Из-за всех сил углубляюсь в правильность начисления налогов. Таблицы скачут, столбцы уезжают вправо, а цифры меняются местами, когда Арсений подходит к моему столу. Смутные, разноречивые чувства разрывают меня на части, изводят, заставляя сомневаться, гореть от желания и страдать одновременно. Все во мне бурлит. Я хочу быть с этим мужчиной, я хочу испытать все грани чувств рядом с ним, но я не могу… Мне нужно забыть его ради сестры.

— Выпьешь со мной кофе?

— Необходимо провести инвентаризацию расчетов, — вздрагиваю я, потому что он подходит ко мне со спины и наклоняется очень низко.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он не трогает меня, но я кожей чувствую его дыхание… Мысленно уже ощущаю вкус его губ, силу рук, крепко меня обнимающих, хотя на самом деле Арсений еще не коснулся и, возможно, вовсе не собирается ласкать мое тело.

Разворачиваюсь, вижу голубые глаза, которые манят, не отпуская, не давая сосредоточиться ни на чём другом в целом мире. Этот потрясающий, желанный мужчина так близко, что я ощущаю тепло, исходящее от его тела.

Гнусная предательница, отвратительная сестра и падшая женщина, иуда, коварная дрянь… Но когда он так близко, на расстоянии всего нескольких сантиметров, сердце бьется, как сумасшедшее. От громких ударов пульса закладывает уши. Мне даже кажется, что карман блузки на груди поднимается и опускается в ритм сердцебиению. Оно бьётся где-то в горле, в висках стучит кровь.

— Сделаю нам кофе, тебе со сливками, мне черный, — отходит Арсений в сторону, покидая кабинет.

Я немного теряюсь, так как совершенно не предполагала, что из-за его ухода меня постигнет такое сильное разочарование.

Арсений

Вот уже третий день с моей бухгалтерской документацией разбирается самая вредная и самая потрясающая женщина, которую я знаю. Понятия не имею, что в ней такого, но я настолько счастлив находиться с ней в одном помещении, что даже напеваю себе что-то под нос, прохаживаясь по коридорам казино.

Кофе для своей гостьи я варю сам, довольно улыбаюсь, наблюдая за тем, как аппетитная белая пенка витиеватым рисунком качается на поверхности. Беру две чашки и иду в отдел бухгалтерии, где вечером совсем тихо, слышно только, как красивые пальчики щёлкают по кнопкам калькулятора.

Приоткрыв дверь, я несколько мгновений наблюдаю за Василисой, которая морщит нос, сосредоточено вглядываясь в экран компьютера. Конечно, я ее уломал, от меня живым еще никто не уходил.

— Ну и наделала дел ваша бухгалтерша, — не поднимая головы, говорит Вася, — я чуть разобралась.

Как она догадалась, что это я? Ведь и у меня такая же фигня, словно чувствую эту невыносимую дамочку на расстоянии.

— Я же говорил.

Медленно закрываю дверь. Оказывается, смотреть, как она работает — это отдельный вид удовольствия. У Васи такой сосредоточенный и умный вид, что непроизвольно начинаешь уважать ее только за это. Работать я ей не мешаю, ни разу не прикоснулся, хотя очень хочется. Знаю, что она отпахала на основной работе, а теперь еще сидит у меня.

Ставлю чашку рядом с ней, сам отхожу к подоконнику. Красивая блузка, нежно кремового цвета очень идет к ее волосам, а узкая юбка такого же оттенка, так обтягивает бедра, и я радуюсь тому, что Вася сидит и мне не видно ее аппетитную задницу. Присаживаюсь, попивая кофе. Я не могу контролировать в этом казино абсолютно все, поэтому такие вещи случаются. Надеюсь, Василисе удастся навести хоть какой-то порядок.

— Она долго у вас работала?

Но я не слышу того, что она говорит. С жадностью ее разглядываю. Прошло всего несколько дней после нашего экстремального нашествия на дачный поселок. А я уже соскучился. И просто находиться в одной комнате для меня чертовски мало. Но я терплю. Василиса дует на прядь, упавшую на нос, и меня тянет улыбаться. Потому что, когда она вот так близко, меня все в этой жизни устраивает.

Кота кстати мы нашли, вернее он вышел к машине сам, очень сопротивлялся, пытался царапаться, но я поймал его в одеяло. В левой стороне груди странно тянет, когда Василиса, мотнув волосами, оборачивается ко мне.

— А? — деловито приподнимает она правую бровь.

— У нас новая кофе-машина, — подхожу к столу, размешивая капучино для нее.

Почему мне так светло? У меня бухгалтерия по швам трещит, а я думаю о женщине.

Вася делает глоток.

— Здесь пароль, — снова поворачивается.

Приближаюсь к ней, сидящей в кресле, вплотную, наслаждаясь ароматом шоколадки. Теперь я слегка касаюсь Василисы. Тянусь через нее, деловито щелкаю по клавишам, вводя пароль, а она замирает.

— Хорошо, сейчас посмотрим, что дальше, — мужественно приступает к работе Вася.

А я испытываю гордость за ее самостоятельность, работоспособность и утонченность, с которой длинные красивые пальцы двигаются по клавишам.

Но неожиданно, с громким гулом, компьютер зависает, и Вася резко убирает руки, испугавшись.

— Черт.

— Дай я, — хочу снова подойти и все исправить.

Но что-то жгучее и горячее уже пульсирует в груди, я слишком близко, а с ней это невыносимо. Вася это тоже чувствует и, спасая свою работу, решает встать и пропустить меня к компьютеру. Узкий проход между шкафом и столом не дает нам разойтись. Вася опускает голову и движется вправо, я тоже вправо, потом влево и я тоже так. Вроде бы все прилично, так ведь бывает, люди не могу разминуться в узком проходе, и шагают в одну и ту же сторону.

Но она поднимает голову, смотрит мне в глаза, бледнеет, облизывая пересохшие губы. А я вместо того, чтобы чинить загудевший компьютер, сжимаю ее талию, там, где шелк блузки заправлен в юбку.

— Нет, ты не посмеешь! — упирается мне в грудь Вася двумя руками, крутит головой, пытаясь увернуться. — Там, за дверью, десятки людей, весь твой персонал.

Но я ее не слушаю, ловлю ее губы, одаривая поцелуем. Мой язык жадно ласкает женский рот. Вася пахнет кофе. Привкус карамельного капучино смешивается с моим черным американо, и я закрываю глаза от удовольствия.

— Мне нужно работать! — все еще пытается увернуться Вася.

— А мне нужно внутрь тебя и это не обсуждается!

— Ты гнусный, развратный тип! А если сюда войдут?

— Я скажу, что у тебя сломалась молния на юбке и я помогаю ее тебе починить, — ухмыляюсь, — сзади… Раком… На столе.

Глаза Василисы увеличиваются до невероятных размеров. И это забавно. Но мне некогда. Лихорадочно целую ее шею и горло, ощущая какой-то немыслимый прилив желания, а затем делаю то, чего никогда бы не додумался сделать в своем казино с любой другой женщиной. Я грубо отрываю от себя Василису, разворачиваю к себе спиной и толкаю на стол, крепко прижимая грудью к столешнице.

Ох уж эта юбка: тугая, бежевая, сексуальная, с маленьким разрезом посередине. Она обтягивает бедра, подчеркивая обожаемые мной изгибы, вверх ползет с трудом. Но это еще больше возбуждает. Рывками задираю ее до пояса, спуская колготки Василисы по ногам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вася громко ругается, дергаясь, но звон в ушах блокирует умственные способности, и хорошо, что я прихватил презервативы. Потому что прекрасно знал, чем закончится вся эта «бухгалтерия». И открыв для себя карамельно-розовые складочки, я смачиваю пальцы, начиная гладить свою красавицу. Вася вздрагивает, вцепившись в стол, призывает к благоразумию. Но я уже раскатал резинку и теперь меня не остановит даже ядерный взрыв. И когда я варварски врываюсь в нее сзади, прямо на годовых отчетах, где и так не сходится дебит с кредитом, я отчетливо слышу ее сладкое «еще».

— Я закрыл дверь, — вру, не краснея.

Сейчас я еще грубее, чем в предыдущие разы. Меня окончательно накрывает, я двигаюсь, буквально тараня девушку. И, кажется, ее возбуждает это не меньше, чем меня, слышу, как она постанывает, с силой прижатая к столу щекой. Но времени мало, сюда и вправду могут войти. Поэтому я трахаю ее быстро и глубоко, чувствуя, что не продержусь долго, слишком уж это феерично, поэтому, запуская руку к низу ее живота, я начинаю активные круговые движения, чтобы Вася, как можно скорее, начала биться в экстазе. Моя чувственная бухгалтерша в мятой юбке и болтающимися между ног колготками не подводит, и уже через секунду из нее вырывается стон громче.