— Уиллоу. Перестань. Девочка, послушай меня. — Он понял ее подбородок; ее глаза были полны слез. — Ты не можешь мне навредить. Я похож на больного? Я в по­рядке.

— Но если кто—то выглядит здоровым, то это не зна­чит, что он не болен. А твоя головная боль в Чиуауа? Прошлой ночью мы чуть... — Она остановилась и по­краснела. — Мы были так близки, помнишь?

— О да, да, — произнес он, внезапно улыбнувшись. — Теперь, когда ты сказала об этом, я что—то припоминаю.

Он наклонился и поцеловал ее. Она ответила на по­целуй, но сразу же отстранилась.

— Алекс, я серьезно! Что, если...

— Тсс, — прошептал Алекс и снова ее поцеловал. Его руки лежали на ее бедрах. Он медленно провел ру­ками по ее талии, изящной, как изгиб виолончели. — Послушай. У тебя нет нимба. Твоему ангелу не надо кор­миться. Единственный вред, который ты мне можешь причинить, — перестать прикасаться ко мне. Тогда мне и вправду будет больно. Очень.

Они страстно целовались. Он почувствовал, как она сдалась, прижалась к нему и обняла его за шею. Он гладил ее по спине, наслаждаясь теплом. Мысль о том, чтобы спать раздельно, была для него мучительной.

Уиллоу прижалась к его груди. Он ласкал ее спину через клетчатую рубашку.

— Обещай, что скажешь, если я причиню тебе вред. Даже если у тебя будет кашель, которого быть не долж­но, ладно?

Он хотел пошутить, но Уиллоу серьезно на него по­смотрела.

— Обещаю.

Он был готов убить Кару за то, что она подсказала ей эту идею.

— Но, Уиллоу, этого не будет. Ты не навредишь мне. Это всего лишь головная боль. Она бывает у всех.

Она колебалась.

— Надеюсь, что ты прав.

— Прав. — Он погладил ее по щеке. — Обещаю. Я в полном порядке.

Уиллоу вздохнула:

— Хорошо. Может, я преувеличиваю. — Она взяла его за руку. — Я тебе верю, пока у меня нет причин этого не делать. Как щека?

— Гораздо лучше. — Он снова привлек ее к себе и прошептал: — Раз мы разместились, может, нам надо закончить то, на чем мы остановились прошлой ночью?

Она быстро посмотрела на него и немного покрас­нела, но улыбнулась:

— Я тоже думаю об этом, уж поверь. — Она поглади­ла его щеку. — Но в следующий раз кое—кто должен под­готовиться.

Алекс уткнулся носом ей в шею.

— Я купил кое—что по дороге, — пробормотал он.

— Правда?

— Угу. — Он покусывал ей ухо.

— О, — слабо сказала она. — Теперь идти спать к девчонкам будет действительно невыносимо.

— Ты уйдешь? — Он отстранился.

— Думаю, так будет лучше, — вздохнула Уиллоу. — А ты? Я не хочу создавать проблем, а это вроде как правило.

— Неправильное правило, — скривился Алекс. — Я сейчас главный... Я могу приказать тебе спать со мной в одной кровати.

— О, это романтично.

Алекс рассмеялся и застонал одновременно, уронив голову ей на плечо. Он почувствовал, как она гладит его волосы.

— Да, ты права. У моего отца было такое же правило. Он ни за кем не следил, но... — Он поднял голову и невесело улыбнулся. — Может, мы найдем тут кладовку...

— Удивительно, этот разговор становится все более п более романтичным.

— Значит, ты отказываешься от кладовки.

— Я определенно отказываюсь от кладовки?

— Я же шучу, — улыбнулся Алекс.

Он взял ее за руку.

— Уиллоу, когда это случится, я хочу, чтобы это было дли тебя... невероятно. Для нас обоих. Чтобы все прошло идеально.

— Знаю. Мы найдем способ. Давай для начала привыкнем к этому месту. Потом, когда мы освоимся, мы сможем поискать кладовку. Я буду сильно скучать без тебя этой ночью. Без твоего голоса и объятий.

Алекс услышал, что Кара возвращается с одеждой.

— Знаю, — сказал он и быстро поцеловал Уиллоу. — Я тоже.

Он подумал, что это была самая большая недосказанность в их жизни.

— Разиэль! — настойчиво звал низкий женский голос. Его слегка ударили по щеке, потом еще раз. — Тебе пора вставать. У нас мало времени.

Это было прикосновение ангела. Пока Разиэль здесь лежал, этого голоса он не слышал. А сколько он лежит? День? Неделю? Все, что он чувствовал, пока был без со­знания, вспомнилось ему с пронзительной ясностью. Разиэль открыл глаза. Он привстал, когда увидел, кто сидит у его постели. Голова все еще кружилась.

— Кармен.

Она сидела на кровати. На ней были серые брюки, черный свитер из ангорской шерсти, открывавший одно плечо, длинные светлые волосы спускались сияю­щим потоком. Разиэль посмотрел на нее с удовольстви­ем, смешанным с подозрением. Когда—то между ними что—то было, и теперь они были вроде как друзьями, хотя Кармен была чересчур на него похожа, чтобы он чувствовал себя комфортно рядом с ней. В течение по­следних двух лет они время от времени пересекались, но он не знал, что она прилетит со Второй волной. Учитывая неожиданное прибытие Совета, ее появление на краю его кровати не сулило ничего хорошего.

— Я знаю, о чем ты думаешь, но ты ошибаешься. Ты можешь довериться мне. — Кармен взяла его за руку и открыла сознание, демонстрируя свою искренность. Это было мило, но мало что значило. Обычная уловка — впустить в себя и показать то, что считаешь нужным. — Разиэль, Двенадцать уже здесь. И...

— Знаю. — Он резко перебил ее и отдернул руку. Голова еще кружилась. — На три или четыре года рань­ше срока. Зачем? Кто—то предупредил их?

Как и большинство ангелов, Разиэль неосознанно перенимал черты своих энергетических доноров. Уже несколько лет он говорил с английским акцентом.

— Ты не понял. Они здесь, — спокойно сказала Кармен. — Внизу, в соборе. Они послали меня за тобой.

Разиэль не мог скрыть потрясения. Оно взвилось в нем как пламя.

— Они зовут меня? В мой собственный собор?

— Да. И да, их предупредили, поэтому они первым делом прибыли сюда. Я не знаю, кто им намекнул. Но они уже несколько месяцев знают, что ты задумал. И у них свои планы.

— Какие планы? — напрягся Разиэль.

— Боюсь, ты скоро узнаешь. — Кармен покачала го­ловой.

Типичная Кармен — скажет «а», но не скажет «б». Разиэль нахмурился, но не стал допытываться. Ангелы тысячи лет совершенствовали свое психологическое искусство. У Кармен защита была не хуже его собствен­ной.

— А ты тут зачем? Зачем они тебя послали?

— Мне, скажем так, настоятельно рекомендова­ли прибыть ко Второй волне и прислуживать им. Они считают, что доверять можно только семье. Даже такой белой вороне, как я.

Кармен происходила из «первой семьи» — анге­лов, которые появились сразу после Двенадцати. Она не была их близкой родней — так, седьмая вода на ки­селе. Но по своей сути она была больше похожа на Двенадцать, чем на остальных ангелов, что в теории по­зволяло Двенадцати лучше ее контролировать. Так что в их стремлении окружить себя «семьей» не было ниче­го удивительного.

— И они подчинили тебя, — подытожил Разиэль. — Ты один из лакеев—телепатов, а они знают о каждом твоем шаге.

Кармен пожала узкими бледными плечами:

— Это они так думают. Они бы удивились, узнав, какая у меня защита. Семейная энергия работает в обе стороны. У меня есть пласты, про которые они не знают.

Разиэль посмотрел на нее. Если это правда, то это интересно.

— И как долго ты можешь сопротивляться?

— Надеюсь, сколько захочу.

Она сказала это как бы невзначай, но Разиэль знал, что у Кармен случайностей не бывает. Как и у большин­ства ангелов, вся ее речь состояла из намеков и под­текста. Разиэль скинул одеяло и встал с кровати. На нем была шелковая пижама, которую он редко надевал. Видимо, его облачил в нее кто—то из обслуживающего персонала.

— Ты, как всегда, очаровательно загадочна. Ладно, мне надо принять душ и переодеться.

— Не задерживайся, — предупредила Кармен и по­смотрела на дверь. — Они рассчитывают, что ты скоро будешь.

— Буду собираться сколько хочу. Это мой собор. Они не могут мне здесь указывать.

Несмотря на браваду, мылся он быстро, и это его бе­сило. За злостью скрывался тот самый страх, который он ощущал все это время, не приходя в сознание. Он не знал, что Совет успел выяснить истинные масштабы его власти в этом мире. После Первой волны они толь­ко приблизительно знали о том, что здесь происходит. Всего несколько поселенцев могли общаться с ними сквозь измерения. Однако местные ангелы довольно быстро поняли, что им лучше живется тут с Разиэлем и остальными знатоками этого мира, чем дома со ста­рой стражей. Перед ними открывались заманчивые перспективы: власти здесь хватало на всех.