'Сражаться в толпе может любой дурень, а вот сражаться в строю нужно уметь'- выговаривал нам когда-то десятник, за насмешки над новобранцами тяжёлой пехоты. Сейчас я был тем самым дурнем, почти не глядя размахивающим мечом.

  Красивым ударом, вспоров противника от паха до подбородка, неожиданно понял, что противники закончились. Ошалело оглядев кучу изрубленного мяса, некогда бывшую моими противниками, я лишь счастливо рассмеялся.

  -Получили, шакалы позорные!

  Тут взгляд уловил новые подробности в схватке. Из-за северной стены города, со знаменами и штандартами, чётко чеканя шаг выползала колонна тяжёлой пехоты.

  -Явились, не запылились,- ворчливо пробормотал я, копируя интонацию деда и сам же рассмеялся.

  Видимо какое-то количество серого вещества в шакальих головах всё же было, так как жалкие остатки тварей, бросив бесплодные попытки взобраться на стену ринулись бежать. Впереди всех нёсся видимо последний из уцелевших толстяков, он бежал на четырёх лапах, забавно подкидывая зад, а по телу бродили настоящие волны жира.

  -Стой, не уйдешь! - заорал я, пытаясь перегородить ему путь, а тем временем меня вновь скрутило приступом смеха.

  На секунду мне вернулось понимание происходящего, но всё что я успел сделать, это сдавленно просипел:

  -Етить,- и был тут же сбит пузом толстяка, ради такого дела вновь вставшего на задние лапы.

  Отбросило меня далеко в бок с пути твари. Я даже успел порадоваться тому, что меня не растопчут, как удар об землю вновь лишил меня сознания.

   'Что-то я слишком часто начал терять сознание'- была первая мысль, после пробуждения. Тут навалились воспоминания прошедшего дня и волосы на голове встали дыбом, а по спине побежала капелька холодного пота.

  -Ну и кретин же я,- тихо прошептал себе под нос.

  -А вот с этим я полностью согласен.

  Повернув голову, увидел улыбающегося друга и рассмеялся в ответ.

  'Всё прошло максимально удачно'.

  Разговор с другом не вышел. Так как находился я, в самом что ни на есть лазарете и вокруг было полно лишних ушей.

  -Ну как ты, чертяка?- весело произнёс Олг,- я знал, я верил, что ты отовсюду выкарабкаешься!

  -Я тебе потом всё подробно расскажу,- прошептал я ему на ухо,- а пока расскажи как тут у вас дела?

  -Да нормально, ничего особо интересного не приключалось. После битвы у моста, почти до середины ночи коней гнали, без остановок толком, зато заночевали уже в городе. Ну а тут, пока то да сё, нас, конечно, сразу напрягать не стали, дали отдохнуть. Оказывается, пока мы тварей на мосту держали, сюда уже четыре отряда подобных нашему прибыло. Слышал я, что командиры нам на помощь идти собирались, да только смотритель запретил, почему не знаю, но слухами земля полниться,- многозначительно сыграл он бровями,- так вот, отдохнули, да к осаде готовиться начали. Да ничего интересного в принципе, выделили нам участок на стене, как раз, напротив леса, где твари на ночевку устраивались. Думал, не повезло, а вон как оказалось, твари на ворота попёрли, так что нам даже железом греметь не пришлось. Ну, ты конечно учудил, друг, я тебя сначала как со стены заметил, то глазам своим не поверил, а как ты в ответ рукой махнул, так сразу на сердце полегчало. Говорю ребятам, смотрите, Скелл щас тварям в тыл зайдёт, ну поржали все, значит, а как твари на штурм пошли, смотрю, а ты из леса выскакиваешь, да на всех парах к тварям. Сразу шепотки пошли, что ты после купания умом тронулся, а ты как давай из лука палить. Тут отвлёкся, твари больно уж попёрли, пришлось навесом стрелять, а как на тебя взор кинул, смотрю, а к тебе целая толпа несётся, а те хоть бы хны, стоишь себе и в ус не дуешь. Тут уж и сам чуть не поверил, что ты умом тронулся, ребят кликнул, да и как смогли тварей залпом накрыли. За что я, кстати, потом от лейтенанта отгрёб, за нарушение дисциплины, так что должен будешь,- друг хитро подмигнул и продолжил,- ну а там уж вы сблизились больно, стрелять страшно, а тварей то много ещё осталось. Ну, думаю всё, спекся дружка мой лучший, да такая злость тут взяла, что чуть со стены не сиганул на подмогу, да только всё равно не успел бы уж,- как то виновато промямлил Олг,- ну и начал я тварей, что возле стены толпились отстреливать, там уж Алт меня в бок пихнул, смотри, говорит. Смотрю, а ты в толпе тварей мелькаешь, раз и кровища во все стороны, раз и голова псиная в воздух взмыла. Успокоился вроде только, как пехота подоспела, и твари тикать начали, тут смотрю и вижу, как ты на жирного самого летишь, до него долетел, шмякнулся и обратно улетел, тут уж даже пугаться не стал. Десятник и тот сказал, мол, если до сих пор везло, то и сейчас повезет.

  -Ну да, повезло, так повезло,- задумчиво произнёс я.

  -Олг, десятник зовёт,- в лазарет заглянул Алт и, увидев меня, приветливо махнул рукой,- жив бродяга!

  -Да куда я денусь,- весело произнёс я, махнув в ответ.

  Друзья удалились, оставив меня один на один со своими мыслями. А вот в мыслях всё оказалось не так уж и радужно. Первое, что меня беспокоило, это моё неадекватное поведение, вызванное явно переизбытком чужеродной энергии. Думается, что только невероятная удача помогла мне выжить в таком состоянии. Второе, что тоже не давало мне покоя, это то, как мне теперь объясняться с командованием, по поводу чрезвычайно быстро заживших ран. С ранами тоже не всё понятно. По словам Олга, когда меня подобрали и принесли в лазарет, у меня была сломана левая рука, а голень была изрядно подрана чьими-то зубами. Но раны эти, как ни странно, хоть и затянулись, но заживление растянулось на несколько дней. По моим же подсчётам при том количестве энергии, что была собрана во мне, это должно было произойти за считанные часы. Если с первым я разобрался довольно быстро, просто решив, что пока не разберусь в происходящем, новыми способностями пользоваться не буду, то над объяснением и собственной регенерацией нужно было подумать.

  Пораскинув мозгами, решил, что объясню всё даром лесных духов. Осталось только придумать пригодную историю, как этот дар я получил. Слегка поразмыслив, решил не придумывать ничего нового, а лишь изменить пересказ произошедшего. Так, вместо тени убитого колдуна я сразил его живого, а сделал это неблагородным выстрелом в спину. Решив, что такая версия вполне утолит любопытство начальства, успокоился и занялся самосозерцанием. Необходимо было найти причину столь долгой регенерации.

   При взгляде на свою оболочку подивился количеству собранной энергии, кажется, даже в колдуне её было меньше. Но при этом эта энергия почти никак не перетекала в сам организм, циркулируя лишь по внешним каналам оболочки и не соприкасаясь с телом.

  Непонятно. Энергия имеет абсолютно идентичный цвет, что и изначально присущая мне, но при этом не желает насыщать организм, линии которого после нескольких дней проведённых в беспамятстве были слегка бледноваты.

  Попытался перегнать чуток энергии, из оболочки в тело. К удивлению это не получилось, лишь на секунду мне показалось, что некая кроха энергии всё же проникла в организм. Да что ж это такое? На что мне вообще столько энергии, если я не могу использовать её по своему усмотрению. Потратив почти час на бесполезные попытки загнать энергию в тело, всё же бросил это дело. Примем как данность, что энергию, похищенную и переработанную с помощью жгута, мой организм в свои пределы пускать не желает. Осталось лишь найти применение этому озеру энергии, что сейчас бесполезным балластом висит на мне. Пришла 'умная' мысль вспомнить, что-нибудь из жизни гнольего колдуна. Но сколько не пыжился, кроме странных обрывков воспоминаний, большую часть из которых составляли сцены жертвоприношений, ничего вспомнить не смог. Мда, а как было бы неплохо научиться тем фокусам, что враг демонстрировал в сражении у моста. Но видимо не судьба.

  Вынырнув из омута раздумий, решил разобраться с окружающей обстановкой. Прислушиваясь к своему организму, аккуратно сел, но ничего уже не болело. За пару дней проведенных в беспамятстве, организм уже успел справиться с ранениями. Приняв сидячее положение, огляделся. Находился я в большом помещении, заставленном койками, по типу казармы. На одноярусных койках расположились раненные. Десятка два человек, преимущественно тяжелораненые. Видимо легкораненых тут не задерживали и, оказав необходимую помощь, отпускали на все четыре стороны. Не особо большие окна были забраны плохо выделанным пузырём и, что творилось по ту сторону, было непонятно. Всё что я смог понять, это то, что на улице достаточно светло.