— О чем это вы тут секретничаете? — вмешалась Бьянка Сальвадо. — Витторио! — позвала она, хватая молодого человека за рукав рубашки. — Похоже, Каметта рассказывает Джиане о тебе.

— Надеюсь, только хорошее, моя голубка, — промолвил Кавелли, обворожительно улыбаясь.

— Фу, Витторио, голуби такие противные! Пожалуйста, называй меня какой-нибудь другой птичкой!

«А ведь глаза у него не улыбаются, — думала Джиана. — Бог мой, да ему скучно!» Как странно, при разговоре Витторио потирал руки точь-в-точь, как это делал Рендал. «Не будь дурочкой! — уговаривала себя Джиана. — Рендал не фат, не пижон, и ему не бывает скучно в моей компании».

Тут Бруно Барбинелли встал и, поклонившись Джиане, предложил:

— Синьорина, вы не хотели бы прогуляться по садам? Мы, конечно, не уйдем из поля зрения синьоры Палли.

Джиана раздумывала недолго. Ей хотелось прогуляться, не важно, в чьей компании. Девушка вопросительно взглянула на синьору, та одобрительно кивнула, и Джиана протянула руку Бруно, чтобы он помог ей подняться.

— Только не уходите далеко! — с хихиканьем крикнула им вслед Каметта.

— И не дразни его, Джиана! А то он уже брови нахмурил! — Бьянка взглянула на сестер-близняшек Бруно и смеялась до тех пор, пока они не присоединились к ней.

— Чудесный день, — начал Бруно беседу.

— Да.

— Вам нравится в Риме?

— Да, я уже бывала здесь. Только на этот раз мой приезд несколько… необычен.

Джиана остановилась перед фонтаном, сняла перчатку и протянула руку к искрящимся струйкам.

— Вы хорошо говорите по-итальянски, — продолжал молодой человек.

— Учусь, — по-прежнему лаконично отвечала Джиана.

— У вас красивые глаза.

— Спасибо, — буркнула девушка, отходя от фонтана. Интересно, он будет читать стихи?

— Сестры сказали мне, что вы помолвлены. Какая жалость!

Джиана посмотрела ему в глаза.

— Почему жалость? — поинтересовалась она.

— Потому что ваш англичанин первым встретил вас.

— А-а…

— Я мог бы заставить вас забыть о нем!

Джиана едва не расхохоталась. Молодой человек говорил так горячо, глаза его горели огнем. Он был так молод! Джиана вдруг почувствовала себя старухой.

— Не думаю, синьор.

— Вы такая маленькая, такая хрупкая, — страстно говорил Бруно. — Этот англичанин вас не достоин!

— Вы, пожалуй, правы, — с сияющей улыбкой подтвердила девушка.

Бруно, заморгав, недоуменно уставился на нее.

— А что еще ваши сестры говорили о моем… женихе?

Бруно пожал плечами, но с явным облегчением ответил на этот простой вопрос:

— Ну… что он будет заниматься семейным бизнесом ван Кливов.

— Вообще-то это бизнес моей матери. Она и есть моя семья.

Бруно недоверчиво посмотрел на Джиану.

— Я… я и не знал, что ваша мать — деловая женщина.

Он по-прежнему смотрел вопросительно, но Джиана не стала ничего рассказывать. Она все знала о Бруно Барбинелли, его сестрах и отце, который подыскивал богатую невесту для единственного сына.

Вдруг Бруно сильнее сжал ее руку.

— С тех пор, как я впервые увидел вас, я все время хочу остаться с вами наедине! — горячо заговорил Бруно. — Вы — необыкновенная девушка, Джиана, маленькая, невинная пташка, которая хочет, чтобы ее любили… и приручили.

— Голубка, не правда ли, Бруно? Мне всегда нравились голуби. Они такие милые и невинные, вы согласны?

— Вы не принимаете меня всерьез, — обиделся молодой человек.

— Просто вы очень молоды.

— Молод? — удивленно вскричал Бруно. — Да мне уже двадцать три!

— Но на вид вам куда меньше.

Бруно покраснел и разозлился.

— Вы дразните меня, синьорина, но мне нравятся дерзкие девушки. Однако вы напрасно принимаете мою обходительность и желание угодить вам за незрелость!

Тут Бруно схватил Джиану за плечи и повернул лицом к себе. Это было уж слишком, и Джиана, не сумев больше сдерживаться, расхохоталась. Бруно отпустил ее так внезапно, что девушка чуть не упала.

— Вас точно надо приручить! — злобно проговорил он, причем на этот раз его злоба была настоящей, а не показной.

— Почему?

— Почему — что? — неодобрительно глядя на Джиану, спросил Бруно.

— С чего это вы взяли, что меня надо приручать, если я лишь посмеялась над вами?

— Посмеялась!

— Ну и что?

— Я-то думал, что вы — воспитанная девушка, а вы — настоящая…

— Сучка? — с готовностью подсказала Джиана.

— О Господи, да я не женюсь на вас, несмотря на ваше… — Он замолчал, прикусив губу.

— …мое богатство, не так ли? — продолжила девушка. — Ну вот вы и проговорились, Бруно. Впрочем, вы мне понравились, но, судя по всему, вы предпочитаете девушкам поэзию.

— Сегодня очень жарко, — сухо произнес молодой человек. — Мне хочется еще стаканчик лимонада.

— Отличная идея!

Обратно они шли молча. Бруно дулся, а Джиана размышляла. Она не могла понять, почему была так груба со своим спутником, хотя мотивы его поведения были ясны как день. И вдруг щеки Джианы залила краска: ей пришло в голову, что, услышь она его слова какой-нибудь месяц назад, она бы все приняла за чистую монету.

Осознав эту истину, Джиана была ошеломлена. Остаток дня она молчала, и даже величественный храм Весты не смог изменить ее настроения. Синьора Палли озабоченно поинтересовалась, не заболела ли она, а Витторио с интересом посматривал на Джиану. Бруно тоже хранил мрачное молчание, и девушкам оставалось кокетничать с другими молодыми людьми, чьих имен Джиана, как ни силилась, вспомнить не могла.

Джиана ужинала в обществе Дэниела, но и за едой девушка хранила молчание. Потом они сели играть в шахматы, и Чипполо, не выдержав, заговорил о прошедшем дне:

— Впервые за все время ты провела целый день со сверстниками, но ничего не говоришь мне.

Джиана передвинула фигуру.

— Мне нечего сказать, впрочем, в Тиволи мне очень понравилось. В садах Вилла д'Эсте пятьсот фонтанов! Я прочла об этом в путеводителе.

— А что ты думаешь о Витторио Кавелли?

Девушка ждала, что Дэниел спросит ее о Бруно, потому что, похоже, Чипполо знал о его интересе к Джиане.

— Ничего особенного, — ответила она. — Он внимателен к Каметте, рассказывает всякие интересные вещи. Но мне Витторио не понравился. Какой-то он неискренний.

— Витторио из аристократической семьи, — тихо произнес Дэниел, передвигая коня. — Известно, что и в Англии, и в Италии аристократы — наиболее влиятельные и богатые люди. Но мы, буржуазия, и ты в том числе, становимся все сильнее, и аристократы вынуждены с этим считаться. Понятно, почему Витторио женится на Каметте Палли. Она становится графиней, а он получает возможность всю жизнь бездельничать: у нее огромное приданое.

Рука Джианы застыла над шахматной доской.

— Что вы говорите, дядя?

— Ничего особенного, моя дорогая. — Он пожал плечами. — Просто меня удивляет, что Рендал Беннет готов замарать свои аристократические ручки о грязный бизнес.

— Я же говорила, что он не такой, как все, — заметила Джиана. — Вам шах, дядюшка…

— Вижу, что ты унаследовала умение своего отца играть в шахматы, — заметил Чипполо, глядя на доску. — Уж куда как твоя мать умна, а тонкостей этой игры так и не освоила.

— … и мат, — добавила Джиана.

— Это очень не по-женски, дитя мое, — скорбно заключил Дэниел, признавая поражение.

Наступил август. Стояла жаркая, влажная погода, какая бывает только в Риме. Джиане хотелось одного — окунуться в холодную ванну и лечь спать, но, увы, это желание было невыполнимо. Поэтому она лишь отерла рукой пот со лба и вернулась к своему вышиванию.

Многие богатые римские семьи, спасаясь от жары, уже несколько недель назад уехали на север, в горы. Остались лишь Палли, Сальвадо и Конде, да и те отослали своих детей из города. Джиана с радостью рассталась с Каметтой Палли и Вышкой Сальвадо, но ей не хватало Анжелы Кавур, с которой она успела подружиться. Джиана с удовольствием составила бы тихой Анжеле компанию, но договор с синьором Чип-поло не позволял ей этого: ведь заведение мадам Люсьен работало круглый год, даже в жару.