– Что хочешь? Разве устранение нелюбимого сына не является наградой?

– Это само собой. А вот какие именно привилегии получу я?

– Деньги,– спокойно выдал Адиус.– Как всегда – деньги.

– Не фальшивые,– быстро проговорил Люц.

– Где это я тебе возьму нефальшивые?– возмутился интриган–король.– У меня нефальшивых у самого мало.

– Тогда мне это не подходит. Пятьсот червонцев золотом– и я поеду.

– Сколько–о–о?– зарычал Адиус.– Еще слово, и я буду думать, что это ты хочешь купить мое королевство.

– Не прибедняйся, сынок,– с ехидством проговорил старикан.– Я все же твой советник и знаю, сколько золота в твоей сокровищнице. Это сотая часть твоих богатств. И если учитывать, что в Адусе ходят в основном фальшивые деньги, то это малость от общего числа.

– И зачем тебе настоящее золото?– заинтересовался король.

– Когда дашь– скажу. Не боись… Тебе ничего от меня не угрожает. Просто боюсь сглазить.

Адиус подумал и согласился. Ведь, в конце концов, и старого пройдоху можно будет убрать после выполненного задания. Надоел он уже ему с этим вечным своим хрустом – бесит!

В которой оказывается, что молоко- это тоже ценный продукт

Или я сильно устала, или, действительно очерствела в своих чувствах, но, как ни странно, выспалась я хорошо. Раскинув перед сном мозгами, я подумала, что переживать уже поздно, все равно умерла. Поплакала, конечно, попричитала, позадавала в темноту потолка риторические вопросы, а потом… успокоилась и стала думать: если сильно постараться, то, может быть, еще не все потеряно, и я сумею перевернуть ситуацию в свою пользу. С тем и уснула.

А утром, потягиваясь на огромной постели среди черного постельного белья, я вспомнила где нахожусь, и меня обуяла жажда деятельности. Нужно познакомиться с обстановкой, с людьми (или демонами – кто там у них есть), составить план действий и приступать, приступать, приступать. Почему–то в сознании билась одна беспокойная мысль: «Скорее, скорее…. Нужно сделать все скорее».

Я обула противоожоговые сапоги и пошла исследовать отведенную мне территорию. Комната для удобств имелась, но была какая–то странная – клозет, медная раковина без крана и никаких признаков воды. Как же они тут умываются? По всей видимости – никак. Да и зачем демонам мыться? Но я же не демон, а человек, и мне это просто необходимо. Ладно, спрошу у Бри. С этим посылом я отправилась в покои моей подопечной. Никого в коридорах не обнаружила, пришлось напрягать свою память и вспоминать, как вчера добиралась до своей спальни.

Покружила, попетляла, но массивную дверь в спальню своей новой подружки нашла. Не зная, как у них здесь принято, постучала, ответа не получила, поэтому сразу вошла.

В комнате царил приятный полумрак и тишина. Я на цыпочках прокралась к громадной кровати и стала трясти спящую Бри за плечо.

– Бри, Бри,– негромко звала я,– вставай.

Она несколько раз простонала и попыталась спрятаться под подушку. Я не оставляла своих попыток. Демоница брыкнула ногами, от которых я счастливо отскочила и перебралась на другую сторону кровати. Я проследовала за ней.

– Бри,– уже громко взывала я,– вставай. У нас много дел.

Противная девчонка подобрала под себя одеяло и с невероятной скоростью снова откатилась на другую сторону внушительной кровати.

Так я до обеда прыгать буду, нужно найти способ подейственней. Что может быть в таких случаях лучше взбрызнутой на лицо водички? Я огляделась, увидела неприметную дверцу и устремилась туда, справедливо полагая, что у наследницы герцога с водой проблем не будет. Но, снова обманулась в своих ожиданиях. Унитаз был, раковина присутствовала, признаков воды не было. Странно…

Вернувшись в комнату, я узрела остатки нашего вчерашнего ужина и кувшин с напитком, еще почти полностью полный. Мысль организовалась сразу. Подхватив в руки кувшин, я набрала в рот приторно–сладкой жидкости и брызнула на лицо спящей демоницы. От ее подпрыгивания кровать затряслась, а от звуков мощного визга у меня заложило уши. Причем ругалась милая девочка совсем по–взрослому, а некоторые изящные обороты я даже взяла себе на заметку.

Наконец, она закончила благовать, более–менее осмысленно огляделась, увидела меня, жмущуюся к спинке кровати с кувшином в руке, и очень удивилась.

– Лана, это ты? Что ты тут делаешь? И зачем ты хотела меня убить?

Пришла моя очередь удивляться.

– Почему убить? Не говори глупостей, я просто пыталась тебя разбудить.

– А зачем ты поливала меня этим?– с брезгливостью спросила она.

– Я хотела водой,– принялась объяснять я, – но воды не нашла. Я даже умыться не смогла,– пожаловалась я.

Бригитта собрала бровки домиком и уставилась на меня.

– Зачем нам вода?– непонимающе спросила она.

–А мыться?– я растерялась.– Вы что никогда не моетесь? Так грязными и ходите?

Девчонка презрительно фыркнула.

– Да мы почище вас людей будем. Мы омываемся огнем. А вода демонам противопоказана. Так и копыта недолго откинуть.

Я растерялась.

– Прости, я не хотела,– виновато сказала я.– Дуся вчера принес напиток на ужин. Я пила, между прочим, и думала, что он безопасный.

– Он принес его для тебя,– снисходительно объяснила демоница.– Если ты видела, мы с ним даже не пили из этого кувшина. Он мне наливал огненной воды из бутылки, и сам из нее пил.

– О–о–у, а я думала, что вы спиртное пьете, поэтому и отказалась.

– Для вас– это спиртное, а мы его пьем как воду.

– А купаетесь как? Обливаетесь спиртным?

– Зачем?– Бри уставилась на меня своими красными глазищами.– Мы очищаем себя огнем. Могу показать.

Она вскочила с кровати, встала посередине комнаты, щелкнула своими черными когтями и на мгновение вся запылала. Я вздрогнула. Жуткое зрелище. Куда реалистичнее наших киношных спецэффектов. Перед моими глазами горел человек (не человек, конечно, а демон, но от этого легче не становилось). Слава богу, все быстро закончилось. Огонь исчез, передо мною стояла абсолютно неповрежденная и даже довольная Бригитта. Тут я и задумалась.

– Бри,– спросила я.– А где вы воду берете? Из чего вот этот компот сделан?– я потрясла кувшином в моей руке.

– А, это…,– она беспечно махнула рукой.– Там, в Лете.

– Лета – это известная всем река?– я начала вспоминать греческую мифологию.– Река забвения?

– Ага, – девчонка была уже настроена благодушно и не прочь поболтать.– Река у нас тут одна, и вода из нее стирает память. Не сразу, конечно, постепенно. Я тут испытания над папиными охранниками устраивала. Наплела им, наплела… Сказала, что фамильный перстень потеряла, сказала, что папа приказал им найти. Покричала немного, поплакала. А они поверили – и ну, давай, нырять. А я, значит, время засекала. Те, которые больше получаса в воде провели, вообще в идиотов превратились. Те, кто поумнее были и быстро вернулись на берег, ничего – до сих пор живы–здоровы. Заговариваться, правда, малость стали. Но живы же… А папа опять мне скандал устроил. Он просто не понимает: мне же скучно!

– Подожди,– я соображала,– значит, все остались живы? Просто потеряли память? Что я там еще помню из древнейшей истории? В греческой мифологии Лета – река забвения, она отделяет мир мертвых от мира живых. Те, кто пьет из нее, забывает о мире людей. Ой, я же выпила из кувшина…

Я принялась лихорадочно вспоминать свою земную жизнь, имена друзей и близких, потом названия улиц в нашем городе, потом вспомнила пару стихотворений из русской классики, потом попыталась вспомнить пару–тройку фраз на английском и мысленно застонала – не помню….

– Я кажется английский язык забыла,– всполошилась я.

Бригитта снисходительно фыркнула.

– Значит, и не знала хорошо. На людей Лета действует не так, как на нас– демонов. Чтобы тебе память отшибло, ты должна таких кувшинов штук пятьсот выпить, а может быть и больше. Вон наши грешники каждый день пьют. А память у них исчезает нескоро. Лет сто или двести мучаются, прежде чем о грехах своих земных забудут. Как память полностью сотрется – все, ты – другой человек. Можно и на искупление подавать, а там – перерождение, и завертелось все по новой.