Пловцы осторожно забирались обратно в лодку, последним втащили Бомона – как показывает практика, промокший французский солдат вдвое тяжелее сухого – суконная форма, гамаши и башмаки воду как губка впитывают.

—  Это был «Гавр»,  – пролязгал зубами капрал.

—  И чего он вдруг так? – в голове Катрин все еще звенело.

—  На «Гавре» хранился пороховой запас флотилии, – пояснил «Латино». – Вы не знали, что ли?

—  Откуда мне знать, – пробормотала Катрин. – Я ненужными секретами не интересуюсь.

Честность – отличное качество. Но не для шпионки. Вот не интересовалась назначением судов, да еще запамятовала, что у профессора оставалось два снаряженных заряда с детонаторами «для раскопок». Два! А вовсе не один, который в штабе Дезе внезапно отработал. Последовательно играет шеф, педантично доводит до конца начатое, минные ресурсы использует продуманно. Но зачем?! Зачем это ему?! Ладно, для него «своих» не существует. Что французы, что арабы, что москиты – хлопает не задумываясь. Но он же и бесцельно ничего делать не станет.

Взрыв «Гавра» оказался настолько чудовищным, что стрельба на время прекратилась. Причалы пылали, огонь распространялся, охватывая полуразбитые барки флотилии одну за другой. Крыши и дворы прилегающих к порту домов были усеяны горящими обломками досок и кусками человеческих тел. Взрывная волна словно гигантской метлой смела к внутренней стене порта живых и мертвых, ветви и стволы пальм, камни, разбитые бочки и изорванные мешки – там, в этом жутком месиве кто-то еще стонал и звал на помощь.

Французской флотилии больше не существовало. Лишь флагманский «Неаполь» дрейфовал в ста шагах от бывшей пристани. 12-фунтовые пушки корабля растерянно смотрели на стену алого пламени – стрелять было не в кого.

Зато было в кого стрелять в городе. Управление обеими армиями оказалось окончательно утеряно. Разрозненные отряды мамлюков и колонны французов хаотично передвигались по узким и изогнутым улочкам городка, плутая между древних развалин и новых мечетей, тщетно пытаясь настичь и покарать противника. Всадники Отопал-бея нарвались на картечный залп, остатки гусар гибли, загнанные во двор караван-сарая, французская пехота, уверенная, что в каждом дворе скрываются переодетые мамлюкские убийцы, начала поджигать дома и поднимать на штыки всех подряд. Остатки городского «ополчения»,  а за ними и все мирные жители, бросились прочь из города, заполнив еще открытые северную и южную дороги. Генерал Бельяр отдал приказ преследовать любых сообщников Мурад-бея, включая переодетых бандитов и коварных бунтовщиков-горожан. У северной окраины конные егеря французов натолкнулись на многочисленные обозы арабского войска. Туда же немедленно был направлен два батальона 88-й «линейной» и батарея конной артиллерии. Солдаты были разъярены. Мамлюки, пытавшиеся прорваться обратно к своим обозам и семьям, обезумели. Асуанское сражение перестало быть сражением. «Ад у Порогов» назовут эту ночь позже.

Генерал Дезе испустил свой последний вздох на рассвете. Город агонизировал еще почти сутки. В пустыне хохотали-перекликались удивленные шакалы

Одиннадцатое число месяца фрюктидора

В это недоброе утро рассвет над Нилом наступил раньше – солнце еще только наметилось за горизонтом, а берег вовсю дрожал алыми всполохами. Если постараться, поджечь можно что угодно. Впрочем, остатки археологической экспедиции были уже на противоположном берегу, темном и безлюдном. На склоне темнели щели и штольни катакомб, гул порогов отстал и растаял выше по течению, здесь же царили тишина и спокойствие. Когда лодка причалила и мокрые шпионы, дезертиры и беженцы начали высаживаться, навстречу выступили встречающие. Катрин абсолютно не удивилась, увидев шефа в компании двух арабов-незнакомцев и худосочного кочевника. Дикси испуганно зарычала на опасных людей.

— Мадам Катрин, видимо, вам не терпится пересказать мне последние новости и вообще объясниться,  – Вейль без всякого восторга обозрел многочисленных вновь прибывших.

Брать штуцер и пистолеты было бессмысленно – стволы нуждались в сушке, чистке и отдыхе. Катрин подумав, что иной раз можно обойтись и старинными, проверенными инструментами, взобралась на уступ к шефу.

Арабы и бедуин тактично сохраняли дистанцию и делали вид, что разглядывают редкостную крысо-собаку.

— Это зачем? – пробубнил шеф, явно имея в виду эксклюзивное животное и сопровождающих его лиц.

— Не входило в мои планы. Так сложилось.

— Допустим. А что там еще с вашими планами? – Вейль потер нос. – Жаждете меня сразу убить? Или выждете удобный момент?

Шеф держал руки на виду и вообще, видимо, был настроен на конструктивную беседу и полную откровенность.

— А что с вами делать? Оральным сексом радовать? Вы радостями жизни не интересуетесь, – напомнила архе-зэка.

— Ну-ну, ближе к теме.

— Куда уж ближе. Убийца вы и mraz.

— Послушайте, Катрин, сейчас некогда наслаждаться вашими певучими «черногорскими» оскорблениями. Мне не надо, чтобы вы меня убивали. Мне нужно ваше сотрудничество. Перестаньте психовать. У вас есть конкретные претензии?

— Там, – архе-зэка ткнула себе за спину. – Тысячи трупов. Все на вашей совести.

— Так уж и тысячи? – засомневался шеф. – И при чем тут я? Они там не сами войну развязали, нет? Это я сюда дивизию приволок и милосердному Мурад-бею саблю всучил?

— Вы бензина в это пламя плеснули. Изрядно плеснули. Одни террористические подрывы чего стоят. Экая вы скотина.

— Возможно, я скотина. Но причем тут терроризм? Разве пострадал рынок или мечеть? Это была честная военная диверсия.

— И зачем? – тяжело спросила Катрин.

— По двум причинам. Во-первых, я оказал услугу в обмен на услугу, и теперь нас ждут верблюды, охрана и все необходимое для перехода через пустыню. Во-вторых, нужно было подтвердить серьезность наших намерений.

— В смысле?

— Кольт, вы меня разочаровываете. Вы же знаете, что кое-кто за нами присматривает, — шеф неопределенно повел рукой, охватывая добрую часть еще темного неба над пустыней. – Лишний раз подтвердить, что мы не шутки шутим, было весьма полезно.

— «Мы»? – в ужасе переспросила Катрин.

— Похоже, ночь у вас выдалась нелегкая. Конечно, ОН знает, что вы не причем. Успокойтесь. Ненавижу богов, но не считаю, что они глуповаты. Этот, живучий, тем более.

— Оставим богов. Вейль, вы ни в грош не ставите человеческую жизнь. Там множество трупов. Пора положить этому конец.

Шеф пожал плечами:

— Солдаты пришли на войну, солдаты ее получили.

— Но вы же собственных соотечественников подорвали. Я вообще отказываюсь понимать, как такое…

— Заткнитесь, Катрин. Зачем вам понимать?! Какое ваше дело?!

Казалось, случилось удивительное – Вейль потерял хладнокровие. Архе-зэка подумала, что нож надежнее метать в лицо. Бронежилет шеф явно так и не снимал. Но на физиономию начальника охраны уже возвращалось сонное спокойствие.

— Простите, Кольт, нервничаю. Вы меня болезненно задели, напомнив о равнодушии моего отечества. Попытаюсь очень кратко сформулировать. Скажем так, я просил у Франции помощи и содействия, мне было необоснованно отказано. Обязан ли я испытывать чувство долга по отношению к моей бывшей стране?

— Вас какая Франция обидела? Эта, или та, что будет через двести лет?

— Какое это имеет значение? Я как-нибудь сам разберусь со своими отечествами. Давайте вернемся к вам, и вашему необоснованному возмущению. Я не нарушал соглашения. Вы к Франции не имеете отношения, у меня к вам нет претензий. Разве что сейчас вы порядком подзадержались, а нас ждут. Но вы мне нужны, и я готов к разумным компромиссам. Послушайте, не надо пытаться меня убить. Это осложнит все дело.

— Вейль, вы мне ostopizdeli до невозможности. Конечно, я наемница, но всему есть предел. Давайте не будем усложнять – застрелитесь сами.