Филипп недоверчиво покосился на нее.

— Конечно, — кивнула она, — иногда они не очень хорошо ведут себя…

Филипп откашлялся.

— Хорошо, — призналась Элоиза, — не иногда, а почти всегда, и, честно говоря, из рук вон плохо. Но все, что им нужно, — это немного больше внимания с вашей стороны, Филипп.

— Это они вам сказали? — удивился он.

— Разумеется, нет, — улыбнулась она, поражаясь его наивности. — Они этого не скажут, хотя бы потому, что еще малы и не умеют как следует выражать свои мысли. Но уверяю вас, почувствовать это мне было нетрудно.

Они вошли в столовую. Лакей услужливо выдвинул для Элоизы стул, и она села. Филипп уселся напротив нее. Он потянулся к бокалу вина, но почему-то не спешил подносить его к губам. Вид у него был такой, словно он не считал их разговор законченным.

Элоиза отпила глоток из своего бокала.

— Им это понравилось? — спросил, наконец, Филипп. — Я имею в виду купание?

— Очень! — улыбнулась она. — Я думаю, вы должны как-нибудь сами сходить искупаться с ними, Филипп.

На минуту Филипп почему-то закрыл глаза.

— Не уверен, что я смогу это сделать, — проговорил он, когда открыл их.

Элоиза молча кивнула, давая понять, что знает причину такого ответа.

— Тогда, я думаю, — сказала она, — вам следует пойти на какой-нибудь другой пруд. Есть здесь другой пруд поблизости?

Филипп проглотил ложку супа.

— Пожалуй, это неплохая идея, — произнес он. — Надо бы подумать, куда я могу с ними пойти…

В выражении лица Филиппа было что-то настолько наивно-детское, чистое — ранимость, неуверенность в себе, в правильности своих действий, — что сердце Элоизы заныло. Ей захотелось дотронуться до руки Филиппа, но она не могла этого сделать. Даже если бы она перегнулась через весь стол, ей надо было бы преодолеть еще как минимум фут. Поэтому Элоиза просто улыбнулась, надеясь, что ее улыбка подействует на Филиппа ободряюще.

Филипп отправил в рот еще одну ложку супа и вытер губы салфеткой.

— Надеюсь, вы присоединитесь к нам? — взглянул он на Элоизу.

— Почту за честь, — улыбнулась она, словно он приглашал ее как минимум на прием к самому королю. — Сказать по правде, я бы почувствовала себя брошенной, если бы вы пошли без меня.

— Весьма польщен, — смутился Филипп, — но, честно говоря, я приглашаю вас не без умысла. Мне кажется, что в вашем присутствии дети будут вести себя гораздо лучше.

Элоиза хотела было сказать, что сама она далеко в этом не уверена.

— Уверяю вас — начала она, но Филипп прервал ее на полуслове.

— Я рад, что вы согласились, — сказал он.

— Спасибо! — улыбнулась Элоиза, решив, что спорить с ним бесполезно. Филиппу, очевидно, нужно было ее общество — ведь он так редко общался с детьми, что, если бы вдруг предложил пойти куда-нибудь с ними, это выглядело бы странным.

Как бы то ни было, против прогулки Элоиза не возражала.

— Так, может, завтра же и осуществим наш план? — предложила она.

— Почему бы и нет? — подхватил ее идею Филипп. — Если погода будет такой же хорошей, как сегодня, а, думаю, она вряд ли переменится…

Элоиза поглядела на него, отправляя в рот ложку супа. Куриный бульон с овощами был бы всем хорош, если бы не был немного недосолен.

— Вы умеете предсказывать погоду? — усмехнулась она. У Элоизы был двоюродный брат, всерьез веривший, что он способен предсказывать погоду, но всякий раз, когда Элоиза, полагаясь на него, не брала с собой зонтик, она оказывалась вымокшей до нитки.

— Разумеется, магическими способностями я не обладаю, но можно же ведь… — Филипп вдруг запнулся и резко вытянул шею. — Что это было?

— Вы о чем? — не поняла Элоиза. Но, едва задав этот вопрос, она и сама услышала то, что насторожило Филиппа — возбужденные голоса в коридоре, приближающиеся быстрые шаги, испуганный возглас дворецкого…

Элоиза вдруг все поняла.

— Господи! — Ложка выпала из ее руки и угодила в суп, забрызгав все вокруг.

— Что за черт?! — Филипп вскочил на ноги, решительно намереваясь защищать свой дом от непрошеных пришельцев.

Элоиза невольно усмехнулась, хотя, казалось бы, в такой ситуации ей должно было быть не до смеха. Если бы Филипп знал, кто сейчас ворвался в его дом, он наверняка поубавил бы свой пыл.

А Элоиза это знала. Сказать, что те, с кем сейчас неминуемо лицом к лицу предстояло встретиться Филиппу, были разъярены до последней степени и до такой же степени неразумны, значило не сказать ничего. Не говоря уже о том, что силы этим четверым было не занимать. Элоиза не была даже уверена, что Филипп после предстоящей схватки — а в том, что схватка будет, она не сомневалась ни на секунду, — останется в живых.

— Элоиза! — послышался властный голос одного из вторгшихся в дом.

Филипп вопросительно посмотрел на нее.

Элоиза почувствовала, как кровь холодеет в ее жилах. Она не знала, сможет ли пережить то, что ей сейчас предстоит, не убив кого-нибудь из непрошеных гостей, пусть даже каждый из них приходился ей близким родственником.

Пальцы Элоизы нервно вцепились в край стола. Шаги — точнее, бешеный бег — с каждым мгновением становились все ближе.

— Это кто-то из ваших знакомых? — спросил Филипп.

— Это мои братья, — упавшим голосом произнесла Элоиза.

Не успел Филипп опомниться, как уже был прижат к стене. Горло его сжимали две пары рук. Как ни сложно было Филиппу о чем-либо думать в таком состоянии, он все же подумал о том, что Элоиза в общем-то должна была его предупредить, что подобное возможно. Предупредить хотя бы за пару часов.

Впрочем, если бы Элоиза и предупредила его, то это мало чем бы помогло — ведь он был один против четверых огромных, сильных и, судя по всему, разъяренных мужчин.

Братья! Пожалуй, Филиппу стоило бы хорошо подумать, прежде чем заводить роман с девушкой, у которой четверо братьев.

Так-то оно так. Но вряд ли, даже как следует подумав, Филипп мог бы себе представить, что эти четверо окажутся так взбешены и так сильны. Удивительно, как он еще жив…

— Энтони! — выкрикнула Элоиза. — Немедленно прекрати!

Энтони — если того, кто держал Филиппа за горло, действительно звали Энтони, — в ответ лишь сжал его еще сильнее.

— Бенедикт! — обратилась Элоиза к другому брату — самому крупному из всех. — Не сходи с ума!

Второй из сжимавших горло Филиппа немного ослабил хватку. Остальные двое просто стояли рядом, с презрением глядя на хозяина дома.

Тот, кого Элоиза назвала Бенедиктом, посмотрел на нее. И это было роковым для Филиппа — нетрудно было предположить, что подумает этот здоровяк, увидев огромный синяк под глазом у сестры.

Издав нечеловеческий рев, Бенедикт снова сгреб Филиппа — на этот раз такой медвежьей хваткой, что даже на несколько дюймов оторвал его от пола. Если до этого Филипп просто ощущал некоторый дискомфорт, то теперь решил, что ему, похоже, приходит конец.

— Прекратите! — Элоиза вцепилась в волосы Бенедикта, пытаясь оттащить его от Филиппа. Здоровяк отпустил свою жертву, поскольку был вынужден отбиваться от сестры, но Энтони по-прежнему крепко держал Филиппа.

Филипп, как ни сложно ему было это сделать в его положении, покосился на Элоизу. Вцепившаяся в волосы брата, с искаженным от ярости лицом, она сейчас меньше всего была похожа на ту милую девушку, какой была еще пару минут назад, — сейчас она напоминала горгону Медузу. Хуже того, увидев сейчас ее, горгона Медуза сама бы, пожалуй, окаменела от страха.

— Кто-нибудь, — взревел Бенедикт, — ради всего святого, уберите ее!

Никто из братьев не поспешил к нему на помощь. Более того, тот, что стоял прислонившись к стене, наблюдал за сценой с нескрываемым любопытством.

Филипп задыхался, у него потемнело в глазах, однако он не мог не отметить, как мужественно держится Элоиза. Лишь незаурядная женщина отважилась бы вступить в схватку с таким огромным мужчиной, к тому же крайне разъяренным.

Перед лицом Филиппа вдруг возникло лицо Энтони.