— Она работает...— политрук снова сделал паузу и поправил сам себя, — Работала в институте одном. «Гириконд» называется. Перед самой войной отпуск взяла. — наконец выдавил он, — В кадрах сказали, что к родителям в Минск уехала...

Вот это уже не поворот — это уже пиздец, товарищи.

В Минске немцы, а они, как известно любому школьнику даже в мое время, с евреями были в контрах.

Нет, возможно, она все же выживет, мало ли что. Только вот для меня Жанна Гальперн теперь недоступна совсем.

Стоп! Мне же сказали, что она погибнет в первую блокадную зиму?

Что, к дьяволу, происходит?

Она из будущего. Верно? Верно. Следовательно, не знать, что немцы в первые же дни войны займут Минск, она не могла, тем более, что в отличие от меня, наша Жанна-Александра к своему путешествию точно готовилась и не один день. Тогда какого же хера ее понесло в Минск, да еще и в теле молодой еврейки?

Так, полковник Светлов, тебе надо при первой же возможности попасть в ее квартиру. Собственно, при невозможности тебе все равно следует туда попасть!

За этими размышлениями, я даже не заметил, что забыл бросить в кофе сэкономленный за завтраком кусок сахара.

Возможность попасть на квартиру Жанны-Александры представилась, как это ни странно, через час с мелочью. Причем опять же с помощью политрука Ветрова, который назначил меня старшим машины, следовавшей в банно-прачечный комбинат за постельным бельем для нашего пересыльного пункта.

Мне выделили полуторку с водителем и двух бойцов для погрузки.

В 16. 00 мы выехали с территории ПП и уже через пять минут, я приказал водителю:

— Сначала заедем на Литейный 24.

Водитель, мужик лет пятидесяти, из постоянного состава, с побитым оспинами лицом, «шилом бритый», как говорят про таких, в мешковатой гимнастерке с лычками ефрейтора и мятой пилотке, натянутой на самые уши, с недоверием посмотрел на меня и сказал:

— Так не по дороге же, товарищ младший сержант.

— Дела срочные сердечные, брат. — умоляющим тоном произнес я. — Буквально на пару минут надо. — заверил я его. — Дорогу-то знаешь?

Он понимающе ухмыльнулся:

— Как не знать, жених. Почитай с двадцатого в такси. Каждый уголок знаю. Тут недалече. — бывший таксист повернул направо и покатил вдоль реки. - Не здешний?

— Нет. — сознался я.

— Значит Аничков мост должен увидеть. — сказал он и с выражением прочел стихи, зачем-то покачивая в такт строфам, головой —

Четыре чёрных и громоздких,

Неукрощённых жеребца

Взлетели — каждый на подмостках —

Под стянутой уздой ловца.

Как грузен взмах копыт и пылок!

Как мускулы напряжены,

Какой ветвистой сеткой жилок

Подернут гладкий скат спины!*

— Неужто сам сочинил? — спросил я.

— Нет — водитель отрицательно мотнул головой в дурацкой пилотке. — Поэт один. Он умер.

Я достал папиросу, предложил водителю, тот отрицательно покачал головой:

— Уж десять лет, как не курю. Дорого. — пояснил он свой отказ от курения.

— Если я закурю, не помешает? — поинтересовался я.

— Кури. — разрешил он и даже угостил спичками, которых у меня не было.

— На Литейный... — сказал водитель и процитировал четверостишие из «Пиковой дамы»:

На Литейном, прямо, прямо,

Возле третьего угла,

Там, где Пиковая дама

По преданию жила!

— Стихи любишь? — спросил я с нескрываемым удивлением в голосе.

— Хорошие люблю. — согласился он. — Кто ж их не любит?

_______________________

* стихотворение "Аничков мост" написал Владимир Иванович Нарбут – известный поэт Серебряного века, автор художественной и литературно-критической прозы – принадлежал к дворянскому роду литовского происхождения. В 30-ых годах репрессирован. 14 апреля 1938 года Нарбут был расстрелян в карантинно-пересыльном пункте № 2 треста «Дальстрой».

Штаб-квартира полка

12.8.1941

2 кавалерийский полк СС

Рапорт о ходе акции на Припяти с 27 июля по 11 августа 1941 г.

Н а с е л е н и е: В основном украинцы; белорусы на втором месте; на третьем месте поляки и русские, последних очень мало. Евреи живут в основном в крупных населенных пунктах, где они составляют высокий процент населения, в некоторых случаях до 50-80 процентов, в других — до 25 процентов...

В ряде случаев при вступлении войск мы обнаруживали, что по украинскому обычаю был приготовлен стол, накрытый белой скатертью, на котором стояли хлеб и соль, предназначавшиеся командирам. В одном случае был даже маленький оркестр, приветствовавший войска.

Население отдавало предпочтение еврейским врачам. В городах и деревнях было заметно преобладание еврейских ремесленников. Там находилось большое число эмигрантов из старого рейха и Остмарка.

У м и р о т в о р е н и е: Умиротворение проводилось теми командирами частей или рот, которые находились в контакте с местными бургомистрами и обсуждали с ними все дела, касающиеся местного населения. Такие контакты использовались для проверки численности и состава населения, т. е. количества украинцев, белорусов и т.д. Проверялось также, остались ли здесь еще коммунисты, укрывавшиеся красноармейцы и прочие лица, бывшие прежде активными большевиками. В большинстве случаев местные жители докладывали сами, что они видели бандитов и других подозрительных лиц. Там, где еще находились подозреваемые, мы их задерживали и после короткого допроса либо отпускали, либо расстреливали...

Еврейских грабителей расстреливали. Только немногих квалифицированных рабочих, занятых в ремонтных мастерских вермахта, оставляли в живых.

Практика загонять женщин и детей в болота не дала ожидаемого результата, потому что болота не настолько глубоки, чтобы человек мог в них утонуть. Этому препятствовало также то, что на глубине примерно метр в большинстве случаев была твердая почва.

Украинское духовенство проявило готовность сотрудничать с нами и принимать участие во всех акциях.

Заметно было, что в целом население в хороших отношениях с еврейским сектором. Тем не менее оно энергично помогало нам при облавах на евреев. Набранная на месте охрана, состоявшая частично из польской полиции, частично из бывших польских солдат, также произвела хорошее впечатление. Она действовала энергично и принимала участие в борьбе против грабителей.

Общее число грабителей и т.д., расстрелянных кавалерийскими частями, составило 6526.

Магилль,

штурмбанфюрер СС

Из директив Лозе, рейхскомиссара Остланда, от 13 агуста 1941 года.

С о в е р ш е н н о с е к р е т н о — 13.8.1941

Временные директивы по обращению с евреями

на территории рейхскомиссариата Остланд

Окончательное решение еврейского вопроса на территории рейхскомиссариата Остланд будет проводиться в соответствии с указаниями, данными мною 27 июля 1941 года в Каунасе. Поскольку полиция безопасности в своих действиях уже руководствуется этими указаниями, нижеследующие временные директивы ее не касаются. Единственная цель этих временных директив — обеспечить, чтобы всюду и во всех случаях, когда дальнейшие меры по окончательному решению еврейского вопроса невозможны, генерал-комиссаром или гебитскомиссаром были приняты следующие меры:

II

Евреем считается тот, кто происходит, по меньшей мере, от трех дедушек или бабушек, которые в расовом отношении являются чистокровными евреями. Евреем считается также тот, кто происходит от одного или двух дедушек или бабушек, чистокровных евреев, а также, тот, кто а) принадлежит или принадлежал к еврейской религиозной общине; б) на 20 июня 1941 г. или позже состоял в зарегистрированном или не зарегистрированном браке с евреем или еврейкой согласно определению, данному этими директивами, или в настоящее время вступает или вступит в такие отношения.