— Вот именно! — подтвердил тот, снова выразительно посмотрев на Грегори.
Филипп взглянул на Бенедикта, который уже некоторое время не участвовал в разговоре, но выглядел так, словно только и ждал, когда же настанет время снова бить Филиппа. Вид его не предвещал ничего хорошего.
Филипп перевел взгляд на Грегори. Тот тоже стоял в воинственной позе, скрестив руки на груди и едва сдерживаясь, чтобы не заскрежетать зубами. Трудно было, однако, сказать, на кого направлена его злость — на Филиппа или на братьев, считавших его зеленым юнцом.
Филипп снова посмотрел на Колина. Тот как ни в чем не бывало трудился над едой, умудряясь в то же время строить глазки молоденькой служанке, принесшей ему тарелку супа.
— Я. Скучаю. По жене, — отрывисто пробурчал он с набитым ртом и, глядя на Филиппа, ткнул себя кулаком в грудь.
— Черт побери, — взорвался, наконец, Филипп, — если вы собираетесь меня убить, джентльмены, может быть, не стоит тянуть время?!
ГЛАВА 10
…ты просто не можешь представить себе, Пенелопа, как тебе не повезло — ведь у тебя одни сестры! С братьями куда веселее!
Энтони сидел за столом в кабинете Филиппа с таким видом, словно хозяином здесь был он.
— Выбор у тебя невелик, сестренка! — медленно процедил он. — Выйдешь замуж за него либо через неделю, либо через две.
— Энтони! — Глаза Элоизы округлились от возмущения.
— У тебя есть другие варианты? — невозмутимо усмехнулся тот. — Поделись, я приму их во внимание!
Элоиза терпеть не могла, когда брат разговаривал с ней в таком тоне, словно он — умудренный, знающий жизнь человек, а она — упрямый, неразумный ребенок. Уж лучше бы он кричал и брызгал слюной — по крайней мере, это означало бы, что Энтони признает, что и он — обычный человек с присущими ему человеческими страстями.
— Я не понимаю, — прищурился Энтони, — в чем здесь, собственно, проблема? Не для того ли ты и ехала сюда, чтобы выйти за него замуж?
— Нет. Я ехала сюда для того, чтобы посмотреть, годится ли он мне в мужья.
— Надеюсь, ты пришла к такому выводу?
— Я пробыла здесь всего два дня. Согласись, это слишком короткий срок, чтобы как следует узнать человека!
— Этого достаточно для того, — Энтони со скучающим видом рассматривал ногти, — чтобы твоя репутация была погублена!
— Это почему же? — фыркнула она. — Разве кто-нибудь еще, кроме членов семьи, знает, что я здесь?
— Пока еще нет. Но, как говорится, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Сама знаешь, как быстро распространяются сплетни…
— Вообще-то сэр Филипп пригласил для меня компаньонку, — вспомнила Элоиза.
— Она здесь? — поинтересовался Энтони таким тоном, словно речь шла о чем-то самом обычном — скажем, о том, что будет на ужин, или о том, поедут ли они завтра охотиться.
— Она скоро должна приехать.
— Ну что ж, — усмехнулся Энтони, — считай, что тебе не повезло — мы приехали первыми.
— Да уж, не повезло, так не повезло! — проворчала себе под нос Элоиза.
— Что? — переспросил Энтони, делая вид, будто не расслышал, но Элоиза знала, что он слышал каждое ее слово.
— Энтони! — взмолилась Элоиза, хотя не могла бы сказать, чего, собственно, она от него хочет.
Энтони посмотрел на нее. Глаза его гневно сверкнули, и Элоиза пожалела, что осмелилась спорить с ним. Уж лучше бы он продолжал разглядывать свои ногти.
Она инстинктивно отступила на шаг. Элоиза слишком хорошо знала своего брата: когда Энтони в подобном состоянии, от него можно ожидать чего угодно.
Тем не менее, когда Энтони заговорил, голос его, как ни странно, звучал довольно спокойно:
— Разговор будет короток, Элоиза: никто не просил тебя заваривать эту кашу. Так что сама теперь и будь любезна ее расхлебывать!
— Ты требуешь, чтобы я вышла замуж за человека, которого почти не знаю? — в отчаянии прошептала она.
— Ой ли? — прищурился Энтони. — Судя по тому, как ты его только что защищала, ты уже неплохо успела его узнать!
Энтони загонял ее в угол, не давая отвертеться, и это больше всего бесило Элоизу.
— Не стану скрывать, за то время, что я здесь, я действительно кое-что о нем узнала. Но этого недостаточно, чтобы так сразу выходить замуж!
Однако Энтони был не из тех, кто быстро сдается:
— Хорошо, скажи, сколько тебе надо? Неделю? Две?
— Прекрати! — поморщилась Элоиза. — Когда ты на меня так орешь, я просто не в состоянии ничего соображать.
— Да соображать ты вообще никогда не умела — будь в твоей голове хоть немного мозгов, ты не сбежала бы к этому типу!
Элоиза, сложив руки на груди, словно это могло ее защитить, смотрела невидящими глазами куда-то в пространство, мимо Энтони. Она не могла ничего возразить брату, и это убивало ее.
— Хорошо. — Тон Энтони немного смягчился. — Тогда скажи мне, что ты собираешься делать в сложившейся ситуации?
— Не знаю, — упавшим голосом, словно зомби, проговорила Элоиза, понимая, как нелепо она выглядит со стороны, и злясь на себя за это.
— Ты отдаешь себе отчет, — снова посуровел Энтони, — в какое положение ты поставила нас всех? Что, скажи на милость, прикажешь нам теперь делать?
— Ты задаешь одни вопросы! — фыркнула Элоиза. — Если ты такой умный и знаешь, что делать, так скажи, а если не знаешь, не обвиняй в этом меня!
— По-моему, я уже сказал, что тебе надо делать — выйти за него замуж! Иного выхода я не вижу!
— Это насилие, Энтони! Мне не нравится, что ты разговариваешь со мной в таком тоне!
— А ты ожидала, что мы будем тебя по головке гладить? — усмехнулся он. — Ты убежала посреди ночи, никого не предупредив…
— Я оставила записку! — перебила его Элоиза. Энтони недоверчиво посмотрел на нее.
— Вы ее не нашли? — удивилась она. — Я точно помню, что оставила ее на столике в коридоре, рядом с китайской вазой…
— И о чем же говорилось в этой таинственной записке?
— Чтобы вы не волновались и что я свяжусь с вами в течение месяца…
— И больше ничего? И ты считаешь, что после этого мы не должны были волноваться?
— Я не знаю, — пожала плечами Элоиза, — почему вы не нашли ее!
Может быть, она смешалась с другими бумагами?
— Мы решили, что тебя похитили, — заявил Энтони. Элоиза опешила. Она представить себе не могла, что ее семья подумает такое, как и то, что ее записку не найдут.
— Ты знаешь, — Энтони грозно сдвинул брови, — как подействовало твое исчезновение на маму?
Элоиза похолодела. Не в силах что-либо произнести, она лишь помотала головой.
— Сначала ее чуть не хватил удар. А потом она пошла в банк — догадываешься, зачем?
— Нет, — едва слышно прошептала она.
— Чтобы проверить, — Энтони с грозным видом подошел вплотную к сестре, — в каком состоянии находятся ее счета — на тот случай, если тебя действительно похитили и нам понадобятся деньги для выкупа.
Элоиза невольно попятилась — в голосе брата звучала такая ярость, какой она в нем просто не предполагала. Ей хотелось снова сказать: “Я оставила записку!” — но это ее не спасло бы. Элоиза чувствовала себя виноватой и понимала, что, убежав, она поступила по-детски. Оправдываться перед Энтони означало бы выставить себя в еще более глупом виде. Сейчас ей меньше всего хотелось выглядеть взбалмошной, упрямой девицей.
— Сказать по правде, — продолжал Энтони, — первой, кто понял, что же произошло на самом деле, была Пенелопа. Мы попросили ее осмотреть твою комнату — она там ориентируется гораздо лучше, чем любой из нас.
Элоиза кивнула. Пенелопа раньше была ее лучшей подругой — собственно, она оставалась ею и сейчас, после того как вышла замуж за Колина. Прежде подруги проводили бесчисленные часы в комнате Элоизы, болтая обо всем на свете. Переписка с сэром Филиппом была единственным секретом, которым Элоиза не поделилась даже с лучшей подругой.