— Обещай мне, что в Мексике теплее, — сказала я, прильнув к нему. Я потихоньку начала оттаивать и даже почувствовала себя в безопасности, по крайней мере и данный момент.

— Обещаю, — пробормотал Алекс.

Он лежал на спине, обняв меня. Рукой он залез мне под футболку и нежно гладил меня по спине. Теперь, когда мы наконец сделали передышку, я почувствовала, как сильно он устал. Я тоже устала. Словно миллион нет прошло с того момента, как я притаилась в соборе церкви ангелов в Денвере, пытаясь остановить Вторую волну. А между тем не миновало даже двух дней.

— Алекс? — прошептала я.

— М—м—м?

— Что мы будем делать, когда доберемся до Мексики? Ты представляешь, куда мы едем?

Я знала, что он бывал в Мексике десятки раз: он и дру­гие УА постоянно пересекали границу.

Он перестал меня гладить. На минуту мне показа­лось, что он уснул. Потом в темноте раздался его голос:

— Думаю, нам надо поехать в Сьерра—Мадре. Там должно быть безопасное место, где мы сможем отси­деться и начать набирать новых УА.

Когда он это сказал, я уловила обрывок его мыслей: массивные дикие горы, полные опасностей каньоны и непроходимые тропы. Там можно прятаться годами, и никто тебя не найдет. Нельзя было найти более под­ходящего места, чтобы воплотить наш план и оставать­ся в безопасности. Он был в этом уверен. Но несмотря на это, я почувствовала холодный ужас, пробежавший за этими образами.

— Алекс, что—то не так?

— Ничего.

Я колебалась, не зная, стоит ли допытываться.

— Нет, что—то не так Если не хочешь — не говори. Но я чувствую.

Последовала долгая пауза. Снаружи ветер пгумел в голых кронах деревьев. Наконец Алекс тихонько рас­смеялся.

— Никак не могу привыкнуть к подруге—телепату. Я в порядке, просто... — Он вздохнул. И вдруг я прочита­ла его мысли, словно они были моими.

— Ты боишься ответственности, — удивилась я. Я привстала, пытаясь разглядеть его лицо в темноте. — Ведь так? Так?

Снова змеиными языками замелькал страх, затем исчез, словно он взял его под контроль.

— Вовсе нет, — резко сказал он. — Я просто хорошо знаю, что такое быть вожаком, как мой отец. Я бы предпочел работать в одиночку — или в команде с теми, кому доверяю. Но, знаешь, — он пожал плечами, — это невозможно. Нам надо тренировать новых УА, и только я это могу сделать. Я должен смириться с этим.

Мне показалось, что он рассказал мне не все, но я оставила его в покое. Он действительно не хотел об этом говорить. И хоть я телепат, я никогда не считала правильным лезть не в свое дело. Я отстранилась от мыслей Алекса, чтобы не узнать лишнего. Мы были так близки, что подобное происходило все чаще, даже когда и об этом не думала.

— У тебя получится, — пробормотала я и поцеловала его в шею. — Я помогу тебе. Телепат—консультант, пом­нишь?

Я практически услышала, как он улыбнулся.

— И механик. Если «Шэдоу» будет вести себя как «Мустанг»...

«Хонде Шэдоу», стоявшей снаружи палатки, было уже двенадцать лет. Я знала, что Алекс не доверял ей.

— Эй, не трогай «Мустанга», — сказала я. — Это была настоящая классика. «Шэдоу» неплоха для дешевого байка, тоже классика в своем роде.

— Откуда я знал, что ты собираешься это сказать?

Он перевернулся ко мне, и спальники зашуршали. И палатке теперь стало гораздо теплее, в ней было почти уютно.

— Не знаю, может, потому что... — Я замолчала.

Алекс взял мою руку и стал целовать пальцы, один за другим. Казалось, что его губы наэлектризованы, а мои нервные окончания — оголенные провода. Он осторожно укусил мой мизинец, и я почувствовала истому. Затем его теплые губы скользнули по моей ладони, и по моему телу пробежала дрожь.

— Давай помолчим немного, — прошептал он.

Ночью мне приснился сон.

Я стояла на высокой башне и смотрела на самый большой город в мире. Он был бесконечным, как будто в научно—фантастическом фильме. На горизонте вид­нелись невысокие горы. Город переползал через них, уходя в туманную бесконечность. Откуда—то я знала, что это Мехико, где должны были быть мы с Алексом. Сердце застучало, когда я увидела целое море домов. Нам надо туда. Надо.

В центре города было широкое каменное простран­ство — огромная площадь, вдоль которой вытяну­лось длинное офисное здание. В конце площади стоял собор. Перед ним располагалась сцена, и тысячи людей танцевали под рок—музыку, отдающуюся у меня в голо­ве. Десятки ангелов скользили по площади, как ястребы над полем. Я в ужасе отступила. Они увидели мою ауру. Они знали, кто я.

Все завертелось и переменилось. Толпа исчезла. Теперь двенадцать невероятно ярких ангелов парили над городом, словно двенадцать пылающих солнц, заливая светом бетонные здания. Древняя безжалостная сила связывала их. Я почувствовала ее и вздрогнула. Ангелы стали светиться еще ярче, обжигая мне глаза, так что мне пришлось спрятать голову. Они исчезли, произошел взрыв, который я не услышала, а ощутила. Взрывная волна сбила меня с ног.

Крик миллионов ангелов пронзил меня. Я приняла ангельскую форму и полетела с башни, но мои крылья были слишком тяжелыми. Я не могла оставаться в воз­духе и падала. Надо было держаться крепче, лететь бы­стрее...

Я ударилась о землю. Абсолютная, хрустальная тиши­на. Я оказалась в парке, в человеческом обличье. Мягкая зеленая трава, пальмы, тополя и кипарисы. Двенадцать ангелов исчезли. Но я была не одна.

Какой—то парень стоял и смотрел на меня. Он был немного младше, ростом с Алекса, с темными кудрявы­ми волосами. Лоснящаяся щетина, высокие скулы, рез­кие черты — красивое лицо с печатью сильной боли.

Он улыбался и нежно глядел на меня. У меня сжалось сердце.

Мы смотрели друг на друга. Я не знала, что это за парень, но мысль о том, что я все это время жила без него, наполнила меня отчаянием. К горлу подступил комок, я не могла говорить.

— Кто ты? — наконец прошептала я.

В ответ он протянул мне руку.

— Иди сюда, querida[4], — мягко произнес он.

Его глаза побуждали меня согласиться. Часть меня хотела сильно, до боли сжать его руку.

«Нет, я люблю Алекса, — подумала я. — Но, боже мой, жить без тебя, как это можно вынести?..»

Я рынком проснулась. Было еще темно. Я лежала в палатке, в безопасности, кутаясь в спальный мешок рядом с Алексом. К чему был весь этот сон? С бешено бьющимся сердцем я прижалась к обнаженной груди Алекса. Он повернулся во сне и притянул меня к себе. Я крепко его обняла, чувствуя себя виноватой. Как я могу испытывать такое к кому—то еще — даже во сне?

Особенно сейчас. Мои щеки запылали. Я улыбнулась, когда Алекс вздохнул и потеребил мои волосы. Мы никогда не торопили события с тех пор, как встретились. А сегодня мы всю ночь кусали себе локти из—за того, что Алекс не купил в аптеке еще кое—что, кроме ножниц и краски для волос. Мы смогли сдержаться, но тем не менее все было так чудесно и удивительно... Я поцеловала его в плечо, чувствуя теплую тяжесть его ноги, закинутой на меня.

«Ладно, забудем часть про парня, — сказала я себе. — Это был всего лишь сон, обернувшийся чем—то стран­ным».

По вот все остальное... Я вспоминала свои видения и хмурилась. Бесконечный город, большая площадь, пульсирующая музыкой и людьми. Потом двенадцать сверкающих ангелов взрываются. Тяжесть моих кры­льев, крик миллионов ангелов. Вспоминая все это, я на­пряглась еще сильнее, чем раньше. В животе свился кольцами леденящий страх.

Сон был пророческим, я была в этом уверена. Где бы ни был этот город, нам надо было туда попасть.

Ангел парил между настоящим и прошлым. Сознание то покидало его, то возвращалось.

Он лежал на кровати в своей комнате под мягким одеялом. Время от времени включались и начинали гу­деть трубы центрального отопления, затем после слабого щелчка все успокаивалось. Снова и снова Разиэль видел убийцу — темноволосого подростка, который направил на него пистолет, обнимая одной рукой мерз­кую девчонку—полуангела: бледное лицо, широко рас­пахнутые зеленые глаза.