландского полка, где я служу. – И, оставив все предосторожности, он бросился по направлению к дворцу.

Когда он поднимался на эспланаду со стороны, противоположной той, где жил сэр Джон Лоренс со своей свитой, он вздрогнул и остановился.

Две тени, в которых он узнал старого пандарома и его спутника, скользнули вдоль той части замка, которая всеми считалась необитаемой.

– Они непременно наткнутся на один из наших постов, – сказал он, задыхаясь при мысли об ожидающей их участи…

«Любой индиец, попытавшийся приблизиться ночью ко дворцу, должен быть убит на месте», – вот приказ, который он отдал сам после смерти Уотсона по распоряжению сэра Лоренса.

Но видение длилось недолго… Как привидение из фантастического сна, две тени подошли к стене и растворились в ней…

Эдвард Кемпуэл решил, что у него начались галлюцинации из-за перевозбуждения, в котором он находился. Одним мигом он оказался в казарме и разбудил своего саиса[81].