Могли ли его обмануть? Скрыть правду, попытаться отобрать единственную девушку? Всего несколько часов, максимум дней — и он бы навсегда опоздал.

— Переговорю с ним лично, — произнёс, наконец. Не хотелось думать, что его могли предать. Но и амбиции Сгерра нельзя было сбрасывать со счетов. Мальчишка слишком гордился тем, что был избран Преемником. Не скрывал превосходства и желания заступить на должность Наместника.

— Есть ещё одна новость, дх’эр Сольгард, — отвлёк внимание Вальтарр.

По тону, движению Эллинге понял, что хорошей она не будет.

— Слушаю.

— Похоже… где-то провели ритуал тьмы. Докладывают о всплесках хаоса из Мабара.

Сольгард выцедил сквозь зубы что-то не вполне приличное. Вальтарр бесстрастно промолчал.

— Я хотел отлучить мальчишку хоть на время! — рыкнул Наместник. — А придётся привлекать его к работе с Разломом.

— Возможно, этого не понадобится, — осторожно произнёс помощник.

— Очень на это рассчитываю. Но людей непросто удержать, им вечно хочется выйти на контакт с Хаосом, как будто уже забыли, чем это грозит!

Эллинге снова обернулся к окну. Машинально повертел кольцо на пальце.

Что-то древнее и скверное ворочалось в груди. Он словно чувствовал: эти всплески как-то связаны с его новой молодой женой. Которую, по-хорошему, сначала нужно было сделать своей. А потом уже заниматься болтовнёй и позволять ей привыкать.

Её слова были предельно откровенны. И от этого жгли ещё сильнее.

Никогда не полюблю.

***

Следующий день прошёл тихо. Мы с Эллинге были вдвоём. Сгерр больше не присоединялся к нам на трапезах, даже Ленси я не видела.

Мы почти не разговаривали, но Сольгард прохаживался со мной по доступным мне этажам. Сверху слышался стук — ремонтировали сад.

Время от времени его отвлекал мелодичный сигнал, и он уходил куда-то вниз, в кабинет. Не знаю, приезжал ли к нему кто-нибудь, или они разговаривали по специальным магическим экранам, которые тут и там виднелись в доме.

Ближе к вечеру стук прекратился. Мы уже поужинали, и Сольгард куда-то ушёл. Вернулся поздно, когда я усиленно притворялась спящей.

Принял душ и осторожно улёгся в нашу кровать.

От него веяло усталостью и чем-то ещё. Обнял меня, прижимая к себе, я напряглась, но он не спешил исполнять консуммацию.

Давал мне время, как и обещал.

Это было неожиданно и приятно. Драххи всегда казались сильными, властными, не терпели возражений и непокорства. Подавляли бунты, которые время от времени возникали в городах.

И забирали откуп в виде ниатари.

Но у нас было тихо. Наступал ещё один спокойный день.

— У тебя есть книги? — решилась я спросить после завтрака, когда мы возвращались на наш этаж.

— Нет, — отозвался он. Глянул на меня и добавил: — Во всяком случае таких, какие ты могла бы прочитать.

Ещё немного помолчал и предложил:

— Могу привезти, когда буду в Инемаре.

— Когда? — обрадовалась я.

— Не знаю. Не хочу тебя оставлять, пока…

Вспыхнув, я отвернулась. Понимала, что он хотел сказать.

Но Эллинге не стал настаивать.

— Мне… нечем заняться, — отозвалась я.

— Я… вольно или невольно лишил тебя праздника, — Эллинге шагнул ко мне. — Девушки любят балы, свадьбу считают самым важным и счастливым днём. Я поспешил. Слишком испугался, что могу тебя потерять.

Голос, тихий, глубокий, пробирался под кожу, отдавался странными, непривычными ощущениями… что-то зарождал — незнакомое, дивное…

Эллинге шагнул ко мне, коснулся волос, пропуская меж пальцами.

Неожиданная откровенность, странная ласка и запах…

Вся эта адская смесь смущала. Я подняла глаза, пытаясь понять, что стоит за его словами.

И обнаружила мужа слишком близко. Совсем рядом.

Чувствовала, как бьётся сильный пульс. Смотрела, как глаза заполняет серебро.

Татуировка вспыхнула, разгораясь.

— И я подумал, — шепнул он, — возможно, ты захочешь продолжать? Потанцуешь со мной?

Он, Эллинге Сольгард, который и на свадьбе-то танцевал с таким видом, будто терпеть не может это занятие! И на балу не соизволил… Тут вдруг сам решил меня пригласить?!

Гораздо с большим удовольствием я задержалась бы тогда на свадьбе. Но он спешил на свой драххов обряд.

Или на каком-нибудь балу…

— У вас бывают балы? — вырвалось, пока я подавала ему руку.

Эллинге коснулся к чему-то у себя в кармане, и всё пространство залила мелодия.

Не человеческая: я не могла опознать инструментов, зато отчётливо слышала голос драхха с едва рычащими интонациями. Чужие, незнакомые, чуть шипящие слова.

Но она была красива. И по ритму походила на наши мелодии, поэтому когда Сольгард повёл, я не растерялась.

— Иногда, — согласился он. — По очень важным поводам.

— И мы сможем дать бал? — Эллинге приподнял бровь и я засмеялась: — Я согласна на любой повод.

— Возможно, — уклончиво ответил он.

Музыка лилась, нарастала, менялась. Мы кружились огромными полупустыми залами со стеклянными стенами, и я почти представляла, что мы на самом настоящем балу. Только-только знакомимся…

Танцы сменяли один другой, но мы не прерывались. Эллинге уверенно вёл, обжигая спину горячими ладонями. Менял ритм, позу вслед за мелодией.

В его движениях сплелись сила, грация, искушение. Передо мной был мужчина. Который знает себе цену, который умеет быть и сильным, категоричным Наместником и искусным соблазнителем.

Да! Я вдруг ясно поняла: он меня соблазняет!

От осознания сердце застучало, я чуть сбилась с ритма.

— Устала? — сразу же заметил Сольгар.

— На балах между танцами обычно перерывы, — отозвалась я, стараясь скрыть волнение.

После всего, что я ему высказала!

Не представляла, как на это реагировать.

Если бы он так же станцевал со мной на моём собственном балу, на моём совершеннолетии, когда я ждала, кто же достанется в мужья… Может, я и не стала бы бояться.

Но сейчас… Он не пытался меня принудить, но в то же время будто бы давал понять, что не собирается больше ждать.

Муж направился к небольшому хрустальному столику, на котором расположилась бутыль с вином и бокалы.

И это продумал! И здесь приготовился!

Проводил меня в кресло. Налил, опустился в соседнее.

Я осторожно попробовала незнакомый напиток, в глубине души побаиваясь, не лишит ли он меня сил, или разума. Чуть пригубила, перекатывая привкус на языке.

Эллинге не настаивал. Принялся расспрашивать о жизни, о детстве.

Я с удовольствием припоминала проделки брата и ночные посиделки с Айрин. Хотела расспросить его, но помнила запрет в предписаниях. Надеялась, что сам расскажет… Однако муж пока предпочитал слушать. Смотреть глубокими синими глазами, зрачки которых то и дело превращались в щёлку.

Потом мы снова танцевали. До самого ужина.

А после ужина Сольгард опять куда-то ушёл, оставив меня в лёгком недоумении.

Нет, я была рада, что дальше танцев не пошло. Просто не понимала.

Он ходит к женщине?

Казалось бы, это не должно меня задевать. Пусть ходит. Особенно если сами женщины не пострадают.

И всё же задевало. Он же мой муж!

— У тебя есть любовница? — не удержалась я, когда он снова возвратился ночью.

Эллинге промолчал, я обернулась, не представляя, что увижу в его глазах.

— Это ревность? — уголок его рта скользнул вверх.

— Нет! — воскликнула я. — Просто Сгерр говорил, и…

— Сгерр-рр! — прорычал Сольгард, резко помрачнев. Опрокинул меня, навис сверху, впившись взглядом в глаза.

— Я переживаю за девушек! — выпалила я. — Вы можете спать только с ниатари!

— Но некоторые ниатари не спешат исполнить свой долг, — хмыкнул Эллинге.

На миг мне показалось, в его лице промелькнула улыбка, и в следующий муж склонился надо мной:

— Ты готова, ниатари?

— Ох, нет, — пробормотала я, и он сразу же выпустил меня.