Литературный и речевой язык наш обладает богатейшей образностью и гибкостью, не зря Тургенев называл его «великим, прекрасным».

Личный эгоизм — это родной отец подлости.

Лишних слов всячески избегайте.

Лишь тот, кто облек себя в броню лжи, нахальства и бесстыдства, не дрогнет перед судом своей совести.

Ложь — религия рабов и хозяев… Правда — бог свободного человека!

Ложь нельзя сказать просто: она требует громких слов и многих украшений.

Лучше замерзнуть на ходу, чем сгнить, сидя на одном месте…

Любите книгу, она облегчит вам жизнь.

Любить — живых надо…

Любовь без радости для женщины обидна.

Любовь к женщине — трагическая обязанность мужчины.

Люди все живут… как щепки по реке плывут…

Люди должны быть светлыми и яркими… как солнце.

Материал ваш требует простого языка, строгой и точной фразы. Примите мой дружеский совет: прочитайте томика два маленьких рассказов Чехова и Мопассана, посмотрите, как они умели «показать товар лицом, не украшая его фольгой и мишурой, а только оттеняя его внутреннюю добротность».

Мещанство — это ползучее растение, оно способно бесконечно размножаться и хотело бы задушить своими побегами все на своей дороге.

Мне глубоко симпатичен великий в своих страданиях еврейский народ; я преклоняюсь перед силой его, измученной веками тяжких несправедливостей души, измученной, но горячо и смело мечтающей о свободе. Мне говорят, что сионизм — утопия: не знаю, может быть. Но поскольку в этой утопии я вижу непобедимую, страстную жажду свободы, для меня — это реальность, для меня — это великое дело жизни.

Многие из современников Пушкина владели словом почти так же искусно, так же легко, как он, но никто из них не мог соединить в стихе простоты и ясности слова с музыкой его, никто из предшественников и современников его не мог возвыситься до таких стихов, какими написан, например, «Пророк».

Многие любят шутить больше, чем думать.

Многим деньги легко достаются, да немногие легко с ними расстаются…

Молодые литераторы плохо усваивают простейшую истину: язык — это материал, из которого делают стихи, рассказы, романы. Из плохого материала хорошую вещь не сделаешь.

Молодые писатели ничего, кроме газет, не читают и, оглушенные сухим треском языка статей газетных, совершенно не слушают звуковых капризов языка живой речи.

Избегайте таких слогов, как: «щущих», «щая», «щей», «вшей», а также вообще свистящих и шипящих везде, где они не звукоподражательны. «Трепещущая тишина» не изображает тишины, потому что слоги «щу», «ща» слишком определенно звучат.

Мудрость жизни всегда глубже и обширнее мудрости людей.

Мудрость не лекарство от боли сердца…

Мужчине женщина всегда вредна: когда она хороша, она возбуждает у других желание обладать ею, а мужа своего предает мукам ревности; когда она дурна, муж ее, завидуя другим, страдает от зависти; а если она не хороша и не дурна, мужчина делает ее прекрасной и, поняв, что он ошибся, вновь страдает через нее, эту женщину…

Мы — дети солнца! Это оно горит в нашей крови, это оно рождает гордые, огненные мысли, освещая мрак наших недоумений, оно — океан энергии, красоты и опьяняющей душу радости!

Мы все будем друзьями, будем работать, накопим для людей много сокровищ чувства, мысли, и, гордые сознанием, что вот мы — мы — сделали много важного и нужного для людей, уйдем из жизни, приятно усталые, спокойно примиренные с необходимостью уйти.

Мы всегда должны повышать наши требования к жизни и людям.

Мы живем в стране, где только писатель может быть глашатаем правды, беспристрастным судьею пороков своего народа и борцом за его интересы… Только он может быть таким, и таким должен быть русский писатель.

Мы слишком много прощаем… Это слабость… Она убивает уважение друг к другу…

Мышление афоризмами характерно для народа…

Мягкости языка, его точности можно поучиться у Чехова: короткая фраза, совершенно отсутствуют вводные предложения.

Над словом у нас работают мало, язык плохой, писателя от писателя трудно отличить, нет характерного языка, нет того, чем, например, Лескова легко отличить от Глеба Успенского, или Гаршина от Бунина.

Надо изучать приемы и технику литературного труда, только при условии овладения этой техникой возможно придать материалу более или менее совершенную художественную форму.

Надо писать так, чтобы из сетки серых строк глядел бы живой образ.

Надо так жить… чтобы самому себя можно было уважать…

Надо, необходимо пробудить в людях сознание своего достоинства, во всех людях … во всех! Тогда никто из нас не будет оскорблять другого… Ведь мы не умеем уважать человека, и это так больно… обидно…

Надобно именно изображать, показывать, а не только рассказывать.

Начинать рассказы речью оригинального смысла может и следует, но всегда лучше начать картинкой — описанием места, времени, фигур, сразу ввести читателя в определенную обстановку.

Надобно учиться писать просто, точно, четко, тогда сама собою появится настоящая красота художественной правды.

Наиболее деятельным союзником болезни является уныние больного.

Напомню для ясности, что Пушкин высоко ценил язык «московских просвирен», учился у своей няни Арины Родионовны.

Замечательнейший знаток речевого языка Лесков тоже учился у няньки, солдатки. И вообще скромные няньки, кучера, рыбаки, деревенские охотники и прочие люди тяжелой жизни определенно влияли на развитие литературного языка, но литераторы из стихийного потока речевого бытового языка произвели строжайший отбор наиболее точных, метких и наиболее осмысленных слов.

Народ — не только сила, создающая все материальные ценности, он — единственный и неиссякаемый источник ценностей духовных, первый по времени, красоте и гениальности творчества философ и поэт, создавший все великие поэмы, все трагедии земли и величайшую из них — историю всемирной культуры…

Народ наш в части языкового творчества — очень талантливый народ, но мы плохо с этим считаемся. Мы не умеем отобрать то, что у него талантливо. Вспомните, как прекрасно делает он частушки.