— Тем более вы подтвердили мои опасения, прозрачно намекнув, что пока вы не разберётесь с Концом Света, вы не вынесете вердикта по Договору. Напомню вам ваши же слова: “Без решения первой задачи, вторая неважна”.

Он прав. Вопрос Договора меня, безусловно, волновал, но решать что-то до нахождения Двери я не считал необходимым. Смысл принимать какое-либо решение, если Мир может скоро рухнуть? Так рассуждал я, и это моё настроение явно не устраивало легата, совсем не устраивало. Потому как я совсем не учитывал тот вариант, когда мир спасён, а вот я не вернусь из Излома.

— Сир, вам придётся решить этот вопрос сегодня. — Голос Абеля де Диаса холодный, словно ветер с ледника. — Здесь и сейчас. — в подтверждение этих слов его пальцы немного надавили на спусковые крючки, не сильно, но надавили.

— А если нет? — Прекрасно понимаю, что он имеет ввиду, но хочу, чтобы легат сказал это прямо.

— Если вы по-прежнему будете столь же закостенелы в своём нежелании что-то решать, сир, то молодой Зан сегодня умрёт.

— Как и вы через секунду после него. — Пытаюсь надавить на него.

— Как я уже пояснял, сир, моя жизнь или смерть меня мало волнуют. — Лицо Абеля де Диаса ничего не выражает, а глаза спокойны, словно он размышляет о том, что ему заказать на обед.

— Почему вы решили, что меня настолько волнует жизнь Зан Кхема? Один куратор Рыцарей Излома от клерикалов на моей памяти уже погибал, и не скажу, что та смерть меня сильно взволновала.

— Хёнган ту Чонг, — кивнул легат, — один из лучших и самых чистых людей, которых я встречал за свою долгую жизнь.

Получается, они были знакомы? Впрочем, это сейчас неважно.

— Но молодой Зан — это немного другое… — Продолжил Абель. — Для вас другое. — Он наклонил голову, и его голос немного изменился, став более приглушённым. — Однажды, ещё до прихода в мир оборотней, вы, в своем прошлом воплощении, захватили замок близ города Саламанка, который находился под властью мавров. Штурм был тяжёлым и кровавым. Замок обладал важнейшим стратегическим значением. И, тем не менее, через три дня вы этот замок сдали без боя. Сдали, обменяв его на жизнь своего друга, которого арабы захватили в плен. Уверен, и в этом воплощении ваша душа не настолько изменилась, и вы также трепетно относитесь к жизням своих друзей.

Он прав во многом, но здесь всё же немного просчитался.

— Как бы я не относился к Зан Кхему, — слова даются мне тяжело, — Но вопрос Договора перевешивает его жизнь.

Очень надеюсь, что Зан понял мои слова верно. Я безмерно не хочу его терять, потому как он самый близкий мне человек в этом мире, но и пойти на поводу у легата, когда на кону жизни миллионов, не могу.

— Этот вопрос вам всё равно придётся решать. — Пожимает плечами легат. — Моя манифестация не призвана склонить вас к одному из решений, она только для того, чтобы какое-либо решение было всё же принято, а не оставлено на самотёк.

— Неужели? — Моё удивление почти искренне. — а мне показалось, что вы желаете как раз одно конкретное решение, а именно — отмену Договора!

— Вам не показалось, сир. Но! Мои желания не так важны. Я не заставляю вас, сир, принять тот выбор, который мне по душе.

— Да? Неужели?! — Мой голос полон сарказма. — а ваши револьверы у затылка Зан Кхема — это просто так, да?

— Повторяю ещё раз, сир. — Словно маленькому ребенку поясняет мне легат. — Револьверы — только манифестация, а не шантаж в пользу одного из решений.

Я перестал понимать его. Совсем. Видимо, прав был в своё время Зан Кхем, говоря о том, что невозможно просчитать разум того, кто прожил столь долго как легат. Как пятнадцатилетний зачастую не способен понять мотивы семидесятилетнего, так и мы, возможно, просто не в состоянии понять логику таких старожилов как Абель.

— Тогда почему вы пришли именно сегодня, именно сейчас, а не, к примеру, завтра или через неделю? — Никак не могу придумать, как вытащить Зан Кхема из-под револьверов, и тяну время, задавая этот вопрос.

— А чем плох сегодняшний день? — Сделал вид, что не понял меня легат. — Солнце светит, погода хорошая, небо ясное. — После чего улыбнулся и добавил: — На самом деле, позже, уже даже завтра, молодой Зан достаточно бы оправился от инфаркта, чтобы у меня не вышел подобный трюк, — он немного пошевелил револьверами, — столь просто.

Судя по выражению лица Созидающего, де Диас прав. Как не силен, как не крут Абель, но и Зан Кхем — не просто мальчишка с улицы, а как-никак бывший глава Третьей Ладони Бодхидхармы. И что по статусу, что по силе он если и уступает Тёмному инквизитору, то не так и много. Основной их разрыв только в опыте, где за явным преимуществом победитель де Диас. Правда, взведённые револьверы у затылка Созидающего нивелируют любые его попытки оказать сопротивление легату.

— А этот трюк был столь необходим? — Уточняю я.

— А разве нет? — Немного удивлённо переспрашивает инквизитор. — Вы даже сейчас, сир, когда жизни вашего друга угрожает реальная опасность, а поверьте мне, она угрожает, вы всё равно думаете о чём угодно, но не о Договоре. Смею предположить, что без данной манифестации максимум, чего бы я добился, это вашего обещания обязательно принять решение как можно скорее. И это обещание так бы и осталось повисшим в воздухе.

Скорее всего он опять прав. Потому как меня не устраивают оба возможных варианта. Что разрывать договор, что пролонгировать его для меня почти одинаково неприемлемо. В одном случае результатом будет общемировая кровавая гражданская война с полным разрушением инфраструктурной логистики и властной вертикали. В другом — подчинённое положение обычных людей так и останется прописанным на уровне мирового закона. И когда выбор из настолько плохого, то выбирать не хочется совсем.

Что же касается Абеля и его заявления о том, что он примет любое моё решение, мне кажется понимаю, почему он так говорит. Это из-за того, что он просчитал меня лучше, чем я сам себя понимаю.

Если после того, как написал комикс, я был уверен, что верный выбор — это продление договора и плавное изменение мира… То рассказ легата о прописанном в законах мира подчинении людей оборотням сильно изменил моё мнение. Вопрос что лучше: потеря свободы воли или кровавая война за обретение этой свободы, ни раз вставал в истории человечества. Разные народы в этой истории выбирали разные его решения. И если выбирать из тех двух вариантов, которые мне доступны, то… Не зря же в прошлой жизни я носил футболки с изображением Че Гевары. Каким-то образом Абель просчитал, к какому ответу я больше склоняюсь, но он не уверен, что моё решение не изменится. Или после того, как я едва не погиб от руки ведьмы, что автоматически продлило бы Договор, он больше не хочет рисковать. Вероятно, просчитав все риски, легат и решился на подобный поступок.

А такие риски есть. Я могу погибнуть в следующем Прорыве? Могу. Возможно, где-то ещё скрываются недобитки Эшина, мечтающие меня уничтожить? Возможно. А может аналитики наследника просчитали, чьей реинкарнацией является Маэстро, и Лэйр Глуатон отдаст приказ о моей ликвидации? Может.

И, взвесив все эти возможности, Абель де Диас решил, так сказать, поставить вопрос ребром. Решил, даже понимая, что назло его поступку я могу продлить Договор только для того, чтобы не поддаться его давлению. Но так, конечно, не будет, как бы зол, в какой бы ярости я не был, мои личные эмоции в данный момент не повлияют на моё решение.

Не меняя позы и не опуская револьверов, легат нарушил молчание:

— Вам не нужно проводить никаких ритуалов, сир. Просто скажите вслух “я разрываю Первый Договор” или “я продлеваю Первый Договор”, и вы почувствуете некое давление в душе, запрос от Мира. Приняв или отказав этому давлению, вы подтвердите сказанное. И всё. Никаких специальных обрядов или чего-либо подобного. Разрыв или продление Договора — это не то, что его заключение, с этим всё на порядки проще.

Пока он говорил, я заметил странное движение глаз Созидающего. Стараясь не показывать вида, присмотрелся. Так и есть, Зан Кхем словно хочет мне что-то сказать. Его зрачки двигаются слишком быстро и резко, чтобы эти движения можно было счесть “естественными”.