— Так и думал, ублюдок, что ты подделка, — его зубы заостряются. — Не зря законы Братства передаются из уст в уста, чтобы их нельзя было нигде прочитать. Никто и никогда, ни при каких обстоятельствах не может поднять руку на своего брата. Тренировки, естественно, не в счёт. Вот только откуда тебе это знать, погань имперская? Возможно, ты умён, раз смог так долго водить нас за нос, но сейчас ты умрё…

Пользуясь его болтовнёй, я мысленно вызываю подарок алхимика Лао из кольца. Перед удивлёнными глазами Акшая возникает кровавая сфера, пышущая безудержной злобой.

И в этот раз я наношу удар в полную силу. Моя свободная рука вбивает трофей прямо в глотку оппонента.

По его телу пробегает болезненная дрожь. Он отшатывается назад, ударяясь о ствол дерева. Пальцами рвёт себе щёки, но сфера уже начала растворяться в острозубой пасти.

— Что… — сплёвывает алую пену Акшай. — Мразь, что… что ты со мной… сделал?

С тошнотворным хрустом тело Охотника начинает деформироваться как когда-то в лесу Алой Сакуры. Одежда расползается, кожу быстро покрывает густая шерсть. Окровавленное лицо вытягивается, превращаясь в морду. Его масса увеличивается, а бушующая алая энергия обезумевшего практика смешивается с Ки. Он бросается на меня, но я пригибаюсь, и зверь вырывается на улицу, врезаясь в один из наших патрулей. Голова идущего впереди бойцы отлетает, рисуя в воздухе кровавую петлю.

Ровно этого эффекта я и добивался. Талантливый алхимик Лао когда-то сцедил из ядер одичавшего адепта саму эссенцию безумия и беспредельной ярости. Долгое время я носил её при себе, не зная куда использовать, и вот её час настал. План простой: спровоцировать Акшая, разъярить его пилюлей, заставив атаковать своих союзников, и получить возможность устранить угрозу на законных условиях.

— Брат! — на пути зверя встаёт один из охотников, старший звена, тогда как остальные переодетые стражники окружают монстра.

Но монстр уже не слышит и не воспринимает человеческих слов. Акшай продолжает увеличиваться в размерах. Мускулатура наслаивается, превращая его в ужасающую тварь, подобную самым уродливым демонам. Я вываливаюсь из кустов, измазанный алой пеной. Двуногий зверь же впивается зубами в убитого стражника.

— Тигр, что произошло? — ревёт один из охотников, забыв про маскировку.

— Этот душевнобольной спятил и напал на меня! — кричу я. — Надо предупредить остальных! План сорван!

— Не неси чушь! — орёт старший. — Теперь действуем открыто! Всем на помощь звену Севера!

Он кричит что-то ещё, но его голос заглушает ужасающий вой. Насытившись, зверь бросается на старшего. Их битва длится недолго. Хорошая возможность покончить с ним раз и навсегда, но сейчас важнее спасти Кариссу.

Я успеваю пересечь улицу и взобраться на стену, к этому моменту весь патруль превращается в изорванные трупы. По улице к нам бежит другой отряд стражи, состоящий из Охотников, но они слишком далеко.

Зверь бросается вслед за мной, сократив дистанцию могучим рывком. Я спрыгиваю во внутренний двор, где уже поднимается суматоха. Стражники особняка из клана Небесного Грома орут во всю глотку, а их ауры вспыхивают подобно звёздам.

Монстр бесхитростно пробивает стену насквозь, заляпанный чужой кровью, с куском чьего-то тела на загривке. Скопление людей привлекает его внимание, и я, воспользовавшись моментом, бегу по аллее, прикрываясь деревьями. Передо мной появляются Хамелеон и остальные. Север переводит взгляд с меня на творящееся во дворе безумие.

— Тигр, да какого хрена случилось⁈ — рычит он.

— Наш старший брат обезумел в одночасье! — торопливо отвечаю я, изображая испуг.

Защитники особняка слабы, все самые сильные ауры находятся внутри, и концентрация Ки там возрастает.

— Отступаем? — с надеждой спрашивает Пастух.

— Недоумок! — рявкает Север, отвешивая ему оплеуху — Двигаем в особняк! Другие звенья нам помогут!

— Старший! — кричит Полынь.

— Чего ещё⁈

Но слов уже не нужно. Привлечённый мощным скоплением аур, обезумевший зверь, впитавший сущность практика, стремится насытиться отборной Ки — и мы сейчас стоим у него на пути.

Мы разбегаемся в стороны, высвобождая наши ауры, чем ещё больше притягиваем зверя. Обезумевший в край он бросается на нас стремительными рывками прямо на четвереньках, но в отличие от охраны двора, звенья, посланные за головой Кариссы, гораздо сильнее.

— Брат Акшай! — надрывно кричит Север. — Приди в себя! —

Он проходит по самому краю, уклоняясь от атак монстра, но последний размашистый удар когтями вскользь вспарывает его плечо.

— Не поможет! — кричит Охотнику Полынь. — Ты что, не чувствуешь? Его аура стала совершенно иной, это уже не наш брат, а голодный зверь!

— Никому не нападать! — упрямо одёргивает его Север.

Нам приходится побегать, прячась за деревьями, пока здоровяк пытается вразумить покрытое мехом чудовище, но всё тщетно. Рост Акшая замедлился, но не остановился. Он продолжает набирать массу, становясь ещё уродливее и опаснее. Длинные когти уже напоминают кинжалы и оставляют на плитах дорожки глубокие шрамы.

Мощный удар твари рассекает ствол, и дерево с треском заваливается на стену усадьбы, вызывая ещё больше грохота и каменной пыли. В стороны летят щепки и целые куски редкой породы, а бревно рушится, давя трупы убитых Акшаем стражников.

— Прости, брат. Я действительно пытался… — тяжело вздыхает Север.

И вскинув руки с трудом блокирует удар, после чего приказывает:

— Устранить его!

Острые когти врезаются в бронированную металлическую полусферу старшего звена, похожую на черепаший панцирь. Дикая безудержная сила обрушивается на преграду, отчего она звенит, как вок[1] хозяйки во время мойки. Удары сотрясают землю, кажется, весь двор ходит ходуном.

Почти синхронно мы нападаем с противоположных сторон. Пастух использует каменные техники — несколько глыб прорывают землю, как пальцы великана, и схлопываются, зажимая монстра с боков.

— Держу его! — натужно орёт он.

В этот момент из мрака выныривает скрытный Хамелеон, взлетев на несколько метров над головой Акшая-оборотня, он серебристой молнией обрушивается вниз, вонзая два блестящих клинка прямо в мускулистую спину. Метил в шею, чтобы перерубить позвоночник, но противник в последний момент каким-то образом сдвинулся, даже скованный валунами.

Север отпрыгивает и погружает руки в землю по локоть, а я ощущаю дрожь и потоки Ки, растекающиеся от него кольцом во все стороны.

Незаметно высвободив Длани Асуры, я покрываю руки янтарной тусклой оболочкой, словно доспехом. Уплотняю тело техникой Крепче Камня и прыжком приближаюсь к огромной пасти. Острые зубы торчат, как солдатские пики, продолжая разрастаться и вставать новыми рядами.

Разогнав Ки по меридианам до предела, наношу удар за ударом, привлекая внимание звериного ублюдка. Выкладываюсь по полной. Отлетают клыки, хрустит пасть, свёрнутая набок. Однако он тут же восстанавливается — регенерация задрана до каких-то чудовищных значений.

Хамелеон всё ещё удерживается на бугристой спине, напоминающей небольшую гору. Его клинки иголками строчат плоть и срезают куски мышц, покрытых шерстью, но не могут нанести сильного урона. Его старания лишь ещё больше распаляют зверя. Тот дёргается, раскачивая каменные тиски, постепенно обламывает их. В стороны летит серая крошка.

— Быстрее! — с натугой вопит Пастух, продолжая вызывать всё новые глыбы.

Они обрастают ребристыми зубьями и врезаются в безумное отродье со всех сторон. Обычного человека, они размазали бы в кровавую пасту. Однако Акшаю хоть бы что. Несмотря на весь урон, он становится только злее. Клацает покрытыми слюной клыками, стараясь дотянуться до меня и едва не сносит голову Хамелеону размашистым ударом. Тот резко отскакивает, а его клинки застревают в спине, зажатые мышцами, а кровавое мясо начинает нарастать прямо поверх них, поглощая оружие.