— Уходи, Арсений.

Она не присовокупляет к моему имени никакой колкости, и мне это не нравится. Закрываю глаза, вздыхая, поднимаюсь, держась за стенку. Теперь я, абсолютно голый, стою с болтающимися брюками на ногах, прижимаюсь лбом к двери и пытаюсь ей что-то доказать.

— Я ведь тебя выбрал тогда в казино. Как только увидел, сразу почувствовал. А потом Анфису встретил, она мне тебя напомнила видимо.

— Нет, Арсений, ты просто кабель, а я просто бл*дь! Уходи!

И я уступаю. Время ей нужно, принять то, что между нами случилось. Вызваниваю охранника из казино, чтобы присмотрел за домом и девушкой. Натягиваю одежду, складываю её вещи на стул, поправлю все, что упало на пол. И делаю, так, как она хочет.

Вернувшись домой, я не нахожу себе места, бесцельно расхаживая по квартире. В конце концов, переодеваюсь, но в душ не иду, не хочу смывать с себя её запах. Анфиса так и не вернулась. Брожу по комнатам, разглядывая кое-какие безделушки, которые она успела перетащить сюда.

Что я чувствую? Я переживаю за Василису. Хочу вернуться и успокоить её, но она этого не желает. Несмотря на усталость, спать не хочется совсем. Валяюсь на кровати, пялюсь в телевизор, пью три чашки чая, а потом замечаю в коридоре яркий, обшитый пайетками дневник Анфисы, который она повсюду таскает с собой. Не знаю, почему я беру его в руки. Раньше мне никогда бы не пришло в голову открыть его. Читать чужие секреты нехорошо, но сегодня я натворил дел похуже.

Внутри всякая чушь про шмотки и ссоры с подругами. Листаю надушенные страницы и натыкаюсь на странный список.

«Мои планы на новый две тысячи двадцатый год:

1) Стать супер-моделью, покорить Берлин и Париж;

2) Выйти замуж за самого сексуального богача города;

3) Выбрать на свадьбу платье мечты, обязательно дизайнерское и самое чумовое;

4) Провести медовый месяц на Мальдивах, тщательно выбрать отель и не забыть организовать фотоссесию;

5) Избавить любимого от дурацкого хобби…»

Я отшвыриваю тетрадку в сторону. Это ж надо быть таким слепым идиотом. Вроде взрослый мужик, а мозгов, как у цыплёнка. Выдумал себе девочку, ослеп от её красоты и молодости.

Анфиса приходит под утро, когда мне наконец-то удаётся заснуть. Сажусь на постели, вытирая вспотевший лоб. От неё несет алкоголем, и одежда пропахла сигаретами.

— Милый, это была нереальная туса. Уже на следующей неделе я отправляюсь в Милан, там я проведу всего сутки, но… Какие сутки!!! Фотосет, интервью и банкет. Боже, я вся горю от волнения. Ну, что ты такой серьезный? Да, я поздно пришла, но я дико извиняюсь. Я так счастлива, что ты меня поддерживаешь.

Она раздевается, остаётся в одном белье, а я почему-то машинально отворачиваюсь.

— Не хмурься, милый, — пританцовывает Анфиса.

— Я тебя не люблю, — поднимаю глаза, глядя ей в лицо.

Не замечаю, как легко произношу эти слова. Разве кинулся бы я на ее сестру, если бы любил по-настоящему? Очевидно, что нет.

Анфиса замирает.

— Прости. Мне не стоило так спешить с предложением, я был очарован тобой, ты была совсем другой в начале наших отношений и…

— Сенечка, ну чего ты? — кидается она ко мне, обнимает, начиная целовать лицо и руки, — ну ты чего? Это потому что я поздно пришла?

— Я тебе изменил.

Анфиса отшатывается, будто я ее ударил. Внутри ужасно, противно и горько. К таким разговорам невозможно подготовиться и мне искренне жаль Анфису, но я не могу обманывать, притворяться и делать вид, что у нас все хорошо. Характер не тот.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Арсений

От услышанных слов глаза Анфисы наполняются слезами, косметика течет, а нос хлюпает. Она медленно опускается на кровать рядом со мной. Мы оба молчим. Расставаться всегда неприятно. Но если один из партнёров против — это превращается в мыльную оперу. А я их с детства на дух не переношу. Анфиса на время замирает, как будто успокаиваясь, потом на нее накатывает произошедшее, и она рыдает громче, накручивая себя с новой силой.

С каменным выражением лица смотрю перед собой, не поворачиваясь, сжимая руки в кулаки, пытаюсь справиться с ситуацией. Да, мне по-мужски стыдно, что я не сдержал слово. Обещал на ней жениться, а теперь иду на попятную. Мне стоило прозреть раньше, а не заниматься самообманом. Безусловно, мне нравилось, что рядом со мной юная красавица модельной внешности.

Но реальность, в которой Анфиса совсем не та, кем я ее представлял, медленно долбила по темечку, с каждым днем все больше, как протекший, давно требующий ремонта, кран. Я, состоявшийся мужик за тридцать, не готов всю оставшуюся жизнь слушать про «флейм» и «панчи», даже ради тонкой талии, вздернутой задницы и длинных ног. Анфисе не нравятся старые фильмы, ей скучно сидеть вечерами дома, она не любит бассейн и уж конечно не поедет со мной в свадебное путешествие в глушь дикарями на переоборудованном мной минивэне. А сейчас в ее глазах мечется ужас от того, что ей придется как-то объяснить подружкам, что богатый «папик» ее бросил. Пока она не может принять того, что случилось, все это ломает ее планы.

От девичьих всхлипов и вздохов на меня накатывает неподъемная усталость. Хочется поскорее закончить эту сцену, но уйти резко не позволяет совесть, приходится терпеть. Я не хотел видеть очевидного и теперь вынужден расхлебывать.

— Как это? — оживает Анфиса. — Ты же говорил, что любишь! — произносит она прерывистым, дрожащим голосом.

На самом деле нет. Я никогда не говорил о любви, о чем-то трогательном, воздушном и невесомом, о том, что невозможно понять и описать словами. Со мной такого не случалось, да и вряд ли уже случится. Возраст не тот. Любить кого-то и млеть, сочинять стихи и любоваться каждым локоном, не в силах надышаться?

Даже смешно представить нечто подобное со мной в главной роли. Между мной и Анфисой в какой-то момент вспыхнула горячая увлеченность, влюбленность, страсть… В определённый период нам было весело вместе. Как результат, я одурел от секса с молоденькой девчонкой и ошибочно решил, что для жизни она подойдет, тем более Анфиса всячески помогала мне в этом решении, бесконечно поддакивая. Не разобравшись в своей невесте до конца, сунул кольцо с бриллиантом… Она меня забавляла, мы неплохо ладили. И я решил, что этого достаточно.

Поворачиваясь к ней, пытаясь уловить хоть что-то, но Анфиса в моих глазах очень резко становится некрасивой. Я не могу это объяснить, но ее нижняя губа потрескалась и дрожит, а лицо покрылось странными пятнами.

— Почему? За что? — с горечью выдыхает, потом со злость смотрит меня, сужая глаза. — Что за сука тебя соблазнила? — все громче начинает Анфиса. — Какая-то из моих бл*дских подружек? Они все на тебя слюной капали. Фапали небось в кроватках, текли как сучки, и стоило мне отвернуться…

Неожиданно сильно печет в груди от того, что Анфиса, сама того не зная, оскорбила Василису. Сейчас об этом не время, да и инициатором был только я. Конечно, я волную ее сестру — это очевидно, но она никогда не полезла бы первой.

Признаться бы Анфисе, что крышу мне сорвало от ее сестры, что не могу я себя контролировать рядом с ней. Да ведь легче никому от этого не станет. Только истерика накроет ещё больше.

Встаю, тру моментально разболевшиеся виски.

— Давай расстанемся, как цивилизованные люди.

Она дрожит. Думает о чем-то, как будто взвешивает.

— Это ничего, Сенечка, — вытирает она лицо, моргает, пытаясь успокоиться, жмется ко мне ближе, дышит глубоко. — Ты всего лишь мужчина, я понимаю. Вы по природе любите разных телочек.

Неожиданный поворот в размышлениях Анфисы впечатляет. Вот она недопустимая для меня черта характера, можно и утереться, если основная цель будет достигнута. Что я чувствую? Жалость чувствую, не нравится мне, что она плачет и переживает, но жалость — это ведь не любовь.

— Моя ошибка, что сразу не понял насколько мы разные. Поспешил. Мудак я. Не спорю.