— Я шнур на забор забросил. Прыгать далековато, – пояснил Вейль.

Быстро он соображает, этого не отнять. Крыша была двухъярусной, с высокой части шеф успел натянуть шнур и закрепить «переправу». По импровизированному мостику перебирался ослабевший «Девять». Уже обосновавшийся на заборе «Семь-Шесть» трогательно протягивал навстречу партнеру забрызганную руку.

— Уйдем, – пообещал, заряжая револьвер, шеф. – Сейчас все начнет успокаиваться.

— Это почему? – Катрин, пытаясь перевести дыхание, спешно готовила себя к общению с узким и малоудобным шнуром. По правде говоря, сил оставалось немного – последняя рубка выдалась жесткой.

Вейль пожал плечами:

— Рассвет.

Над крышами действительно уже вполне очевидно наметилось зарево восходящего солнца. Мило. Там, на западном берегу, с вершин пирамид вовсю видна обещающая улыбка лучезарной Эос, вольный ветер пустыни сушит разгоряченные лица, и все такое, лирическое. Но непонятно, как это поможет спятившему Каиру.

— Гм, ладно. Рассвет. Нас утро встречает прохладой, – Катрин утерла лицо, мокрое от пота и брызг крови (не только крови, но лучше об этом не думать), и двинулась к веревочному мостику. «Девять» уже спрыгнул на улицу, а «Семь-Шесть» открывал нож – хороший такой керамбит, правда, больше подходящий для цивилизованных условий. Так и не взглянув на Катрин, охранник срезал шнур, причем, полоснув так далеко как только смог дотянуться. И исчез за забором.

— Пауза? – поинтересовался не видевший интересного момента шеф и выстрелил в показавшуюся над краем крыше голову в огромной лохматой чалме.

— Мне те двое сразу не понравились, – призналась девушка.

Вейлю хватило взгляда, чтобы оценить кардинально изменившуюся ситуацию.

— Перекинуть сможете?

— Так куда деваться?

Катрин поспешно вязала петлю на шнуре. Коротковато, черт бы его взял. В принципе, можно попытаться допрыгнуть, но… Рискованно. И пробиваться низом через толпу-микс рискованно, они уже постройку окружили. А здесь один ствол остался, да и тот…

Шеф прохаживался вдоль угла крыши и экономными выстрелами сшибал упрямо взбиравшихся сумасшедших. Мертвые или живые, не поймешь – они все подряд спятили. Да, всем нам тут не повезло. Ладно, потом разбираться будем.

С веревкой  и петлей не получалось – элементарно не хватало длины, вот,… взяли репшнура, словно за свои деньги покупали. А если ятаган вместо «кошки»? На заборе расщелины, зацепиться можно. Но щели сомнительные, да и «кошка» из клинка… Центр тяжести важен…

Катрин полностью сосредоточилась на процессе, краем уха отмечая выстрелы и щелчки осечек – сейчас их шло поровну…

Забросить получилось со второго раза. Девушка для проверки дернула – держит. Как-то все это не по уставу и с игнорированием пэ-тэ-бэ. Знакомый альпинструктор из Питера ни за что бы  такое крепление не одобрил.

— Готово!

— Лезьте, мадам Вдова, лезьте. Здесь становится как-то оживленно.

Катрин швырнула в чье-то мертвое лицо, возникшее над краем крыши, комок скользких загаженных перчаток, спешно натянула свежую пару – не время экономить. Судя по звукам, шеф взялся за тесак. Или патроны «все», или револьвер окончательно забастовал…

Перебраться было  не так сложно.

— Жду! – кратко отсигналила Катрин с забора, нащупывая обрезок шнура, отрезанного коварным охранником.

Вейль просить себя не заставил, тяжеловесной рысью промчался к веревке, сходу перекинул девушке револьвер:

— Без самовзвода!

На покинутой крыше стало оживленно: мертвые и живые взбирались один за другим, один уже увидел веревку и болтающегося на ней врага, побежал к ней. Грызть или догонять? Снизу к забору тоже побежали. Хорошо хоть координация у противника слабая, даже не перекликаются. Катрин взвела курок и прострелила череп самому проворному. Живой или наоборот – сейчас не догадаешься. Здорово все измарались в этом штурме.

Шеф достаточно проворно для своего имиджа «зажиревшего увальня» добрался до забора, обрезал шнур. Остатки «археологическо-поисковой» группы свалились на пустынную улицу и пошатывающейся рысью устремились прочь.

Тянулся глухой забор, с другой стороны угадывался хорошо защищенный сад – ветви свешивались через солидную ограду, шелестели в сереющей дымке рассвета.

— Память? – Вейль покосился на обрезок шнура, намотанный на кулак девушки.

— Думаю: за яйца или за кадык?

— Вульгарно и неуместно. Лучше подумайте, куда нам самим деться? В таком виде выйти будет тяжело. Да и ищут кого-то. Возможно, нас.

Действительно, улицы просыпались: осторожно перекликались соседи, на параллельной улице кто-то неверным срывающимся голосом выкрикивал воинственные призывы, ржали кони, возбужденный мужской коллектив хором отвечал то ли призывам, то ли ржанию. Отовсюду несло дымком и свежим хлебом: война и безумие своим чередом, а завтрак по распорядку. Сейчас подкрепятся лепешками и устроят нормальную облаву.

Меж тем шеф пребывал в благоприятном расположении духа – похоже, бессмысленная битва со сводными мертво-живыми силами мсье Вейля несколько взбодрила и развеселила. Интересно, он у психиатров периодически не гостит? Типа «сонная болезнь, осложненная двухсторонней шизофренией». Нет, с симптоматикой данных заболеваний Катрин была поверхностно знакома, у шефа иные недуги, но сейчас страшно хотелось сказать ему откровенную гадость и вообще обматерить. Использует, толстопузый гаденыш, втемную, да еще в мистику какую-то втянул. Драка с мертвыми, это ладно, это археологически обусловленные, практически неизбежные и запланированные неприятности, но вот тот миг перед внезапным всплеском городской агрессии… Но материть начальника мы не будем – он этого ждет, фиг дождется.

Все тот же пятый день месяца термидора

Вейль поглядывал на виднеющиеся за домами гору Мукаттам и Цитадель – ориентиры отменные, да и вообще от манеры делать вид, что беспомощно блуждает, начальник отказался. Все свои, чего спектакли разыгрывать? Бабахнет в затылок сэкономленным патроном и нету свидетельницы. Впрочем, Катрин чувствовала, что еще нужна теневой движущей силе экспедиции.

— Здесь, – шеф без особой уверенности разглядывал высокий забор.

— А может здесь? – Катрин указала на соседнюю каменную ограду. – Здесь пониже, лезть проще, а флора во дворе идентична.

— Не совсем. Этот сад ухоженней и обширнее. Азхар-паша мог себе позволить.

— Нам нужен Азхар-паша? – удивилась девушка внезапно возникшей конкретной персоналии, на первый взгляд не связанной с кладбищами, казнями и иными могильно-археологическими делами.

— Азхар-паша ушел с Мурад-беем. А дом его не ушел, но остался без охраны. Возможно, найдется местечко спокойно перевести дух. В крайнем случае, зарубите парочку любопытствующих сторожей, – шеф прислонился к стене и сложил «замком» руки. – Лезьте, Вдова. Кстати, откуда вообще этот внезапный прилив любознательности? Так тактично молчали, я приятно удивился.

— Я бы и дальше помалкивала, да заборы жутко надоели. Прямо рекордная ночь по заборно-барьерному спорту, – Катрин оперлась о подставленную «ступеньку», подтянулась, и, оказавшись на заборе, оглядела сад.

Чистенько, красивенько, зелененько. Собак и снайперов с мушкетами не видно.

Вейль был увесист, но взобрался практически сам. Какой обманчивый мужчина. Под камуфляжными килограммами рыхлости натуральный гимнаст припрятан. Вот зачем ему это?

— Это розы? – осведомился шеф-обманщик.

— Собираетесь мне букет нарезать?

— А вам надо? Нет, я к тому, что если прыгать, то исколемся.

Логично. Спрыгнули дальше – на дорожку между клумбами.

— Этот Азхар-паша, из приближенных султанских олигархов? – поинтересовалась Катрин, разглядывая роскошные плиты из полированного мрамора.

— Что-то вроде. Влиятельный человек, поэтому ал-Джабарти счел уместным уделить внимание его жизнеописанию. Но сюда Азхар-паша больше не вернется. Убьют его через месяц, – пояснил Вейль. – Вам еще что-то рассказать или мы пойдем? Вы позавтракать не хотите?