Прежде инстинкт служил Луи безошибочно. Он мог скрывать свои эмоции, борясь с неприятностями.

Но это были не просто неприятности. Возможно, наступил конец его жизни.

Часть тени отделилась и перешагнула через линии и знаки, которые как раз для того и предназначались, чтобы ничего подобного не произошло. Тьма превратилась в мужчину, который казался вдвое крупнее профессионального борца. Под его черным плащом и полиэстеровыми брюками скрывалось больше плоти, нежели набралось бы в целом стаде длиннорогих коров. Черты широкого лица самоанца Луи узнал сразу.

Это был Уракабарамеель, Повелитель Теней и Шепотов, Пес Гадеса, главный разведчик Королевы Маков… его троюродный брат.

Ури мог бы сокрушить Луи одним ударом. Ради чего бы еще его послали к нему? Его госпожа принадлежала к числу самых заклятых врагов Луи.

Он был рад, что Селия не явилась сама. Как бы он выглядел, если бы простерся ниц здесь, в этой жалкой конуре, сраженный ее восхитительной красотой?

Но Ури… В прошлом Луи не раз обводил его вокруг пальца. Для этого не требовалось никаких особенных способностей.

— Приветствую тебя, кузен. — Луи старался говорить непринужденно, словно они случайно встретились на прогулке по парку. — Разрушь все, к чему прикоснешься. [72]

Во взгляде Ури промелькнуло удивление.

— Ложь и приветствия также и тебе, кузен. — Его губы тронула легкая презрительная усмешка. — Значит, это правда. Ты жив. — Он принюхался. — Но как смертный?

— Именно тогда, когда все решили, что ниже пасть я уже не могу… — Луи слегка поклонился Ури. — Обожаю разочаровывать семейство.

Луи тоже принюхался — но не так подозрительно. Он почувствовал запах жареного цыпленка, плавящегося металла, а также едва уловимый гнилостный запах отравленного клинка Селии, Салицерана. Странно, что она отдала Ури одну из своих самых больших драгоценностей.

— Полагаю, в мое отсутствие ситуация дома стала забавной? Или ты явился сюда ради какой-нибудь тривиальной личной мести?

— Ситуация очень забавная, это верно, — пророкотал Ури. — А вот о вендетте речь, к несчастью, не идет. У нас к тебе дело.

— О? Какое дело может быть у Королевы Маков ко мне, который недостоин зваться пылью у нее под ногами?

Ури дрогнул — казалось, упоминание о Селии стало для него физическим ударом. Он неловко попытался сменить тему разговора.

— Как ты… — Он обвел комнату могучей рукой. — Как ты докатился до этого?

Луи помедлил с ответом. Он гадал, сумеет ли правдоподобно солгать, но передумал. Правда сильнее смутит Ури.

— Все очень просто. Я влюбился в женщину. Наверняка до тебя доходили слухи. Она — метафизически и метафорически — разбила мое сердце. И знаешь, я, как любой другой на моем месте, был просто изумлен, обнаружив, что оно мне действительно нужно.

— Понимаю, — проговорил Ури, явно ничего не поняв.

— Я знаю, тебе знакомы терзания неразделенной любви.

Ури озадаченно сдвинул брови.

Запах курятины усилился, и Луи вспомнил, когда и где он в последний раз ощущал этот кислый птичий запах.

— Беал, — пробормотал он. — Значит, вот кто тебя прислал? А что стряслось с твоей драгоценной королевой?

Ури выпучил глаза, сжал кулаки и шагнул ближе. У него под ногами зашуршала оберточная бумага. Луи ощутил излучаемые Ури вибрации гнева и мощи.

— Ты всегда слишком много болтал, Луи.

Он схватил Луи за руки, сжал их и оторвал его от пола. Кости Луи вытянулись и щелкнули в суставах. Кости не сломались, но растяжение сухожилий Ури ему обеспечил.

Боль вернула Луи улыбку.

— Прошу прощения, кузен, — простонал он и, задыхаясь, прокричал: — Ты, кажется, упомянул о каком-то деле?

Ури зашипел, встряхнул Луи, у того хрустнуло несколько ребер, а потом самоанец отпустил его. Луи упал на колени.

Он восхищался своим кузеном, но Ури всегда был только тупым орудием, а не скальпелем. Значит, тут точно замешан Беал. Кому еще могла бы прийти в голову столь глупая мысль — послать Ури договариваться с Луи?

Однако Беал приказывал любимому слуге Селии, а это говорило о том, что расстановка сил дома очень изменилась.

— Итак, твой новый господин добился, чтобы его пригласили в совет директоров? — прошептал Луи и осторожно поднялся на ноги.

Ури сложил руки на груди. Его синтетический плащ зашуршал.

— Ты всегда был слишком большим умником, кузен, — прорычал он. — Но на этот раз умничанье тебе не поможет.

— Он стал председателем совета?

Ури в отвращении скривился.

Со множеством других родственников Луи мог справиться; их махинации он даже уважал, хотя и неохотно, но Беал? Тут могли возникнуть проблемы. Этот тиран был начисто лишен чувства стиля.

Ури расстегнул молнию плаща, и его огромная ручища целиком исчезла в складках ткани. На груди Ури Луи заметил Салицеран в ножнах. Это оружие сражало пап и королей с той же убийственной силой, с какой приканчивало титанов и чудовищ… и что же? Оно превратилось в любовный амулет.

Луи отметил, что Королева Маков тоже до сих пор ценила иронию.

Ури извлек из-под плаща складной стул для Луи и обшарпанный ломберный столик.

— Теперь о деле, — сказал он, швырнув на стол папку с бумагами.

— Чего желает совет? — спросил Луи, усевшись. — Мою душу? Клятву в моей непоколебимой и непререкаемой верности? Я тоже должен стать их марионеткой?

Бедняга Ури. Это было все равно что дразнить питбуля, стоя по другую сторону забора. Опасно… но забавно.

Ури свирепо глянул на Луи и уселся на пол. При этом его голова оказалась на одном уровне с головой Луи. Затем Ури открыл папку и вытащил две фотографии. Снимки Элиота и Фионы Пост.

— Больше всего совет интересуется мальчишкой. Семейство знает о его детях?!

Луи быстро прокрутил в голове картину создавшейся ситуации. Ему представилось, что он маленькое колесико, зажатое между двумя мощными механизмами — своим семейством и Лигой. Надо срочно переместиться в более выгодное положение, иначе его сотрут в порошок.

— Но что именно мне предлагают? — осведомился Луи.

Ури негромко рассмеялся. От раскатов его хохота у Луи неприятно засосало под ложечкой.

— Уж больно просто у тебя получается. Ты всего-навсего человек. А чего хочет любой человек? Власти? Славы? Богатства?

— Да… — пробормотал Луи, надеясь выкроить еще хоть пару секунд на раздумье.

Каким бы отчаянным ни было его положение, Луи всегда удавалось как-то выкрутиться — выбраться из навозной жижи, источая аромат роз. Кроме одного-единственного раза, но тут была замешана самая коварная любовь на свете, поэтому тот раз не считался.

Кроме того, сейчас Луи следовало подумать о своей репутации. Он не мог позволить Ури втянуть себя в банальную сделку, ценой которой были сила и власть. Как ему после этого примириться с самим собой!

Он моргнул и стал рассматривать фотографию Элиота. Видимо, снимок был сделан год назад. Такой юный, такой талантливый. Луи не удержался — протянул руку и прикоснулся к фотографии.

Что такое? Ему жаль мальчика? Как странно. Как удручающе. И все же внутри его шевельнулось новое чувство — нежное, неуловимое — смутное желание защитить этого ребенка.

— Я хочу могущества, — прошептал Луи, не отводя взгляда от фотографии. — Сделай меня самым могущественным черным магом в мире.

Ури разочарованно вздохнул.

— Так я и думал. Чего еще ждать от Мастера Обмана? — Он сунул руку под плащ и достал портативный компьютер. — Да будет так: ты станешь самым могущественным в мире смертным.

Ясно. Вся суть была в этом. Смертным.

Итак, Луи не суждено вернуть себе былую славу — если только он не сумеет украсть силу у кого-то из своих кузенов или кузин, но это походило бы на попытку мошки одолеть слона.

— А чего желает совет взамен? Конкретно?

Ури сверился с рядом записей в портативном компьютере и нашел текст контракта.

— Конкретно они желают, чтобы ты доставил мальчишку, целого и невредимого телом и душой, для обычных ритуалов.