Катрин, бормоча матерное, наконец, сняла и сунула в лодку штуцер, навалилась на борт… За намокшие шальвары будто все нильские пороги уцепились. Архе-зэка преодолела навязчивую речную влюбленность, задыхаясь, свалилась на банки. Никаб, в общем-то, штука неплохая, но когда к лицу прилипнет… И еще возраст. Двадцать четыре годика это вам не шутки, пора за ум браться, в тюрьмы не садиться, от сомнительных экспедиций отказываться, купаться только нагишом и без оружия… Вот шефу голову прострелим и домой… С этими сугубо реалистичными и отрезвляющими мыслями, заматеревшая шпионка ухватилась за весла. На «Неаполе» громыхнуло и взвизгнуло так, что из ушей последняя вода повыплеснулась – залп картечи…

На «Шеп» кто-то перепугано пискнул, оглушенный залпом. А потом скульнул. Звуки издавали разные нервничающие индивиды, но оба знакомые.

—  Да что такое?! – пробормотала шпионка. – Как жвачка прицепились.

Она подпрыгнула, навалилась на планширь. Как раз увидела, как капрал пальнул из мушкета по кому-то на пристани. И вообще все свои: толмачка уши зажимает, Дикси, едва не цепляя брюхом палубу, по собачье-пластунски мечется от бухты канала до угла каюты и обратно, изыскивая себе убежище понадежнее, младший научный сотрудник выглядывает из-за фальшборта, оружие у него в обеих руках – вообще герой. Трупы давешних гостей сложены на носу и прикрыты парусиной. Просто образцовый экспедиционный порядок.

—  Эй! – окликнула архе-зэка.

В нее немедленно прицелились из револьвера.

—  Стреляет «смит-вессон? – с интересом уточнила Катрин.

—  Не знаю. Еще не пробовал, – признался «Латино».

Анис ахнула, разглядев сгинувшую, но вернувшуюся, опекуншу.

—  Сваливайте немедленно! – зарычала архе-зэка. – Сейчас будет поздно!

—  Отобьемся! – буркнул капрал, забивая в ствол новый заряд. – Куда нам сейчас бежать?

—  Да вы…  – Катрин перешла к иноязычной, но интуитивно понятной лексике. Тут на барку посыпались пули…

Стреляли сверху – со скал. То, что предчувствовала шпионка, недурно знакомая с прогрессивной тактикой и стратегией маневренной городской войны «штурмовыми группами», воплощалось, пусть и с опозданием. Отряд мамлюкских стрелков, которые должны были прикрыть конную атаку на порт, наконец-то занял свою позицию на скалах. Теперь и причалы, и палубы судов были у противника как на ладони…

Нужно признать, ориентировался в бою капрал Бомон живо – подхватил подмышку легковесную подружку, ранец, мушкет и чуть ли не с разбегу сиганул в лодку. Катрин кувыркнулась следом, ощутила, как на спину шлепнулось что-то трепещущее и когтистое. Замешкавшийся «Латино» оказался в арьергарде, ойкнув, перевалился за борт, пуля вышибла щепу из планширя, едва не продырявив ляжку бывшего метросексуала.

Лодка малость черпнула воды, но выдержала.

—  Сваливаем. Все здесь? – вопросила Катрин, хватаясь за весла. – Эта дура-профессор где?!

Дикси возмущенно тявкнула, обращая внимание на то, что все ценные уже в лодке, а кто не успел, тот вообще не ценный.

—  Камилла в штабе осталась, – пояснил перепуганный младший научный сотрудник. – Говорит, там необходимо сохранить представителя от научных кругов.

—  Какой инстинкт самосохранения у тетки,  —  пробормотала Катрин, отталкиваясь от борта «Шеп»…

Тьма пока выручала – шальная пуля злобно булькнула в воду, но прицельно по лодке не стреляли – мамлюкских снайперов слепил пожар на пристани. С «Неаполя» вновь ударили картечью…

Бесстрашная атака кавалерии Мурад-бея закономерно не принесла успеха. В хаосе и толчее мамлюкам удалось ворваться лишь на три корабля из тринадцати, но картечные залпы «Неаполя» проделали ужасающие бреши в массе всадников и обратили противника в бегство. Видимо, успех канониров флагмана был бы еще более впечатляющим, если бы не дым, затянувший причалы. Горели мелкие строения под скалами, корчились листья пальм, сажа и дым милосердно прикрыли пристань, усеянную конскими и людскими телами. Страшно кричали раненые, ржали искалеченные лошади, треск горящих пальм казался стоном умирающего города.

Когда на палубах начали падать солдаты и матросы, мало кто различил отдельные редкие выстрелы в адской симфонии, звучащей на берегу. Египетских стрелков, взобравшихся на почти неприступные скалы со стороны реки, было не так много. Но позиция их оказалась почти идеальной. Дым тянуло в сторону города, и он не препятствовал прицельным выстрелам сверху. Защитники кораблей оказались беззащитны. Роковым обстоятельством стало то, что, даже имея достаточно людей на борту, барки не могли отойти от причала в отсутствие матросов-египтян. Стрелки и саперы попросту не умели управляться со снастями и веслами.

Исключением стал флагман. «Неаполь» отошел от пристани-ловушки, его стрелки смогли укрыться от пуль за фальшбортом, а канониры открыли огонь по скалам. 12-фунтовые ядра дробили коричневый камень, мешая мамлюкам вести убийственный огонь. Французы, успевшие укрыться в трюмах и каютах неподвижных кораблей, оставались практически беспомощными, но взбодрились.

Обе батальонные колонны, посланные генералом Бельяром на помощь порту, не дошли. Одну из колонн пытались атаковать конные мамлюки, были отбиты залпами и штыками. Второму батальону повезло меньше – он попал в засаду у рынка. Хитроумные бандиты не стали преграждать пехотинцам путь и драться лицом к лицу, как мужчины. Совершенно внезапно, дав единственный залп, безумные фанатики кинулись врукопашную, прыгая прямиком с крыш и из окон. Французские стрелки не успели сплотить строй, да это было и невозможно – напавшие уже смешались с солдатами. В чудовищной резне, когда штыки и пики оказались бесполезны, линейный батальон потерял половину состава. Французы успели прикончить более дюжины коварных безумцев, остальные мамлюки исчезли. Сержант, принявший команду после смерти лейтенанта, принял решение отходить к штабу, унося многочисленных раненых и погибшего командира.

Помощь, посланная генералом Фрианом, обескураженным количеством захваченного скота, уже вошла в город. Неосмотрительно выехавшие вперед гусары подверглись нападению конных мамлюков и в мгновенной, но жесткой рубке понесли катастрофические потери. Подоспевшая пехота отогнала противника. 31-я линейная полубригада, практически не участвовавшая в сражении (если не считать утомительного ожидания несостоявшейся фронтальной атаки скотских орд) ускоренно двинулась к порту.

…—  Какого черта вы вообще делали на «Шеп»? – поинтересовалась Катрин, прислушиваясь к пальбе на близком, но все же отодвинувшемся берегу (судя по всему, арабские войска вновь пытались атаковать суда), и с некоторым трудом продвигая лодку. Речная малютка, рассчитанная от силы на трех человек, оказалась перегружена. Даже если считать стройных Анис и Дикси за одного полноценного пассажира, выходило многовато.

—  Но где же нам еще быть? – удивился «Латино». – Порт выглядел самым спокойным местом, добрались мы туда без проблем. Кто мог предположить…

—  На войну всегда куда легче попасть, чем с нее выбраться, – проворчала архе-зэка. – Я вот и сама…

Договорить Катрин не успела, потому что оказалась в воде. С момента прошлого купания воды Нила слегка прогрелись, но приятного все равно было мало. Тем более, когда тебя накрывает низкий грохот. Шпионка увидела, как у причала оседает огненный шар – от взорвавшегося корабля ничего не осталось, рядом еще угадывались корпуса поглощенных огнем соседних дахабьий. Над причалом проносились ужасающие огненные завихрения. Ничего подобного Катрин, в общем-то, знакомой с взрывами и подрывами, видеть не приходилось.

Орать было бессмысленно – тяжкий гул гулял между причалами и островами, в уши словно ваты набило. Лодка, подброшенная взрывной волной и вывалившая своих слишком многочисленных пассажиров в воду, все же осталась на плаву. Держась за борт, Катрин пересчитала экипаж. Как выяснилось, все умели плавать. В смысле, Дикси может и не умела, но оказалась на солдатском ранце и намертво вцепилась в него когтями и зубами. Экие кошачьи повадки у эксклюзивных шавок проявляются.