—    Они считают меня ведьмой?

—    Да, мадемуазель. Узнав от Хары, сколько бед вы принесли людям, они в это поверили.

—    От Хары? — Разъяренная, Джоанна вздохнула. — Ну, тогда найдите ей другое занятие, ибо я не хочу, чтобы она крутилась около меня, как старая медуза.

—    Хара приходится сестрой Андонису Лефтано, и она много лет служит верой и правдой семье Горданис. — Он резко посмотрел на нее. — Я советую вам отзываться о ней с уважением. — Он угрожающе помолчал, потом прибавил: — Если вы хотите себе добра.

—    Добра? — Джоанна усмехнулась в ответ. — Что может быть доброго в ужасной ситуации, в которой я оказалась?

—    Вам повезло, что события не развивались хуже.

—    О, конечно, — бросила она с горечью. — И, вне сомнения, мне оказана честь принадлежать вашему отвратительному работодателю. Ну, я надеюсь, он сгниет в аду, и вы вместе с ним!

Ставрос посмотрел на нее с отвращением:

—    Советую вам держать подобные слова при себе, мадемуазель. В противном случае господину Горданису по приезде сюда придется преподать вам урок, — мрачно прибавил он и ушел.

В попытке хотя бы чем-то заняться и забыть об одиночестве Джоанна ежедневно плавала в бассейне, а затем лежала в шезлонге под зонтом. Она питалась вкусной пищей, отдыхала в своей комнате после обеда и в одиночестве сидела в гостиной.

Она не осмелилась прикоснуться к современной стереосистеме, телевизору и видеомагнитофону, несмотря на заманчивую коллекцию аудиозаписей и видеозаписей.

Но если ее дни были трудными, то ночи были еще хуже. Джоанна просыпалась от тревожных снов, в которых ей казалось, что мужская рука гладит ее лицо и тело. Она воображала, как рядом с ней лежит разгоряченный желанием мужчина.

Иногда ей грезился Питер Манселл, который страстно прижимался губами к ее рту, а она пыталась оттолкнуть его от себя. Но в какой-то момент его место занимал Вассос Горданис, который целовал ее столь безжалостно, что она молила о пощаде.

Все ее сны казались реальностью. Каждое утро Джоанна просыпалась опустошенной, от страха у нее душа уходила в пятки. Она понимала, что расплата за прошлое неизбежна.

Джоанна энергично высморкалась и сглотнула, сдерживая слезы. Меньше всего ей хотелось, чтобы кто-то увидел ее плачущей и неправильно истолковал причину ее слез. Она закрыла книгу в мягкой обложке и положила ее в сумку вместе с носовым платком.

Всю прошедшую неделю она с жадностью читала книги, имевшиеся в гостиной, но не решалась открыть книгу, подаренную ей Джули, ибо боялась воспоминаний о тихих вечерах с малышом Мэттом. О том времени, когда ее единственной проблемой было отсутствие денег.

Поднявшись с шезлонга, Джоанна отправилась на прогулку по острову и забрела в оливковые рощи. Она вспомнила, как читала, что оливковые деревья могут жить сотни лет. Судя по корявым и скрученным стволам, которые она увидела вокруг, некоторые из деревьев были действительно очень старыми.

Внезапно она остановилась и слегка нахмурилась, услышав приглушенный детский плач.

Джоанна не знала, что на острове есть дети. Пребывая в растерянности, она пошла на звук и очутилась на краю оливковой рощи, где стоял аккуратный двухэтажный дом с огороженным садом.

И дом был обитаем. Очень маленькая девочка, одетая в розовое платье из тафты с кружевными оборками, белые туфли и носки, стояла у ворот и рыдала, глядя на синий мяч, который оказался за пределами ее досягаемости.

Джоанна взяла мяч и пошла к воротам. Девочка сделала два шага назад и засунула большой палец в рот.

—    Я так понимаю, это твой мяч. — Джоанна аккуратно протолкнула мяч сквозь прутья решетки, и тот мягко приземлился у ног девочки. — А теперь ты должна сказать спасибо.

Но девочка так и не вынула пальца изо рта, она продолжала с серьезным видом изучать Джоанну.

Ободряюще улыбнувшись ребенку, Джоанна пошла прочь. Внезапно она услышала легкий шум за спиной и, обернувшись, увидела мяч за пределами ворот. Девочка смотрела на нее с надеждой.

—    Так значит, ты хочешь поиграть? — тихо спросила Джоанна.

Вернув ребенку мяч, она снова решила уйти, но не прошла и пары шагов, как снова услышала звук падающего мяча. Подойдя к воротам, Джоанна присела на корточки, чтобы ее глаза и глаза ребенка оказались на одном уровне.

Указав на себя пальцем, она сказала:

—    Джоанна.

Но девочка только пристально на нее смотрела и молчала.

Из дома послышался резкий окрик:

—    Элени!

Закрывая глаза от солнца, на улицу вышла молодая женщина с темными миндалевидными глазами и полными губами. Красное платье удачно подчеркивало ее соблазнительные формы.

Увидев Джоанну, она резко нахмурилась и двинулась по направлению к воротам, резко и визгливо заговорив по-гречески.

—    Извините. — Джоанна неуклюже поднялась и передала мяч через ворота. — Я не понимаю по-гречески.

Женщина явно опешила и уперлась руками в бока.

—    Англичанка?

Когда Джоанна кивнула, женщина перекрестилась, схватила ребенка за руку и потащила в дом.

В дверях она обернулась и произнесла по-английски с сильным акцентом:

—    Уходите отсюда. Уходите.

«И она боится сглаза, — устало подумала Джоанна. — Но ведь я только отдала малышке мяч. Я не превратила бы ее в лягушку».

Выйдя из оливковой рощи, она услышала, как ее окликнули, и увидела Ставроса, который торопливо шел к ней, вытирая лицо платком.

—    Я искал вас на пляже, — отрывисто произнес он. — Где вы были?

Джоанна пожала плечами и равнодушно ответила:

—    Просто гуляла.

—    Вы должны вернуться в дом, — поспешно сказал он. — Возвращайтесь скорее, потому что господин Вассос находится на острове Талики. Скоро он будет здесь, а вы должны его ждать, мадемуазель. Таков приказ.

У Джоанны замерло сердце, она сглотнула.

—    Он… он плывет сюда?

—    Разве я вам об этом не сказал? — нетерпеливо спросил он. — Хара ждет вас в вашей комнате. Поторопитесь.

Пожилая женщина повернулась от гардероба, когда Джоанна вошла в комнату. Она держала в руках длинную темно-зеленую хлопчатобумажную юбку, подол которой был расшит маргаритками, и блузку с круглым вырезом.

—    Вот, — резко сказала она. — Наденьте это. — Помолчав, она спросила: — Примете ванну или душ?

—    Я справлюсь сама, спасибо, — с каменным выражением лица ответила Джоанна.

Оставшись одна, она повесила юбку и блузку обратно в шкаф и достала оттуда белые льняные расклешенные брюки и такого же цвета блузку с длинными рукавами и глухим воротом.

Ей показалось, что вестибюль полон людей, когда она в конце концов спустилась по лестнице. Все смотрели туда, где стоял сияющий Горданис в старых белых шортах и парусиновых туфлях.

Джоанна сжала кулаки, наблюдая, как Вассос Горданис приветствует Ставроса, ласково хлопая его по плечу и улыбаясь.

Затем он повернулся к ней, посерьезнел и поджал губы в тонкую линию.

Вассос Горданис оглядел ее с головы до ног неторопливым, суровым и раздевающим взглядом.

—    Вот мы и встретились, госпожа Джоанна, — тихо сказал он. — Я надеюсь, вам было не слишком одиноко без меня.

—    Вовсе нет, — ответила она. — Я надеялась, мое одиночество никогда не кончится.

Он пожал плечами:

—    Кто знает? Возможно, тебе понравится моя компания.

Она вздернула подбородок:

—    Ну уж нет, мистер Горданис.

—    Ты говоришь очень уверенно, — слегка насмешливо произнес он. — Но я могу заставить тебя изменить мнение. — Он сделал паузу, давая ей понять, что обратил внимание на ее быстрый и сердитый вздох, а затем решительно прибавил: — Теперь ты со мной пообедаешь.

—    Кажется, ты не очень голодна.

Джоанна подняла глаза от тарелки, где лежала жареная рыба, в которой она ковыряла вилкой.