Что ж, пусть так и думают.
Бандиты смерили Роберта взглядами с головы до ног, пошептались и захохотали. Некоторые сходили за стойку и взяли себе еще пива. Бармена на месте не было. Дурной знак.
Один из бандитов подошел к входной двери и закрыл ее на засов. Ухмыльнувшись Роберту, он вернулся к барной стойке и сел на табурет.
Ну, ясно: они напьются в стельку, а потом начнется веселье. Сначала примутся за него, а потом… за Терезу.
Одной рукой Роберт взял со столика меню, покрытое жирными пятнами, а другую руку завел за спину и нащупал пистолет, лежавший в кобуре. Вытащил маленький «Глок-29» и незаметно положил на соседний стул. К столику подошла Тереза.
— Что закажете, сеньор? — проговорила она довольно громко, чтобы слышали бандиты.
— Энчиладас с лобстером и черные бобы.
— Уходи, — прошептала Тереза. — Быстрей — если получится.
Роберт улыбнулся.
— И еще «Dos Coronas», por favor. [62]
Тереза вздохнула и пошла на кухню.
Восемь против одного. Если Роберт ничего не придумает, ему скоро конец. Но пока он мог немного расслабиться и понаблюдать за тем, как бандиты пьют и становятся все более медлительными. Роберт заметил, как они мешают пиво с текилой и с какой скоростью употребляют напитки. Он рассудил, что у него есть минут десять до того момента, как бандиты дойдут до кондиции и примутся за то, что у них на уме.
Ему, как говорится, надо было «убить время».
Роберт взял солонку и посыпал стол солью. Затем пальцем нарисовал на соли карту мира и приблизительно обозначил центр Северной Америки.
Большую часть своей жизни он прожил в Арканзасе, на Кантри-роуд, 32. Днем работал вместе со своими родными на полях, а вечером несколько часов проводил в школе. Как-то раз его отчим номер три проучил его за то, что он огрызался, и рассек мальчику губу. Тогда Роберт решил, что с него хватит.
Он поцеловал на прощание спящую мать и отправился на перекресток, где двадцатое шоссе встречалось с сорок третьим. Роберт слыхал, что если встать на перекрестке, в полночь к тебе явится дьявол и ты сможешь продать ему душу.
Наступила полночь. Дьявол не явился. Подошел автобус «Грейхаунд», и это очень обрадовало Роберта.
Он прочертил на своей соляной карте дугу до Атлантического побережья.
Для своего возраста Роберт был довольно высокого роста и врать умел мастерски. И все же капитан корабля из Виргинии наверняка понял, что ему всего четырнадцать. Но все же взял Роберта в рейс с условием, что свой проезд тот отработает. По пути Роберт худо-бедно выучил испанский. В Барселоне он сошел с корабля.
Роберт провел длинную линию через океан, а потом — несколько зигзагов по Европе.
Тот год был чистым безумием. Он чуть не погиб, обучаясь своему ремеслу — краже произведений искусства.
Но этому занятию пришел конец в Турции, где он встретился с Маркусом Уэлманном.
Роберт вздохнул и сдул со стола почти всю соль.
Что толку было вспоминать об этом? Маркус мертв. Да, он то и дело ворчал на Роберта, но все же заботился о нем. Научил его водить машину и мотоцикл, драться, думать, а этого не делал ни один из маминых дружков.
«В дело тебя примут не какие-нибудь панки, — однажды сказал Маркус Роберту. — Примут тебя наши боссы. Начнешь считать их людьми — имей в виду: это опасно. Они скорее силы природы, чем люди из плоти и крови. Забудешь об этом, хоть раз рассердишь их — словом, это все равно что пытаться договориться с цунами. Толку, сам понимаешь, никакого».
Как раз это и случилось. Маркус рассердил миссис Одри Пост. Никто не рассказывал об этом Роберту, но только так и можно было объяснить таинственное исчезновение его начальника и назначение Роберта водителем.
Он старался скрывать свои чувства, когда ему поручили сообщить семейству Пост о решении Сената. Но миссис Пост заглянула ему прямо в душу и все увидела. Любые мысли о мести в одно мгновение испарились.
Но эти проблемы остались в прошлом. А все его нынешние беды как одна повернули к нему свои уродливые головы: восемь бандитов дружно развернулись к Роберту.
— Эй, chico, [63]— сказал один из бандитов. — Топать сюда. Мы с тобой поговорить.
Если Роберт сейчас схватится за пистолет, они все начнут стрелять. А если он станет им подыгрывать, может случиться все, что угодно.
Не слишком большой выбор. Он протянул руку к пистолету.
Входная дверь медленно открылась. От яркого солнечного света все заморгали — в том числе и Роберт.
Бандиты обернулись. Даже будучи сильно пьяными, они догадались: что-то не так. Ведь дверь только что была заперта на засов. Она не должна была открыться, ее можно было только сорвать с петель.
В дверном проеме стоял американский турист в гавайской рубахе, шортах цвета хаки, шлепанцах и смешной соломенной шляпе.
— Buenos tardes, [64]— пьяно пробормотал турист и вошел в бар. Дверь захлопнулась.
Пошатываясь, турист подошел к стойке и стукнул по ней кулаком.
— Бармен, cervesas у tequila! [65]
Он сунул руку в карман и вытащил несколько скомканных двадцатидолларовых бумажек.
Бармен не появился. Мужчина пожал плечами, запустил руку за стойку, вытащил бутылку «Куэрво» и маленький стаканчик.
Он повернулся к бандитам, покачнулся и повалился прямо на них.
Они оттолкнули его. Мужчина попытался выпрямиться и при этом кое-кому из бандитов врезал по ребрам.
— Тысяча извинений, — пробормотал он. — Угощаю, amigos.
Он выложил на стойку еще несколько мятых купюр.
Бандиты заржали, сграбастали деньги и решили посмотреть, что еще выкинет богатый гринго, прежде чем они оторвут ему руки.
— Добрый вечер, Роберт, — произнес мужчина абсолютно трезвым голосом, усевшись напротив. — Как дела?
Человек, сидевший перед Робертом, менял имена так же часто, как другие люди меняют одежду. В разное время его звали Большим Волком, Хитрецом Локи, Эрнадесом дель Моро или просто Гермесом, но на самом деле это был босс Роберта, мистер Генри Миме.
Роберт даже не знал, радоваться ли тому, что босс разыскал его в такой глуши, где он проводил свободное время, и тому, что мистер Миме вошел в бар, без труда открыв дверь, запертую на засов. И почему, спрашивается, если ему понадобилось побеседовать со своим водителем, он не воспользовался мобильным телефоном?
Наверняка он знал только одно: мистер Миме прекрасно умел искать и находить. Особенно — неприятности.
— Вам куда-нибудь нужно съездить вечером, сэр? — спросил Роберт.
При этом он посматривал на бандитов, которые взволнованно перешептывались. Хотя американский турист их явно забавлял, он нарушил их планы. Гринго чаще всего, как гиены, путешествовали стаями.
Мистер Миме взглянул на соль, рассыпанную на столе.
— Воспоминания? Я не склонен их поощрять. Это приводит к тоске, а в моем списке непристойного поведения тоска следует сразу за ковырянием в носу и плачем на свадьбах. — Он улыбнулся Роберту и постучал пальцем по точке на карте, обозначающей Стамбул. — Знаешь, что мне больше всего понравилось в тебе, когда мы впервые встретились?
— Нет, сэр.
— В отличие от большинства воришек ты не переплавлял драгоценности. Ты всегда рисковал, стараясь продать все вещицы целыми и невредимыми.
— Они были слишком красивыми, жаль было их ломать, — пожал плечами Роберт.
Мистер Миме перевел взгляд на Терезу, стоявшую в углу. Она прижимала к груди стопку листков с меню и смотрела на бандитов, а бандиты смотрели на Роберта и мистера Миме.
— В этом мире не так много красивых вещей, — сказал мистер Миме. — Я согласен с тобой: их следует беречь.
Один из бандитов подошел к входной двери, осмотрел засов и убедился в том, что он как был задвинутым, так и остался. Это чрезвычайно смутило его. Он вернулся к товарищам, и они принялись обсуждать это обстоятельство. Один перекрестился. Самый старший и самый рослый из бандитов отвесил ему пощечину — за склонность к суевериям.
